Это случилось возле парка, не доходя до станции метро.
Там есть подземный переход, стены его отделали мелкой плиткой, как в Центральной хирургии. Но хлоркой там не пахло.
Каждый вечер, будто сбегая от общего врага, в этот переход спускались люди, работающие по соседству. В местах со странными названиями.
Клиника "Бро-мед" , или чистка ковров "Братья". Все эти мелкие конторы, понатыканные между застройкой и минимаркетами, выросшие из ниоткуда.
Со временем можно было различить повторяющиеся лица в общем потоке, как и баннеры на тротуарах.
Женщину в синем плаще и черными как у манекена волосами. Она стучала каблуками всегда на одной скорости.
Или крепыша с бородой, один в один Торин Дубощит, только с татуировками медуз на руках.
Закусочная "БутерБро".
Если обойти квартал, найдёте парикмахерскую "БроДобрей".
К станции метро вела асфальтовая тропинка, вдоль парка.
Все эти люди, они все шли через парк и через этот переход, чтобы потом спуститься в метро и проехать сорок минут до своего дома. Были такие, кому больше часа.
Мне приходилось ехать в полном вагоне минут двадцать. Не так много. Я даже наушники не доставал.
Каждый нёс с собой маленькую черную тучку.
Я свою нёс вместе с сумкой, через плечо, набитой рекламками для почтовых ящиков. Весила она точь в точь как аккумулятор от "десятки". Каждый шаг раскачивал лямку и рубашка сминалась, тёрла кожу.
Проковылял мимо скрюченных железок - ворота парка.
Вот бы так скрючило Саныча. Прямо там, за его монитором, выгнуло дугой и намотало бы на ремень его же брюк. Тот ремень, который с головой крокодила на пряжке.
Что он там говорил про уровень продаж в этом месяце? А, нет, это просто кости хрустят и трескается ткань пиджака.
Вот верхние ступеньки перехода, и я со своей тучкой нырнул вниз, задержав на секунду дыхание. Пахнуло ссаньём и дымом, стайка школьников в дальнем углу делит два куска пиццы на пятерых, голоса обретают объем и стукаются о плиточные стены. Много мата, много согласных.
И тут в меня ударил звук.
У кого-то играет колонка с музыкой? Но потом разглядел её.
Как она двигает рукой, щёлкает пальцами. Отсчитывает такты.
Тёмные очки, как стрекоза, какая-то бейсболка с обтрёпанным козырьком, такие носят на кухнях в KFC. Голые лодыжки, мешковатая одежда. Казалось, она отошла от компании в углу, ничем от них не отличалась. Но те её не замечали, продолжали грохотать свои разговоры, квадратные камни.
А она запела так, как если б этот день со всеми его домами, машинами и нами вдруг перестал быть.
Я шагал в её сторону, и воздух вокруг меня пульсировал волнами, как будто стая голубей влетела в переход. Голос её проникал в складки на моей рубашке, резонировал с каждым волоском на голове.
Мелодия.
Закольцованный припев, что-то из популярного, что включают в торговом центре, ты слушаешь такое половину дня и не различаешь, где начало, где конец, где выход на фуд-корт.
Моё тело, вспотевшее, с остатками запаха "Олд спайс" и ароматизатора "бейлиз" из кофейного автомата, оно проплывает сквозь это пространство бетона и плитки. Нет никого и ничего кроме её губ, пальцев.
Щёлк!
Эта мелодия сжала меня и пронесла сквозь время, прошла внутрь, навылет, вытолкала вверх, на улицу, оставив там всего меня.
Будто я умер и переродился.
Деревья, которые стояли у дороги, я увидел каждый листок, каждую жилку на любом из них. Меня вместе с ними трепал ветер, у которого вдруг появился запах и цвет. И звук сотен птиц.
Тут меня кто-то толкнул в плечо.
Сумка с рекламками сработала как якорь, не дала мне улететь.
Встав столбом у выхода, я принялся вглядываться в лица. Они выплывали следом за мной, одинаковые в своей пришибленности. Так было давно в детстве, на новогоднем утреннике, когда весь класс заорал и ёлочка зажглась.
Слышали они это?
Что-то внутри освободилось.
Конечно же, я и не вспомнил о показателях продаж.
Она стояла там и на следующий день. Покачивалась влево и вправо, в такт своим щелчкам. Ногти её отсвечивали дневную лампу, что протянулась по всему переходу вдоль спутаных в лапшу проводов.
Щелчок, вспышка.
Черные очки отражали наши взгляды, защищали её от нас. У ног, там, где пританцовывали грязные кроссовки со следами свежескошенной травы, не было ни кепки ни коробки для денег. Никто не бросал купюры.
Только щелчки и голос.
Песня несёт меня через отблески экранов мобильных телефонов и запах отсыревшего бетона.
Что я в этом видел? Мальчика, который пришёл домой весь грязный, с песком в волосах.
Мы ходили туда умирать и рождаться заново каждый день. Снова и снова, вытирали грязь об эту плитку. И об её пальцы.
Я выслушивал ругань соседей поутру, когда чистил зубы, толкался в очереди на остановке возле фонтана, который не работал, сухие желтые листья падали и разлагались в чаше, которая раньше была полна воды.
Я улыбался коллеге, когда тот рассказывал про очередную игру на PSP, какие там на уровнях боссы и как тяжело их гасить; в очередной раз пил кофе без сахара, потому что его тут все пьют без сахара и вообще это правильно, а сахар только плебеи кладут в кофе.
Потом плёлся со своей сумкой через плечо, в которой блок никому не нужной рекламы самого лучшего провайдера по эту сторону Урала.
Через гнилые кучи у парка, расшвыривая ботинком жестянки из-под пива, я спускался туда и меня встречала Песня.
Ей могло быть пятнадцать лет или тридцать. Или все сто. Может быть, она стояла там еще до того, как вокруг построили этот город и начали прокладывать тоннели метро.
Может, эта мелодия веками очищала всё вокруг, но теперь замурована злым колдуном?
Потом пришла зима.
Нет, не пришла. Зиму просто натянули на город, на эти серые дома, они крышами порвали её и осталось лишь немного снега на улицах.
Дорожка вдоль парка превратилась в грязный застывший ледяной путь.
Это должно было случится, рано или поздно.
Администратор из "Бро-мед" шагала рядом, сопротивляясь усилившемуся ветру. Черные волосы её стремились назад. Теперь я знал, как её зовут. И знал, что где-то на юге её дочь пошла в первый класс.
Когда свернули к парку нас догнал дневной повар из "БутерБро", кисть у него перебинтована, порезался.
Парк заброшенный, как старая фотография, тянул к нам свои ветки сквозь ограду.
- Долбаный холод, - встретил нас фармацевт из "БромВилля". Ему пришлось хуже всех. Копились долги по учёбе и все пересдачи были платные.
Что нам теперь оставалось делать?
Мы стояли и смотрели на пустые стены, в гудящее электропроводкой и предохранителями пространство.
Мы не могли себе позволить этому произойти, но переход был пуст.
Некуда больше выходить.
Вспышка.
Щелчок.
Автор: Пиктас
Источник: https://litclubbs.ru/duel/923-perehod.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#переход #метро #вспышка #пой
