Когда во Франции цены на бензин и дизельное топливо выросли на 15 и 23%, французы вышли на улицы. Это стало любимой «пугалкой» нашего правительства: неужели хотите, чтобы было так же, как во Франции? И ТВ показывал горящие машины, разбитые витрины и полицию с оружием. А между тем эти эксцессы устраивала французская «гопота», которой всё равно, почему люди вышли на улицы, лишь бы урвать кусок халявы из чужой машины и разбитой витрины.
А результаты протестных акций впечатляют: правительство ввело полугодовой мораторий на рост налога на топливо, а потом Макрон объявил о новых уступках:
• минимальная зарплата повысится на €100 в месяц;
• сверхурочные часы не будут облагаться налогом;
• все работающие французы получат в конце года необлагаемую налогом премию;
• для тех, кто получает меньше €2 тыс. в месяц, будет отменено повышение пенсионного налога, введенное в этом году.
Российская бедность, конечно, вызывает недовольство. В Ярославле всё чаще обращаются за социальным пособием на погребение, хотя его размер в 2022 году составляет 6 964,68 рублей, а самые бедные «ритуальные услуги» – «Базовые» – составляют 19300 рублей (меня сразило примечание в прейскуранте этого вида услуги: «Катафалк подаётся без посадочных мест»).
Но особенность нашей «скромной бедности» в том, что она не приводит к уличным шествиям, забастовкам или какому-то массовому выражению неприятия того, что происходит. Практически никто не требует от властей помощи, больше того, в последнее время рейтинги правительства и прежде всего Путина стремительно растут, почти 80% опрошенных считают, что в их городе или посёлке акции протеста маловероятны. Поругать власти на кухне – это пожалуйста, а вот заявить о своём недовольстве на людях – нет!
Возможно, причина в том, что в последнее время люди ожидают, что в стране пройдут позитивные изменения. По опросам за последние два месяца 60% населения уверены, что будут происходить очень важные перемены, прежде всего социальные – правительство повернётся к людям.
Это одна причина, есть другие: население, испытавшее распад СССР, нищету 90-х годов, готово терпеть и дальше, лишь бы не было хуже. Страх, что возможно новое обнищание, сильнее, чем обида на власть за маленькую зарплату и нищенскую пенсию.
