Есть мнение, что история и карта Европы могли бы стать совершенно иными, если бы император Павел I, стремившийся к заключению союза с Наполеоном, не был бы свергнут в результате организованного англичанами заговора. Главным образом, история Англии, которая была бы в таком случае захвачена русско-французским десантом. По поводу же русской и французской историй носители мнения гипотез не строят. Эти вопросы им, почему-то, представляются малоинтересными. Главное, — англичанке пришёл бы конец.
То есть, мнение интересное, но дойдёт до него очередь только в следующей публикации, — продолжении. Начать стоит с Павла I, личность которого не отделима от сути проблемы. Описание фигуры императора — нелюбимого, как российскими, так и советскими историографами, — содержит ключ к пониманию его политики, да и к загадке внезапной гибели. ...Главной же особенностью личности Павла являлось то, что его не любили не только русские историки. Его не любил и не уважал никто. Александр Суворов в том числе. Даже родная мать Павла совершенно не выносила.
Да. Мать Павла — Екатерина II — не любила единственного сына. Как считается, из-за сходства с отцом — Петром III. Но в детстве и юности Павла пренебрежение Екатерины выражалось только в холодности. Императрица не интересовалась наследником, получавшим, однако, самое лучшее — в пределах возможностей эпохи и казны империи — образование и воспитание. Успехи Павла не вызывали нареканий, однако, трон, — как когда-то обещала подданным, — Екатерина повзрослевшему сыну не уступила. А после первой попытки возложить на него часть обязанностей по управлению страной, и вовсе отправила в ссылку, — в «золотую клетку» Гатчинского дворца. Ещё и намекнув придворным, что Павел сыном Петра III чисто технически быть не может. Петербург отнёсся к её решению с пониманием.
...И здесь стоит напрячь внимание в первый раз. Подобные слухи, казалось бы, порочили Екатерину, уничтожая её права на престол, который она заняла, как, якобы, мать наследника. Однако, позиции обожаемой всеми матушки-императрицы не пошатнулись. Как не вызвало позже вопросов её решение назначить наследником не сына, а старшего внука — Александра. Но, если Павел не сын Петра, то и Александр… Как это вообще работало?
А работало просто. Должность императора в Российской Империи некоторое время была выборной. Так постановил создатель империи — Пётр I. Кандидатура предлагалась правящим государем — из числа родственников, пусть и далёких и даже не кровных, — и утверждалась двором. Впрочем, свою кандидатуру Екатерина в нарушении процедуры выдвинула сама. Двор, однако, одобрил её и выписал не соответствующему занимаемой должности Петру III импичмент.
...Однако, о Павле. Его коронация в возрасте 41 года в 1796 году также стала результатом совершенно неравных, но свободных и тайных выборов. Завещание Екатерины в пользу Александра, о котором знали все, — вдруг «потерялось». Причины такого решения двора неизвестны, однако, наиболее очевидным объяснением является добровольный отказ Александра от короны в пользу отца. Ибо в противном случае скрипач (на скрипке играл Пётр, а не Павел, но не суть) оказался бы системе не нужен... живым. Александр Павла, конечно, тоже не любил, но — не до такой степени.
Почему не любили Павла? Причин было много, и главной, естественно, являлось отношение к нему Екатерины. Ибо почву для личной неприязни иметь могли очень немногие, — с опальным принцем почти никто не общался. Однако, даже парадные, заведомо льстящие портреты, не вдохновляли. Павла называли «самым некрасивым человеком в России». И если это станет лицом Отечества?..
Когда же Павла узнали ближе, причин стало намного больше. Император оказался умён, образован, деятелен, ни в коем случае не жесток, не высокомерен, и отнюдь не унаследовал странностей Петра III. Но достоинства уничтожались полным отсутствием мудрости и харизмы. При том что его решения в целом были верными, а политика (по своему времени) прогрессивной, престиж Павла стремительно падал.
Павел стремился облегчить положение солдат (для которых придумал удобные шинели) и народа, ограничив привилегии знати. Но как? Ввел телесные наказания для представителей дворянского и духовного сословий. Он ждал, что ему это простят? Нет. Просто об этом не думал. Павел стремился к централизации власти, установив, кстати, понятное — без тайных выборов, — наследование трона по мужской линии. И ограничил местное самоуправление. Главное же, досаждал окружающим насаждением тоталитарной регламентации всего и мелочным перфекционизмом. Запреты на французское, ассоциирующееся с революцией, платье, на ввоз в Россию книг и даже нот, прекращение деятельности частных типографий, лютая цензура, и даже однообразная покраска транспорта извозчиков крайне раздражали прогрессивную часть русского общества.
О реакционной части подданных Павел тоже не забывал, сокращая финансирование строительства церквей, в пользу замков для ищущих убежища вот европейской смуты иезуитов и мальтийских рыцарей. К рыцарской культуре император питал слабость. Но рыцарская культура была католической, так что, с иезуитами Павел обсуждал вопросы интеграции православного мира в мир цивилизованный — возглавляемый Римом. И об этом все знали.
Поддержка канала: Перевести средства
Не забывал Павел также и о придворных, — своём непосредственном окружении. Легко представить офисного начальника, который никогда не спит, всё видит, с секундомером фиксирует опоздания, немедленно раздавая штрафы, лично пересчитывает скрепки, проверяет соблюдение дресскода, контролируя каждую пуговицу и штангенциркулем измеряя высоту каблуков у дам — до миллиметра… Таков был Павел. Не деспотичен, не злопамятен, — прощал он также походя, как и наказывал, — но абсолютно невыносим. И в качестве руководителя абсолютно же не эффективен. Указания такой начальник может давать дельные, но исполнять их — некому. Все, кто мог быть полезен, давно уволились…
