Художник и теоретик искусства Барнетт Ньюман (Barnett Newman) — яркий представитель первого поколения абстрактного экспрессионизма. Он всегда был в гуще событий, но оставался одиночкой. Тщательный, скрупулезный подход художника к искусству отличал его и от современников, и от представителей следующего поколения художников.
Артистическая карьера Ньюмана началась поздно. Ему было около 30 лет, когда о начал заниматься живописью. Предыдущие десятилетия Барнетт посвятил обучению, писательству, преподаванию и работе в магазине мужской одежды его отца. В 1948 году он создал свою работу "Единство I" и нашел свой визуальный язык. Осознав свои ранние работы бессмысленными и пустыми, художник уничтожил их все.
Ньюман нашел то, что станет главным мотивом его живописи, определившим эстетику всех будущих картин художника: тонкая вертикальная полоса, соединяющая цветовые поля картины. Барнетт дал этой полосе имя — zip — застежка-молния. Его "молнии" пронзали цвета, создавая гармоничную композицию. Они были искрами жизни в бесконечном пространстве цвета.
Критики, которые сначала "уничтожили" картины Ньюмана, позже окрестили его мастером "живописи цветового поля", а будущие художники-минималисты стали черпать в работах абстракциониста вдохновение. Но, как бы его не называли другие, Барнетт Ньюман придерживался собственного взгляда на свои абстракции. Утверждая, что он стремился «начать с нуля, писать так, как будто живописи никогда не существовало», художник видел в своих композициях формы мышления и выражения универсального опыта человеческого бытия. В 1950 году Ньюман создал работу "Первозданность". Положив красное и синее масло на холст высотой 243 см и шириной 4 см, художник создал физическое воплощение своей "молнии", которая соединяла теперь не поля картины, а весь мир.
Вдохновляемый еврейским мистицизмом, Ньюман считал, что любое искусство, достойное своего имени, должно обращаться к "жизни", "человеку", "природе", "смерти" и "трагедии".
"Мы вновь утверждаем естественное стремление человека к возвышенному. Мы освобождаем себя от помех памяти, ассоциаций, ностальгии, легенд и мифов. Вместо того, чтобы строить соборы во имя кого-либо, мы сооружаем их из самих себя — из наших чувств. Образы, которые мы создаем, это самые очевидные образы Откровения, реального и осязаемого, которое может ощутить любой, кто посмотрит на них сняв ностальгические очки истории".
— Барнетт Ньюман.
