В серии статей о реформах русского языка я не могу пропустить теорию «трех штилей» Ломоносова и его же реформу стихосложения. О вкладе Ломоносова в создание русской грамматики я писала ранее.
Прогрессивная для своего времени, сейчас, да даже еще в XIX веке, теория трех штилей актуальность потеряла. Но раз она внесла важный вклад в развитие литературного языка и литературного процесса, знать ее надо. Всем, кто интересуется историей русского языка и литературы, историей культуры, кто пишет и читает, а по-хорошему — вообще всем, для кого русский — родной.
Ломоносов о роли церковнославянского языка и причине появления стилистической реформы
Теория тех штилей изложена Ломоносовым в «Предисловии (Рассуждении) о пользе книг церковных в российском языке» (1757). Давая высокую оценку роли церковных книг в развитии русского литературного языка (с их помощью русскоязычные люди получили возможность приобщиться к античной и христианско-византийской речевой культуре, и не только речевой), наш ученый филолог осознает, что для литературного языка наступает новая эпоха, в которой церковнославянизмы теряют свое господство в письменной речи, но все большее влияние приобретает язык русского народа. Это отмечали и до Ломоносова, но его заслуга в том, что он указал церковнославянскому (ЦСЯ) его место и официально закрепил право русского языка (РЯ) на то, чтобы быть самостоятельным литературным языком.
«В древние времена, когда славенский народ не знал употребления письменно изображать свои мысли, которые тогда были тесно ограничены для неведения многих вещей и действий, ученым народам известных, тогда и язык его не мог изобиловать таким множеством речений и выражений разума, как ныне читаем. Сие богатство больше всего приобретено купно с греческим христианским законом, когда церьковные книги переведены с греческого языка на славенский для славословия божия. Отменная красота, изобилие, важность и сила эллинского слова коль высоко почитается, о том довольно свидетельствуют словесных наук любители».
Положительными факторами влияния церковнославянского Ломоносов считает:
- обогащение словарного богатства русского за счет ЦСЯ;
- однородность РЯ на всей территории государства, защита от глубоких расхождений между говорами за счет «прокладки» из церковнославянизмов;
- относительная устойчивость РЯ к историческим изменения, благодаря незначительным на протяжении веков переменам в книжном ЦСЯ (даже сейчас мы с трудом, но сможем понять письменный текст семисотлетней давности).
«По времени ж рассуждая, видим, что российский язык от владения Владимирова до нынешнего веку, больше семисот лет, не столько отменился, чтобы старого разуметь не можно было: не так, как многие народы, не учась, не разумеют языка, которым предки их за четыреста лет писали, ради великой его перемены, случившейся через то время».
А далее Ломоносов делает вывод, следующий из последнего тезиса и современных ученому реалий: ЦСЯ чем дальше, тем больше становится тормозом для развития русского языка. И что же делать? У Ломоносова есть ответ: провести стилистическое упорядочение, расширив возможности РЯ как литературного и ограничив употребление церковнославянской лексики.
Лексика, допустимая в литературном русском языке
Ломоносов выделяет пять групп лексических единиц, причем слова не из всех групп он рекомендует использовать в книгах:
- церковнославянизмы неупотребительные и «весьма обветшалые» должны быть исключены из употребления в русском литературном языке: обаваю, рясны, овогда, свене (кроме) и сим подобные;
- церковнокнижные слова, неуместные в устной речи, но понятные грамотным людям: отверзаю, господень, насаждаю, взываю;
- общеславянские слова (древнеславянские слова, употребляемые «ныне у русских»): бог, слава, рука, ныне, почитаю;
- разговорные слова, которых нет в церковных книгах: говорю, ручей, который, пока, лишь;
- просторечия, диалектизмы и вульгаризмы — «презренные слова», не подходящие для письменной речи: хрыч, таскаться.
Таким образом, для литературного употребления остаются три группы: 2, 3, 4. Пятая допускается, но с большой осторожностью, в виде исключения. Первая вообще ни к чему.
Теория трех штилей
Ломоносов выделяет три литературных стиля: высокий (2, 3), посредственный/средний (3, 4) и низкий (4, 5). Возможно проникновение небольшого количества лексики из соседних групп.
«Как материи, которые словом человеческим изображаются, различествуют по мере разной своей важности, так и российский язык чрез употребление книг церьковных по приличности имеет разные степени, высокой, посредственной и низкой. Сие происходит от трех родов речений российского языка. К первому причитаются, которые у древних славян и ныне у россиян общеупотребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю. Ко второму принадлежат, кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю. Неупотребительные и весьма обветшалые отсюда выключаются, как: обаваю, рясны, овогда, свене и сим подобные. К третьему роду относятся, которых нет в остатках славенского языка, то есть в церьковных книгах, например: говорю, ручей, которой*, пока, лишь. Выключаются отсюда презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно, как только в подлых комедиях».
*Теперь вам понятно, откуда ноги растут у гонений на слово «который» и замен «пока» на «покуда», «сначала» на «сперва»? Это генетическая неприязнь к низкому штилю. Предлагаю противникам слова «которой» перейти к использованию слова «коей», а также выражаться в духе «отверзаю уста свои и взываю исключить непотребство в виде употребления презренных слов говорю, ручей, которой, пока, лишь, ибо все эти слова смеху подобны и достойны быть только в подлых комедиях».
Таким образом, три штиля разграничиваются «по пристойности материй». т. е. устанавливается зависимость между «материей» (темой, предметом изложения), жанром и стилем. Заслуга Ломоносова в том, что он углубил разработку литературных жанров, задал направление на дальнейшее избавление от устаревших и чрезмерно высокопарных церковнославянизмов и дал возможность проникновения просторечий в литературные произведения низкого стиля. Ну, конечно, все это касалось классицизма, вообще схематичного и регламентированного по самую маковку. Поэтому все строго, никакого смешения жанров и стилей. А как же иначе! И тем не менее в рамках такого строгого литературного направления — и вдруг реформа, небывалая со времен Буало, причем успешная.
Представим это все в сводной таблице, в которую я добавила героев:
Заключение
Теория трех штилей стала революционной и актуальной для своего времени, поэтому, несмотря на традиционное сопротивление консерваторов от литературы, она прижилась и поспособствовала упорядочению словоупотребления (Ломоносов разрабатывал в своей теории только лексические единицы, хотя стилевое разнообразие создается, конечно, с помощью всех единиц языка). Теория Ломоносова стала практическим руководством для борьбы со злоупотреблением заимствованиями и внесла свой вклад в создание современного русского языка, отсчет которому ведется со времен Пушкина и рождение которого непосредственно связано с именем автора «Евгения Онегина».
О ломоносовской реформе стихосложения, пожалуй, расскажу как-нибудь в другой раз)))
Автор: Софья Мулеева (Романенко)
Вы добрались до конца статьи, любознательный читатель!
Больше об истории русского языка читайте в подборке «Лингвистика. История языка. Этимология».
