Датское слово “jagte” переводится как “преследовать”, “гнать”. И если приводить пример использования в обычном предложении, то получится: “неприятности преследовали его одна за другой”.
Фильм Томаса Винтерберга “Охота” из тех художественных фильмов, которые высококлассно “играют” словами, используя их в сюжете бесшовно, что будто бы они созданы именно для иллюстрации этого явления.
Я бы сказала, что этот фильм именно о силе слова, его воздействии на жизнь вокруг. Одно слово попадает как маленькая пулька в безмятежную гладь или та же пулька нарушает устоявшуюся тишину, как производит небывалой величины перемены. Разрастается целая сеть из трещин, которые уже не залатать.
У Винтерберга эта метафора проиллюстрирована в виде невероятно красивой картинки – я очень люблю стиль кинематографа северной Европы с его чёткими планами, сдержанными цветами, балансом между спокойствием и внутренним напряжением.
Режиссёр ставит под прицел главного героя, он к нему беспощаден, жесток. Он затягивает пружину на его шее до последнего, не давая шанса обелиться, словно хочет и нас, зрителей, убедить в его виновности. А финальная сцена и вовсе удар наотмашь – он впервые показывает мир глазами Лукаса, такой, каким он теперь будет видеть его всегда. Всегда под прицелом. Как будто бы очевидные вещи вовсе теряют значение в характеристике человека. Ведь родители Клары даже не заволновались, когда она ушла одна из дома и стояла в растерянности у магазина; Клара сидела одна в садике в темноте, когда всех детей уже увели по домам; старший брат Торстен показал ей эротические фото, но потом даже не сказал, что она могла испугаться их и его шутливого высказывания, что “…торчит вверх”. Всё это словно специально осталось за скобками, на первый план вывели то, что дети не лгут. Категоричное заявление, как правила Лабковского (сарказм).
Что происходит в фильме “Охота”
Главный герой Лукас, ему 42 года. Раньше он работал учителем в школе, но её закрыли, и он устроился работать воспитателем в детский сад. Лукас в разводе, но друзьями с бывшей женой Кирстен остаться не удалось – она унижает его постоянными напоминаниями о возрасте и тем, что он всего лишь воспитатель. Высшей мерой наказания она избирает разлуку с сыном Маркусом, чтобы Лукас страдал ещё сильнее.
Лукас как раненый медведь прячется от реальности в тихой деревушке, заботится о чужих детях, и в какой-то момент жизнь даёт ему второй шанс на счастье – коллега, посудомойка Надя из садика, проявляет к нему интерес. И сын планирует переехать жить к отцу. Казалось бы, что может помешать счастью, но тут вмешивается неуёмная фантазия девочки, которая сама не ведает, что делает.
Разбор фильма “Охота”
Структура фильма логична: зрителя знакомят с размеренной жизнью деревушки, показывают взаимоотношения между жителями. Вот есть компания из мужиков, они регулярно проводят время вместе. Неслучайны мелкие вкрапления с участием главного героя Лукаса, они как бы выбиваются из “текста”, но на самом деле играют важную роль:
· Лукас спасает Тео из воды, когда у того свело ноги-руки в холодной воде;
· в садике Лукасу приходится помочь одному из воспитанников на горшке, когда тот заявляет, что сам попу не вытрет.
То есть нам сначала показывают Лукаса отзывчивого, готового броситься в ледяную воду за другом, и тут же – Лукаса ответственного, который выполняет то, что просят, он не смущается от просьбы и правда помогает мальчику. В этот момент режиссёр начинает сеять в зрителе сомнения по поводу главного героя. Потом он подбрасывает веточек в костёр – Лукас всегда грустный, потому что один. Это стереотипное мнение, что одинокий человек вызывает больше подозрений и он скорее способен на низкий поступок, чем тот, кто окружён толпой поклонников или просто родственников. Тем не менее характеристика срабатывает против него – Лукас действительно замкнут, он с готовностью играет с детьми. И вообще нам показывают его больше в окружении детей, чем взрослых. Он отстранённый по большей части, как человек, который точно что-то замышляет.
В целом с момента, когда девочка бросает своё обвинение против Лукаса, начинается нездоровая “игра с фантазиями, которые замещают реальные воспоминания”. Это касается не только психологического кейса о детях, которые иногда выдают свои фантазии за действительность, а также и взрослых, которые попадают в ловушку – быть бдительными, не игнорировать сигналы, чтобы не допустить серьёзных последствий и страшного исхода, если на что-то закрыть глаза. Томас Винтерберг показывает эту самую жизнь слов в дикой природе: я считаю, что фильм “Охота” больше об их воздействии, чем о сексуальном домогательстве до малолетнего. Тут как раз слово “jagte” из первого абзаца и стоит вспомнить – Лукас метафорически становится оленем в лесу, куда ходят мужики.
Неслучайно режиссёр вводит важный момент в жизни Маркуса, сына Лукаса – получение охотничьей лицензии. Он в октябре будущего года должен её получить, они называют это как становление настоящим мужчиной. Винтерберг вовсе не навязывает этого мнения, но всё же метафора прослеживается – слово выступает охотничьим ружьём, оружие выступает символом ответственности. И ружьём, и словом нужно пользоваться ответственно, но при достижении определённого возраста ответственность ложится только на одни плечи, и человеку важно обходиться с оружием осторожно. Мощный финальный твист концентрирует в себе (всего за несколько секунд) сцену из середины фильма, когда Тео говорил о двух вариантах исхода для Лукаса: либо полиция не найдёт веских причин для содержания под стражей и его отпустят, либо они сочтут, что Лукаса надо задержать и тогда для него всё закончится с нормальной (относительно) жизнью. За несколько секунд в финале Винтерберг иллюстрирует, как срабатывает один произведённый звук – ты либо выживаешь, либо – нет. Но в всё равно без следа из такой ситуации выйти не получится.
Что ещё очень важно в плане построения фильма – это то, что камера смотрит на Лукаса со стороны, нам не показывают его взгляд на ситуацию. Винтерберг лишь художественными средствами дорисовывает его эмоции. Первая часть фильма снята статичной камерой, чтобы показать размеренную тихую жизнь в деревушке, установившуюся рутину, тишину. Но когда случается то, что становится отправной точкой для скандала, камера становится “беспокойной”. Планы уже не зафиксированы как картина на стене, они дрожат, словно это снято на бегу, пару раз мы видим голландские углы, чтобы особенно отчётливо подчеркнуть нарушенный баланс в жизни главного героя. А накаляющуюся ситуацию нам показывают через красный свет – неслучайно у Лукаса на прикроватной тумбочке стоит светильник с красным абажуром. Когда нам показывают его, говорящего по телефону с сыном, которому сообщили, что что-то плохое происходит в жизни его отца, то снизу на лицо Лукаса направляется красный свет. Хотя и неоригинальный приём, но очень действенный. Красный цвет в кадре работает безотказно. Здесь он выглядит как приоткрытый портал в ад, а языки пламени подобрались непосредственно к главному герою.
И на этом метафорические изыски режиссёра не останавливаются – он начинает историю в ноябре, за два месяца до Рождества, важнейшего праздника для европейцев. И пик истории приходится на Сочельник, когда все жители деревушки собираются на службу. Лукас приходит побитый, на лице раны как стигматы (наверное, можно так сказать) или отметины (тоже, кстати, неплохая метафора – отметины, которые на самом деле не сойдут). В Рождество все объединяются в своей вере на спасение. Две тысячи лет назад на небе сошлись три планеты впервые за 3000 лет, это стало чудом, и в этот момент родился Иисус. Это стало великой надеждой, что души людей спасутся, их грехи получат искупление.
В этой сцене кадр окрашен мягкими цветами, он самый тёплый из всего фильма, когда зрителям позволено на короткий миг тоже поверить в рождественское чудо, что вдруг действительно Лукас не виноват.
Взгляд Лукаса в фильме показан трижды – смерть собаки, на Клару во время празднования получения лицензии Маркусом и самый отчётливый финальный, залитый осенним солнцем, словно кровь застилает глаза. Мне кажется, Томас Винтерберг очень беспощаден к главному герою, он его буквально испепеляет вместе с остальными действующими лицами. Но именно так достигается эффект от неосторожно брошенного слова – как можно очернить человека, пустить слух, который впоследствии становится бесконечным стволом охотничьего ружья, направленного на человека.
Заключительное слово
Сюжет фильма исследует феномен ложной памяти. Этот термин приписывают к исследованиям психолога Элизабет Лофтус. Она описывает ложную память как искажённое и/или вымышленное воспоминание о фактах и событиях, которые произошли не так, как их “помнит” человек. Лофтус проверила это явление в серии экспериментов и сделала вывод, что многие люди считают, что память работает как записывающее устройство. Память работает как страница в Wikipedia – туда можно зайти и изменить её, значит, другие люди тоже могут вносить изменения.
Помимо ложной памяти, “Охота” показывает расстройство памяти, которое порождает выдумки и ложь без сознательной попытки солгать или обмануть. Это проиллюстрировано в сценах допросов Клары, когда она отрицает случившееся, говорит, что это были некие другие. Усугубляется это сценами, когда в дверном проёме в размытом виде является нечёткий образ мужчины. Клара говорит: “Лукас….”, а на самом деле, это ей отец. В любом случае выглядит это устрашающе, на что, мне кажется, режиссёр и делает упор. Он выстраивает линию, логическим завершением которой является отвращение к человеку, как к потенциальному насильнику.
Джон Роджерс Сёрл (John Rogers Searle) написал книгу The Social Construction of Reality (“Социальное построение реальности”). Он говорит, что значительная часть фактов реальности существует только благодаря социальной конвенции и коллективному соглашению принимать их как таковые. Ложь получает статус истины из-за её коллективного общественного признания.
Всё это Томас Винтерберг показал в своём фильме, причём умудрившись не склоняться к чему-то конкретному, а лишь поставил главного героя в центр бури с целью исследования его жизни в беспокойный период.
***
Мне кажется очень важным является и высказывание Лукаса в разговорах с Кларой о линиях, на которые важно смотреть. Эти линии на дорожках (швы между плитками) выступают в роли границ, которые нельзя пересекать. И это правило звучит именно от Лукаса, главного обвиняемого. Он прекрасно понимает, что говорит. Он не пересекает границ жизни других людей, проявляет агрессию только в экстренном случае. Но разговоры про линии нам показывают только в сценах с Кларой, а для неё пока такие вещи недоступны, она в силу отсутствия опыта не может интерпретировать их правильно. В этих сценах помещается дополнительная правда жизни: есть вещи, которые невозможно приобщить к делу, чтобы защититься.
