Если первая публикация касалась аспектов личности Павла I, то теперь пришло время для описания его внешней политики. Которая также была в высшей степени необычной.
Ввиду краткости правления, император успел принять участие только в двух конфликтах. Начал он с войны против Франции в составе коалиции с Англией и Австрией. В свете послезнания, — событий 1812 года, — такое решение кажется естественным. Но это — в свете. Без послезнания же, решения Павла ввергает в немалое изумление, — как удивило оно и современников. Ведь в 1798 году между Россией и Францией не было противоречий. Как, кстати, и между Россией и Англией, не трактовавшейся, однако, как союзник. Зато, противоречия наличествовали с Австрией, Пруссией и, подавно, с Турцией. С какой бы стати, России помогать Турции отстоять от французов Египет? Тем более бесплатно. Павел начал войну только по идеологическим причинам, — с целью реставрации монархии во Франции. Если Англия и Австрия рассчитывали на территориальные приобретения, то России за участие в коалиции каких-либо призов не предлагалось.
По идеологическим. Павел не искал ни славы для себя, ни выгоды для державы. Борьбу с революционным движением в Европе он видел, как священную миссию. Однако, союзники-то смотрели на ситуацию с сугубо прагматических позиций. Так что, несмотря на доблесть Суворова, общее дело не заладилось.
Поиграв с австрийцами и англичанами в лебедя, рака и щуку, Павел хлопнул дверью и заметил, что проблема с монархией во Франции случайно решилась сама собой. Наполеон-то взял и короновался! Павел решил, что пожизненное консульство тоже можно считать. Сам же в свою очередь осуществил детскую мечту, став гроссмейстером настоящего рыцарского ордена. Это оказалось просто, так как мальтийские кавалеры бежали от французов в Россию.
Дальше начался настоящий цирк, — и второй конфликт Павла. Уже с Англией. Наполеон просто подарил Павлу Мальту, — остров, которым не владел ни de jure (Россия аннексии Мальты Францией не признавала), ни de facto. Ибо его флот был разбит, Средиземное море перешло под контроль английского флота, и французы эвакуировались на материк. Но не успел Павел порадоваться подарку, как англичане забрали Мальту себе.
Обидно, да?
...Британцы посмели посягнуть на владения России? Такого нельзя было простить… Но Павел не получил даже повода к войне. Или же получил, но только как гроссмейстер ордена. Не как русский император. Избрание Павла гроссмейстером не делало Мальту частью территории Империи. Так-то ещё в 1773 году Павел отказался от унаследованных им владений в Германии, — в том числе города Киля. Киль не становился это этого русской провинцией. Зато наследник трона оказывался в таком случае вассалом голштинского герцога… Из-за подобной ерунды, — английский король, будучи и герцогом норманнским, оказывался вассалом французского короля, — и началась Столетняя война.
Для того, чтобы Мальта вошла в состав губерний, — Павел это планировал, — для начала, рыцарей требовалось уговорить на изменение устава ордена, так чтобы должность гроссмейстера превратилась в наследственный титул, который император мог бы принять, присоединив к своей коллекции, и тогда… Но тут и рыцари куда-то пропали.
Захват Мальты был лишь личным оскорблением Павлу. Павел и воспринял его, как личное, начав переговоры с Наполеоном и планируя даже поход в Индию, — не завоёвывать её, он понимал, что коммуникация возможна только по морю, — «тревожить англичан», мстить, но…
За время правления императора ситуация развивалась от плохого, к худшему. Павел окружил себя врагами, внезапно назначая на высокие посты, тех кого чуть ранее оскорбил отставкой с предыдущего поста за пустяковые нарушения. Так что, когда к нему в опочивальню пришли командиры гвардейских полков, — охраны, по сути, — это стало закономерным развитием событий. Как и то, что организатором заговора являлся глава госбезопасности — Пётр Пален.
Роль английского посла в заговоре предполагается, но степень его вовлечённости непонятна. Как даже и мотив участия. С одной стороны, он мог действовать в интересах своей страны, но с другой… как у всех остальных участников, у Уитворта были и причины для личной неприязни к Павлу, обидевшему русскую любовницу посла… В копилку к прочим достоинствам, Павел, кстати, часто — систематически, даже, — обижал чужих любовниц. Да и с собственными любовницами не церемонился.
...Ну и о том, что, вероятно, кажется наиболее интересным. Можно ли сказать, что Павел пал жертвой британского заговора? Нет — в любом случае. Только жертвой собственной политики. Если бы англичане могли устраивать заговоры, свергая неугодных им монархов, они бы, пожалуй, начали с Наполеона. Или подобные операции возможны только в России?
Но если и только в России, то — не сходится. В таком случае, Наполеон мог бы свергнуть Александра, приведя к власти правителя дружественного… Да тому и пришлось бы дружить, ведь тех, кто не дружит, французы свергают заговорами… Или такое могут только в России и только англичане?
Не только в России, не только англичане, но только тех правителей, которые были приговорены собственным — не иностранным — правительством. И даже собственными сыновьями. Александр был, как говорят, против, но полностью в курсе дела. Судя по составу заговорщиков, чья-то помощь им точно не требовалась. А в складчину они сами могли бы купить у Англии посла Уитворта и ещё Ирландию в придачу.
Однако, англичане были причастны к делу косвенно. Фактом захвата Мальты. Если непосредственной причиной импичмента Петру III стала совершённая им государственная измена, — выразившаяся в возвращении Пруссии Кёнингсберга, — то Павел, после ненужной и провальной войны с Францией намеревавшийся начать вторую ненужную и бесперспективную войну — уже с Англией, — также... не мог более возглавлять Империю.
При дворе так решили.
...Весть, что Павла сразил — наконец! — апоплексический удар, вызвала ликование с повальным целованием всех встречных в обоих столицах. В честь адмирала де Рибаса, возглавлявшего ударную бригаду медиков, кстати, названа Дерибасовская улица в Одессе. За другие заслуги, конечно. Просто необходимо подчеркнуть факт. Участие в убийствах Петра III и Павла I никогда — ни в XVIII, ни в XIX, ни в прошлом советском веке, — не считалось в России чем-то предосудительным.
Освобождение от занимаемой должности данных персон свершилось, если и не совсем по закону (подходящего закона не было), то по одобренным обществом понятиям. Странности Петра и чудачества Павла верноподданные готовы были терпеть с надлежащим смирением, но измена — другое дело. Именно такие обвинения стоили головы королям Англии и Франции.
Поддержка канала: Перевести средства
Что же до союза России и Наполеона, то таковой был возможен, но на незначительную перспективу. Пока Франция воюет с Австрией, да и то… если с переменным успехом воюет. Окончательная победа французов на континенте интересам России не отвечала. Как и поражение Англии, взаимные претензии с которой на тот момент — не считая Мальту, — отсутствовали. Разгром буферных держав — Австрии и Пруссии — в любом случае привел бы к войне между Франции с Россией, как с последнем препятствием на пути к европейской гегемонии.
Привел же.