Вы можете обойти весь Нью-Йорк или другой крупный город мира - и не увидеть их, хотя во многих частях города они повсюду. Они возвышаются как огромные, покрытые решёткой коробки из кирпича, бетона или стёкла. Они стоят по отдельности или тянутся целыми кварталами - и всегда напоминают надгробия: дома-пластины. Обычно они отделены от улиц, окружены парковками, огорожены газонами, настоящими лабиринтами из тротуаров, клумб и дорожек. Все это напоминает парк, но в действительности это совсем не парк. В них располагаются офисы разных компаний или обычные квартиры. В них могут располагаться банки, стразовые компании или отели. Они кажутся современными, но в то же время являются доказательством полной неспособности 20 века реализовать свои урбанистические мечты.
Явная повсеместность домов-пластин говорит о почти механическом их происхождении. Кажется, что они возникли сами собой вместе с приходом современности. Дома-пластины были повсюду или, по крайней мере, широко распространены более ста лет. Десятки тысяч архитекторов, градостроителей, планировщиков строили их, чтобы обеспечить жильём растущее население и приспособить города к новым видам транспорта, в особенности к машинам. Но эти дома были не единственным, а всего лишь одним из множества возможных выборов.
Интересно, что распространение подобных домов-пластин во многом связано с влиянием одного человека.
Шарль-Эдуард Жаннере-Гри родился 6 октября 1887 в богатой семье в Швейцарии (почти на границе с Францией). Учился в художественной школе и ещё в юности стал получать архитектурные заказы - строил жилые резиденции. Позже взял псевдоним - Ле Корбюзье, под которым и стал известен всему миру. Он написал «Поэму прямого угла» - своего рода манифест формальной четкости и моральной и духовной праведности прямого угла и прямой линии.
В его проектах явственно чувствовалась эстетика промышленного минимализма - германского Баухауза и других течений. Сочетание этих течений стало фирменным стилем архитектора.
Он предлагал несколько идей планирования современного города. А так же написал манифест «К архитектуре». Он описал программу, которую разбил на пять принципов: здания, поднятые на колонны, сады на крышах; «свободная» планировка интерьеров без размеряющих стен; горизонтальная полоса окон и «свободные» фасады без структурной или орнаментальной фактуры.
В 1925 году показал на Международной выставке новую модель города Парижа. План получил название «Плана Вуазен». План предусматривал снос исторической застройки Правого берега на 3 км. На этом месте планировалось возвести 50 или более суперкварталов с 26 мощными офисными башнями. Башни имели крестообразную форму, были 60-этажными и целиком покрытыми стеклом. Башни должны были устанавливаться на расстоянии 400 метров друг от друга. Деловой центр с офисами на «400000 клерков» был отделён от жилищ рабочих. Рабочие селились в соединенных между собой линейных домах-пластинах.
Все здания были подняты на пилоны, благодаря чему 95 процентов территории делового квартала и 85 процентов жилых кварталов оставались открытыми. Подземные вокзалы под каждой башней соединялись с 7-уровневой системой железной дороги, пригородных электричек, метро, наземного транспорта, аэропортом и поднятыми пешеходными платформами и тротуарами. Вся территория была пронизана скоростными раздельными дорогами, что делало автомобиль королем будущего.
Несмотря на все усилия, архитектору не удалось найти тех, кто согласился бы финансировать эту урбанистическую идею.
Поскольку на Западе планы Ле Корбюзье успехом не увенчались, его взоры обратились на Советский Союз.
Он разработал сходный план для Москвы, назвал его Лучезарным городом и показал в Брюсселе в 1930 году. Советские власти тоже не поддались на его уговоры.
В Америке идеи Ле Корбюзье вначале тоже отвергли. Но во время Великой депрессии президент Франклин Рузвельт в 1937 году издал акт о муниципальном жилье, согласно которому города должны были финансировать расчистку трущоб и переселять их обитателей в более пристойные условия. Предвестником новых веяний стал Майами, где лидеры чёрной и белой общин совместно разработали план сноса 138 гектаров Цветного города (позже получившего название Овертаун).
Обитателей трущоб переселили на 8-10 километров в сторону, на окраину города, где был осуществлён проект Либерти-сквер из 243 домов. Для чернокожего населения Америки это событие ознаменовало начало десятилетий массового выселения из центров на окраины и в пригороды.
Люди стали меньше приезжать в центр. Владельцам коммерческой недвижимости нужно было как-то привлечь людей в центр. И башни Ле Корбюзье, расположенные в парках, оказались идеальным решением: суперкварталы, вырезанные из уличной решетки, стали безопасными зелёными оазисами, отделенными от городских улиц и их обитателей, да ещё и до всего интересного в центре можно было дойти пешком.
Высокие бетонные дома-пластины уже широко использовались в промышленном и коммерческом строительстве, а теперь начали проникать в строительство жилищное.
В течение 30-40 лет было реализовано несколько проектов с супер-кварталами в крупных американских городах. И все они в итоге оказались урбанистическими ошибками.
Многие из тех, кому пришлось покинуть насиженные места (сносили целые кварталы в центре для строительства «элитного» жилья, скоростных трасс, ведущих из пригородов в центр, бизнес-центров, парковок и тд), были переселены в гигантские комплексы муниципального жилья. Эти супер-кварталы были отделены от остального города, часто окружены скоростными трассами и парковками.
За редким исключением состояние построенных домов быстро ухудшалось. Более состоятельные жители старались переехать, что ещё больше усугубляло проблемы. К 70-м годам расовая сегрегация, поджоги, преступность и запустение стали символами многих кварталов американских городов, расположенных за пределами ухоженных и дорогих деловых кварталов. Городская модернизация в духе принципов Ле Корбюзье оказалась дорогостоящей авантюрой.
Жизнь определённой части населения улучшилась, положение же миллионов человек, преимущественно цветных, значительно ухудшилось. И значительная часть вины за это лежит на архитектуре и городском планировании. Архитекторам не следовало слепо полагаться на догмы пророков будущей Утопии вроде Ле Корбюзье.
Из книги Уэйд Грэхем «7 урбанистических идей, которые сформировали мир»
Продолжение следует…
