У Коли в семье очень неуютно стало. Противоречия супружеские накалились так, что пожары и цунами каждый день случались.
А что делать в ситуации? Капитальный тупик. С психологом Коля много по тупику беседует, но там только советуют более тщательно проработать травму Колиного внутриутробного периода. А это процесс длительный - многие вон десятилетиями прорабатывают. И толку - нуль.
А супруга его Клава много скандалить научилась. И жить стало так уж тяжко, что хоть натурально рви законный брак. Но разводиться Коля, конечно, намерения не имел - дитя у них небольшое, совместное, и с жилплощадью худо-бедно вопрос устроен.
И Клава-то, если в памяти порыться, до рождения дитя по дому крутилась шустро. И завтрак Коле в постели подавала, и вообще.
- Мне, - ругалась Клава теперь, - банально не хватает твоей помощи. По ребенку, к примеру. Чтобы ты хоть раз в жизни ее, Кармелиту новорожденную, на руках потаскал. Или покормил питанием! Хоть раз, Николай! Это же твоя родная дочь! Плоть от плоти!
А Коля с дивана пояснял ситуацию. Хоть и надоело ему пояснять одно и то же.
- Я, Клавдея, тебе при первом еще знакомстве сообщил, что нахожусь в нервном раздрае. И прохожу серьезнейшее лечение у психолога. Выкарабкаюсь или нет - вопрос еще сильно открытый. Очень тяжко мне развод с предыдущей женщиной дался, я много тебе рассказывал о той страшной трагедии. Ходил Гамлетом буквально. Поседел, обрюзг. И теперь сил на дитя вряд ли когда-то накоплю. И что ты должна быть готова воспитанием и хозяйством в одно лицо заниматься. Я, признаюсь, в последнее время на работе уж сижу из последних силенок - и то будь премного благодарна. А ты - вон чего: кричишь, волосы рвешь, требуешь подмоги. Негуманно. Нехорошо.
А Клава вообще положения не понимала. И в очередной выходной день волынку свою запускала:
- Идем-ка, дорогой Николай, в парк с дитем выгуливаться! Дитя, смешно представить, папу родного боится - не узнает тебя! И я уставшая - хочу средь сосен побродить, на людей обычных - не грудных и не диванных - поглядеть. Причесаться хоть по этому случаю. Чуть, так сказать, передохнуть от бытовой стороны брака. Надевай-ка штаны, пойдем-ка развеяться в погожий этот денек.
- В парк, - Коля тут обычно с дивана падал, - ах, в парк тебе?! Ты, Клава, про раздрай нервной моей системы будто и забыла. Я сил на парки с соснами не имею вовсе. Ты, хочу напомнить, сама это дитя как-то умудрилась завести. Я данной идеи сильно не поддерживал. Я по себе суровый реалист. И лишь подчинился воле обстоятельств - отвел тебя в ЗАГС. И ребенок у нас, к счастью, довольно спокойный уродился. Здоровенькая и милая девочка. Плачет нечасто и с ней можно везде вдвоем прогуливаться. Все женщины с детьми ходят по паркам, магазинам, почтам, банкам, телеграфам, аптекам и жилконторам. Ходят и радуются. Спокойно мужчин своих с работ ждут. С горячим ужином и приветливой улыбочкой. Одна ты кричишь и накаляешь обстановку.
- Но я вымотана, Коля! Я же вон и приборку, и готовку еды для тебя еще тяну. С новорожденной это, поверь, непросто! Чую - силы мои совсем заканчиваются. И банально хочется разнообразия в этом дне сурка.
- Маменьку свою вызывай! - это уже Коля в ответ горячится, - пусть она тебе тут шапито показывает!
- А она трудится до ночи глубокой! Ипотеку вон нам платит из последней своей, старческой, мочи!
И подобные вот у них скандалы - ежедневно. Сейчас еще про деньги, конечно, много претензий пошло.
- Денег уж давненько нет, Коля, - Клава все жалуется, - нет даже на простейшие вещи - хлеб второго сорта и воду. Зарплата твоя столь мизерна, что заканчивается в первом же продмаге. А мне - ужины из топора выдумывай и дитю подгузники из простыней шей!
А Коля сердится, конечно:
- Я тебе, Клавдея, говорил раз двести - дай мне в доме тишины. Обеспечь тихие вечера и умиротворенные выходные. Неужто с малой Кармелитой и сходить вам некуда? На площадке вон детской походите, что ли. В парк выберитесь. В банке или почте на худой конец потолкайтесь. А была бы у меня тишина - я бы в программисты уселся учится. И тогда бы как начал получать сразу бешеные тыщи рублей. Шубу бы тебе купил из рыси. Но вы с Кармелитой шумливые. С вами каши никакой не сваришь! Карьеры и захудалой не построишь! Из последних сил и так тянусь - и кров у вас, и пища некоторая имеются!
- Ха, - тут уж из себя и Клава выходит, - кров! Кров - это моя наследная комната, проданная из любви к тебе. И маменьки моей взносы в ипотечную студийку. В которой ты на диване полеживаешь сутками. Свернешься креветкой и про нервы с психологами переписки свои ведешь.
- И что же? - Коля интересуется, - хоть и веду переписки... Ты вон на работу уж какой месяц не ходишь - в декрете по уходу прохлаждаешься. По уходу, понимаешь? Этот отпуск и даден женщинам для домашних занятий. А под кровом этим я много места и не занимаю - диван у нас небольшой. Знала ведь, что мужчина я сложный, противоречивый и характерный. К психологу хожу на постоянной основе. Я не сильно и скрывал особенности тонкой натуры. Но ты заладила тогда: любовь, любовь!
- Дык мне, Николай, на тот момент всего восемнадцать едва стукнуло, - Клава с грустью отвечает, - и житейского опыта маловато накоплено было. Вижу - мужчина. Тридцать пять лет ему, взрослый. Ответственный, значит. Два брака у него за спиной - небось, женщин досконально знает, подход найти сумеет! Загадочный весь, с драмой. И на внешность нормальный. Я и влюбилась! Голову потеряла! Отдалась пучине страсти! Думала, ты какой-то Гамлет! А ты - не оно. А у меня уже Кармелита ножкой под сердце стучит. Что тут поделаешь? А нынче у меня опыта-то прибавилось. И вижу я креветку.
А Коля тоже не понимает - что тут поделать можно. Коли Кармелита уже имеется и студийка неплохая. Так и живут пока - среди пожаров и цунами. А он ведь предупреждал.
