Вспоминаю о своих ровесниках, которые пришли в 1 класс в год Победы. У многих отцы не вернулись с фронта. Большинство жили в коммуналках, некоторые – в бараках. Питание оставляло желать лучшего. В школе в начальных классах нам ежедневно давали по маленькой булочке и кусочку сахара. На летние каникулы выдавали дополнительные карточки на белый хлеб. Но жили мы дружно. Прошедшая война отложила отпечаток на взаимоотношение людей, в том числе и детей. Было принято делиться друг с другом. Если у меня оказывалось, например, яблоко (деликатес по тем временам), обязательно кто-то подбегал: “Дай откусить!” Отказывать не было принято. Давал откусить и продолжал есть. Чувство брезгливости отсутствовало напрочь.
В школах крупных городов в те годы было раздельное обучение. Школы делились на мужские и женские. Но нас это мало волновало. В дворовых играх никакого разделения, естественно, не было.
Поскольку к школе я умел читать и писать, учеба давалась мне легко, однако первая отметка, которую я получил – двойка. На уроке стало скучно и я стал в тетради рисовать чернилами дорожки между буквами. Мне снижали отметки по чтению за то, что я читал не по слогам, как было положено, а целиком словами и фразами.
Учебники нам выдавали из школьной библиотеки. Поскольку на всех учебников не хватало, один учебник выдавали на 2-3-х учеников. Уроки приходилось делать по очереди или вместе. Кстати было принято “прикреплять” сильных учеников к слабым, чтобы подтянуть их уровень. Ни о каких репетиторах тогда никто и не слышал. С отстающими проводили дополнительные занятия учителя. С 4 класса мы ежегодно сдавали экзамены, количество которых доходило до 8 (в 7 классе). Учеба у нас не отнимала чрезмерно много времени. Многие помимо обязательной школьной литературы брали книги в библиотеке.
Школьные классы того времени существенно отличались от современных тем, что ученики сидели на ПАРТАХ, а не на стульях за столами, как сейчас. С медицинской точки зрения это лучшая конструкция. Благодаря спинке, расположенной под прямым углом к посадочной части, ученик сидит прямо, ссутулиться было невозможно: ровная спинка не давала позвоночнику «уехать» назад. Еще осанку помогает контролировать оптимальное удаление скамьи от края столешницы. А благодаря правильному уклону столешницы ученику не приходится тянуться вперед, чтобы читать. Часть столешницы была горизонтальной: специально под ручки, карандаши и необходимые на уроке принадлежности. Часть столешницы, которая располагалась под локтями, открывалась как крышка сундука, на петлях. Под ней была просторная ниша. Таким образом, на рабочих местах находилось только то, что необходимо на уроке. Портфели же убирались вниз, на специальную полку с бортиком, расположенную перед коленями. Учтены даже такие элементы, как перекладина для размещения ног и вырез в боковой стенке для того, чтобы при посадке ребенок не бился коленями об стол. Это была единственная грамотная конструкция, которая помогала школьникам отучиться десять классов, не заработав при этом сколиоз. Но нашлись умники, которые “модернизировали” не только процесс образования, но и школьную мебель.
На снимке – 6 класс “Г” 144 школы с классным руководителем Марковичем Зиновием Аркадьевичем, учителем русского языка и литературы. Воевал в Великую Отечественную войну в морской пехоте. Пользовался безграничным уважением учеников и их родителей. Именно он научил меня писать без ошибок. Как, - это уже другая история.
Как видно из снимка, никакой “школьной формы” тогда не существовало, ходили в том, что могли позволить себе родители. Единственное требование к внешности учеников – короткие стрижки.
В первом ряду слева – мой школьный товарищ Коля Мясоедов. Он один из тех, кто был “прикреплен” ко мне для его “подтягивания” в учебе. Его отец был Главным администратором Большого театра. Жили они вчетвером в коммунальной квартире. Благодаря этому я с Колькой попал в Большой театр на “Евгения Онегина”. Потом Колькина мама послала нас в филиал Большого, где должны были давать “Морозко”. Отец Кольки написал записку, с которой нас проводили в партер и посадили, кажется, в 5 и 6 ряды на откидные места, поскольку зал был полон. Но вместо “Морозко” нам показали “Фауст”. Мы его прослушали с большим интересом, хоть раньше и не читали. Мама Кольки потом ругала отца, зачем он нас послал на “Фауста”, считая, что нам такие вещи смотреть рано. Она, конечно, заблуждалась. Не знала же она, что Колькина сестра Тоня (годом старше нас) нам читала, например, стихи Мопассана. Так что в этой области наше поколение было подковано (теоретически, конечно) явно не хуже нынешних детишек.
Телевизоров тогда практически ни у кого не было. Но все часто ходили в кино, благо стоимость билетов, особенно на детские сеансы, была чисто символической. В школе часто организовывали посещение театральных постановок.
Многие ребята занимались в различных кружках (фото, радио, моделирование и др.) и в спортивных секциях. Причем всё это было, естественно, бесплатно, а спортсменам выдавали и спортивную форму. Я в 5 классе ездил в дом пионеров в фотокружок, а с 8 класса до окончания школы занимался академической греблей в Детской спортивной школе ВЦСПС.
Летом с 10 лет ездили купаться в Щукино, Покровское-Стрешнево, Тимирязевский пруд, в Тушино на Сходненский канал. (Жил я в 1 км от метро «Сокол».) В своих перемещениях по Москве мы были полностью самостоятельны. Катались на велосипедах (у кого были). В праздники ездили в центр на демонстрации, пристраивались к какой-нибудь колонне, чтобы пройти по Красной Площади. Побывал почти на всех воздушных парадах в Тушине.
Зимой – санки, лыжи, коньки. В раннем возрасте – «снегурки», потом «гаги» на ботинках, а класса с 8-го – беговые. Жил в то время недалеко от парка Горького, всё свободное время при соответствующей погоде проводил там.
Льдом заливали весь парк: набережную, аллеи, площади. Было где погонять. И найти повод с девочками знакомиться. Не менее половины московской молодежи проводили зимой время на катках. А вот в Ленинграде молодежь предпочитала танцы во всяких клубах, домах и дворцах культуры. Их там было немереное количество. В Москве культ танцев был не так развит.
С 9-х классов стали устраивать совместные вечера мужских и женских школ. В нашей школе первый такой вечер состоялся где-то в сентябре 1953 года. Сначала в разных частях школьного зала переминались с ноги на ногу отдельные группы мальчишек и девчонок. А к концу вечера образовались также отдельные группы, но уже смешанные. Произошел естественный процесс знакомств. На этом вечере я заметил направленный на меня взгляд тёмных красивых улыбающихся глаз. Я, естественно, не мог устоять и пригласил её на танец, хоть танцевать практически не умел. Так я познакомился с Фридой Ароновой. Она жила рядом с нашей школой. Её мама Ксения Михайловна работала учительницей начальных классов.
Так началась наша дружба. В результате таких спонтанных знакомств, создавались молодежные компании, которые часто собирались вместе, отмечали праздники, помогали друг другу при необходимости. Часто дружеские связи сохранялись на много лет. Вспоминаются слова уже современной песни Андрея Куряева: “Я хочу в ту страну, где не было денег, но зато было много друзей”.
