- Мой адрес –
Не дом и не улица,
- Мой адрес –
Советский союююз. –
Красиво тянет хор соседей 6 подъезда 12 дома, что в Лазурном переулке. Да, было такое времечко, когда дружили не только домами (семьями), а целыми подъездами! Все вместе отмечали праздники, вместе провожали в последний путь, вместе делали в подъезде ремонт, строили зимой горки детям и вместе красили детскую площадку летом. Новый год вообще превращался в феерический маскарад! В костюмы обряжались все, от мала до велика. Ходили друг к другу в гости, угощали и угощались, дарили подарки и получали подарки в ответ.
Однажды, в Новый год, мой папа обрядился в костюм бабы яги – всё честь по чести: кофтейка, длинная юбка, ботики «прощай молодость», парик и маска, согнулся в три погибели и отправился на 9 этаж, прямиком к подружке моей бабушки – бабе Поле. Папанька так вжился в роль, что поверил бы сам Станиславский! Баба Поля тоже поверила! Она подумала, что под маской скрывается моя бабушка (!) и, взяв «подружку» под локоток, резво потащила «её» к новогоднему столу. Минут 5 «старушки» ворковали, потом обман раскрылся – папанька ловко опрокинул в себя рюмку водки, не снимая маски!
- Главдя, ты чего? – пролепетала баба Поля (моя бабушка не употребляла крепких напитков), пытаясь унять стук зубов и дрожь в руках. Вообще то, мою бабушку звали Клавдией, но баба Поля звала её именно так – Главдя. За секунду выражение лица бабы Поли сменилось с плаксиво-непонятливого до агрессивно-тигриного, и она, издав рык, потянулась за своей тростью.
- Беги, дядь Кость! - успел крикнуть внук бабы Поли Колька. И папанька, подхватив подол юбки, как заправская институтка, сорвался с места. Баба Поля «провожала» самозванца до нашей квартиры. Бегом! С 9 этажа на 5-й! Папанька был моложе и резвее, когда баба Поля влетела к нам в квартиру, размахивая тростью над головой, как янычар саблей, он уже затаился за дверью, с изображением милого писающего малыша.
- Поля, что случилось? – пролепетала моя бабушка.
Бабе Поле грим был не нужен, маска тоже, длинная юбка была постоянным атрибутом её гардероба, так же, как ботики «прощай молодость», от стремительных скачков по лестницам, она растрепалась и походила на Георгия Милляра, в самой знаменитой его роли. Моя бабушка молча протянула подруге фужер с шампанским. Та так же безмолвно схватила его и в три глотка влила в рот золотистую жидкость. Затем, погрозив тростью писающему мальчику, и выдавив из себя булькающий звук, означавший, видимо, победный клич, бабулька пошкандыбала пешком на свой этаж. Так и не произнеся ни единого слова! Зато со звуковым сопровождением! Дело в том, что по телевизору как раз шёл Голубой огонёк и папанька влетел в квартиру, когда Эдуард Хиль затянул:
- У леса на опушке, жила Зима в избушке…
Выход (а вернее вход) бабы Поли случился под:
- Потолок ледяной, дверь скрипучая…
А эффектно скрылась она под:
- А после в лес спешила, чтоб в избушке отдохнуть…
Хохот сотрясал стены минут 15. Гости, с открытыми ртами смотревшие давешнее представление, рыдали от смеха. Мама строгим голосом попросила папу освободить стратегически-важное (тем более в праздник) помещение. Папа, выглянув и поняв, что опасность миновала, состроил дурное лицо, снова натянул маску, и пустился в пляс.
Утром 1 января делегация из папы (в человечьем обличье) и бабушки (папиной тёщи, которую он звал мамой и всегда с ней дружил), отправились замаливать грехи и одаривать дарами бабу Полю. Конечно, она простила! И за стол усадила! А как иначе! Соседи ведь, почти родственники!
P. s. Продолжение про бабу Полю, внука её Кольку и других соседей следует.
Основано на реальных событиях.
