А еще делал снимки без фотоаппарата, свято верил, что фотография может расширить наше восприятие мира, в двадцать семь лет стал преподавателем Баухауса, в сорок девять основал собственный Институт дизайна, утверждая, что только конструктивизм в его абстрактном варианте представляет предметы без обмана (и только он, конструктивизм, обладает революционной силой), и страшно возмущался, что современники не пользуются уникальными свойствами фотоаппарата.
Его зовут Ласло Вайс, но мы знаем его, как ЛАСЛО МОХОЙ-НАДЬ - тот самый, кто первый запечатлел телебашню с высоты птичьего полета, забравшись на нее.
Потому что фотография для нашего дружочка никогда не была обычным способом отображения мира и предметов в нем. Она стала для него возможностью расширенного смотрения, ибо "новые открытия не могут долго и безнаказанно оставаться в рамках ментальности и практики предшествующих периодов" (Мохой-Надь в эссе "Новый инструмент видения").
Дадада, Мохой-Надь - это художник новых медиа, как его обозвали бы сегодня, ибо именно он во весь голос неустанно всегда повторял, что фотография - это изобразительная конструкция, меняющая наше представление о времени и пространстве, что она есть способ сделать видимым сам механизм зрения.
Иными словами, он воспринимал фотоаппарат именно как оптический инструмент.
Потому что конструктивист.
И фанат света.
Ласло Мохой-Надь родился в 1895 году в семье фермеров в австро-венгерском городе Боршоде под именем Ласло Вейс. Надь - это фамилия воспитавшего его дяди, а Мохой - городок, в котором он вырос.
В детстве товарищ наш мечтал стать поэтом (с юности печатал свои стихи в местных газетах), но, согласно правилам приличия и хорошего тона, пошел по стопам дяди и поступил на юрфак в Будапештский университет. Правда, обучение бросил - началась Первая Мировая война, Мохой-Надь отправился на фронт, был ранен, лежал в госпитале и стал рисовать. Самоучка-С.
В 1919 году он покинул Венгрию и перебрался в Берлин, где познакомился со своей будущей женой Луцией Шульц, благодаря которой и стал заниматься фотографией.
Аккурат с 1919 года, под впечатлением от работ Малевича и Эль Лисицкого, Мохой-Надь создает абстрактные конструкции из разного материала. Что-то типа лисицких проунов - "проектов утверждения нового", которые предполагали выход плоскостного супрематизма в объем. Свои объекты герр Мохой-Надь конечно выставлял и весьма успешно, настолько, что Вальтер Гропиус пригласил его возглавить мастерскую обработки металла в школе Баухаус.
Но металлом интересы нашего дружочка не ограничивались - он экспериментировал с живописью, скульптурой, фотографией, занимался рекламой, снимал фильмы, писал эссе, довольно скоро возглавил мастерскую фотографии в Баухаусе... и создал там театр - театр Баухаус. Конечно абстрактный.
Потому что со всей страстью неофита Мохой-Надь был одержим феноменом света, который позволяет нам видеть, но постоянно от нас же ускользает.
Свет, изменениЕ света и изменениЯ с помощью света - вот главные темы его опытов. И тут совсем не будет метафизики, только наука, ибо именно свет определяет нашу возможность видеть. Это история про природу человеческого восприятия и про то самое расширенное смотрение. Отсюда вывод: задача фото - не быть искусством, а ломать привычную оптику человека.
Мохой-Надь ее и ломал - создавал фотограммы, т.е снимки без камеры или отпечатки предметов на светочувствительной бумаге (для их изготовления различные предметы клали на пленку или фотобумагу и освещали так, чтобы на нее попала их тень; в результате непрозрачные предметы оставляли на пленке светлые абстрактные силуэты).
Иными словами - это чистая живопись светом.
Вообще, фотограмма в это время была довольно популярна среди прогрессивных художников (так и хочется подписать "новых медиа"): в 1922 году фотограммой начинает пользоваться Ман Рей, который совершенно в своем духе патентует это изобретение как свое собственное, и называет его "рэйограмма" (красивый эпатаж и ничего лишнего), наш Родченко обращается к этой технике, тот же Эль Лисицкий.
То был уход от изобразительного буквализма обычного фотоснимка (спасибо Уильяму Генри Фоксу Тальботу, который в 1830-х годах создал альбом с отпечатанными на светочувствительной бумаге силуэтами растений - модернизм прошлое презирал весьма избирательно).
Мохой-Надь даже модулятор света и тени изобрел - кинетическую скульптуру, состоявшую из большого количества светоотражающих поверхностей, на которые направляли сразу несколько осветительных приборов. Вращаясь, модулятор создавал игру света и тени. С его помощью Мохой-Надь снял экспериментальный фильм.
Одно из изобретений Мохой-Надя - фотопластика, вид фотомонтажа, которым он занимался в 1925–1927 годах: по форме она соединяет изобразительное искусство с фотографией, а по содержанию это интеллектуальный юмор - такой гротеск, придающий всему произведению сюрреалистический характер.
Мохой-Надь оставляет много свободного пространства, фигуры кажутся парящими в воздухе (нет ощущения пустого листа, только абсолютная невесомость), композиции в меру изящны и эстетичны (известно около 20 фотопластик Мохой-Надя).
Кстати, именно он, взяв миллиметровку и стандартный каталог цветов, заказал по телефону на фабрике по производству вывесок и рекламы пять одинаковых картин (различие было только в размере), которые, согласно параметрам миллиметровки и номерам цветов в таблице, изготовили на металлических, покрытых эмалью листах.
Т.е он создал картины чужими руками, дабы стереть границу между художественным и промышленным. Такая демистификация художника в век, где правит машина, ибо сам Мохой-Надь не касался этих материалов. Разве что названия им дал, да не абы какие, а типично заводские - "EM 1", "EM 2", "EM 3", "ЕМ 4", "ЕМ 5".
К слову, в самом конце 1950-х годов, в США эти "телефонные картины" Мохой-Надя станут отправной точкой для художников hard-edge painting - направление геометрической абстракции (в русле так называемой постживописной абстракции), возникшее в США в конце 1950-х годов как реакция на абстрактный экспрессионизм. А еще Ив Кляйн сделает серию идентичных друг другу полотен, покрытых исключительно одной, запатентованной им синей краской IKB, ну и про Дональда Джадда с Энди Уорхолом забывать не будем.
Как Мохой-Надь оказался в Чикаго? Как и многие его современники - спешно покидал Германию, когда к власти пришел Гитлер. Это именно в Чикаго он стал запекать в духовке оргстекло = плексиглас. Тогда, в 1930-х годах, плексиглас использовали при производстве лобовых стекол для военных самолетов и применение его в художественных целях было, мягко говоря, необычным. Мохой-Надь в духовку его отправлял для того, чтобы разогреть плексиглас и сделать его мягким, податливым, а потом придавал ему различные формы. Такие фотограммы в объеме.
Свои объекты Мохой-Надь подвешивал к потолку, чтобы они свободно вращались, и направлял на них различные источники света, чтобы они отбрасывали тень и рассеивали свет.
В 1944 году товарищ наш основывает Институт дизайна в Чикаго - первое учебное заведение в США, которое присваивало докторскую степень в области дизайна. Но увы и ах, в 1945 году Мохой-Надю диагностировали лейкемию, а в 1946 году он умер. Ему был 51 год.
