Как я уже описывал, сержант Машинец был физически и психологически полной копией Левина из сериала «Интерны».
То есть он был напичкан знаниями и с ним действительно было интересно поговорить, на любые темы.
Но как и Левин, он был своеобразный аутист.
Придя за год до Жеки в батарею, он, как и многие наивные сержанты, думал, что он сможет командовать разношерстной публикой, как его сержанты в учебке.
И действительно? первые три дня вся батарея слушалась его команд, которые он подавал дурным криком.
Всё это время подчинённые внимательно присматривались к нему, пытаясь найти его слабое место.
На третий день все уже поняли, что новый сержант идиот.
По этому беседы с ним бесполезны. И так как в батарее были восемнадцать чижиков узбеков, которых Жека застал уже дедами, то им не хотелось провести ещё полтора года под командованием крикливого идиота. (Чижики в данном полку, это те, кто прослужил пол года. И Машинец был такой же чижик на тот момент, как и узбеки.)
Они поймали его в умывальнике и избили ногами.
Машинец, был очень испуган. Он сломался и физически и морально. Естественно, он тут же превратился в мальчика для битья.
Офицеры в такие дела не суются. Они просто ждут, когда группировки выяснят между собой отношения, и тогда негласные лидеры будут управлять подразделением. А команды можно давать даже забитому Машинцу.
Ведь всё равно, лидер стоящий где-то в середине строя, подаст знак, выполнять эту команду или нет.
Таким образом мы видим, что офицеры полностью сняли с себя обязанность управления подразделением, оставив всё течь самотёком.
Естественно такое положение дел не может не сказаться на том, как поведёт себя батарея в критической ситуации.
Да и в обычной жизни, такое положение дел в батарее больше становиться похожим на положение дел в лагерном бараке.
После того, как Машинец был низвергнут с командного Олимпа, подошло время ехать всему полку на трёх месячные зимние учения.
По этому, чтобы проследовать в район дислокации, все сели в машины и проследовали на полигон под названием Хаймошкер.
Это был полигон, который служил ещё немецкому абверу. Покрыт он был глиной вперемешку с щебнем.
Местами торчали чахлые кусты и деревья. Но по краям полигона, он переходил в густой лиственный лес.
Во время трёхмесячных учений устраивался лагерь необыкновенного размера. Армейские десятиместные палатки в три ряда вытягивались на несколько километров.
Отапливались палатки буржуйками.
Топливом служил уголь. Спали все в полном обмундировании. То есть в трёх штанах, бушлате и шапке ушанке.
Все три месяца было довольно холодно. То есть днём до минус пяти, а ночью и ниже. Бывали и более тёплые периоды.
Естественно Машинца, как самого слабого в батарее ставили вне очереди на должность истопника. То есть он должен был всю ночь следить за печкой.
А если кто-то из читателей пользовался военной буржуйкой, то он знает, что эта печка работает нормально только при полном нагреве. И если она начинает остывать, то весь дым начинает поступать внутрь палатки.
Естественно, невозможно всё время держать печь в раскалённом состоянии. А учитывая, что истопник должен меняться каждые два часа, а Машинца никто заменять не собирался. То понятное дело, что Машинец в конце концов заснул, и прислонился к печке шапкой.
Шапка долго тлела, но наконец Машинец почувствовал что его голова горит. Пока он полностью проснулся, от шапки остался такое кольцо, как у мокрого бандита в фильме «Один дома».
Утром батарею построили, при чём все должны были быть в касках.
И когда увидели, что все стоят в касках надетых на шапки. А у Машинца каска закрывает голову полностью. Так как ему естественно дали каску самого большого размера, и без внутренних ремней.
Да ещё и одел он её на голую башку, предварительно погрев каску на печи.
Так как каска была из железа и ему было очень холодно.
Само собой все очень повеселились. Но спасибо, что добрый комбат нашёл решение в такой трудной ситуации.
Он приказал сделать из полотенца маленькую чалму на несчастную голову Машинца. И так и поехали на стрельбы.
Можете себе представить, как пришлось Машинцу командовать миномётом, на ледяном ветру в каске на маленькой чалме.
Через несколько дней, Машинец снова заснул у своего бессменного поста. Но в этот раз он заснув облокотился об печь спиной. И опять бушлат тлел, до тех пор, пока Машинец не проснулся и не потушил его.
Утром, он стал в строй уже не только в каске по самый подбородок, но и с зашитой дырой на спине. Заплаткой для бушлата служило такое же белое полотенце.
Вид был такой чудной, что приходили подивиться даже из дальних краёв лагеря.
Ещё через несколько дней, Машинец пользуясь своей «привилегией» истопника решил посушить сапоги над раскалённой печью.
И утром он уже в дополнение к своему продвинутому виду имел сапоги от кутюр. Сапоги сморщились от огня и превратились в элегантные полусапожки.
Короче Машинец был уже в невменяемом состоянии. Естественно, каждую неделю устраивали баню. Все мылись кроме Машинца, так как его кожа была в некоторых местах обожжена, а в некоторых обморожена и обветренна.
Когда его через три месяца привезли в полк. То пришлось положить его в санчасть на месяц, что бы залечить кожу и простуду.
Естественно Гончарук рассказывал это с юмором.
В армии всё делается с юмором. Но на самом деле и Жеке и Гончаруку было очень жаль несчастного маленького неудачника.
