Продолжаем наш рассказ про прекрасную французскую художницу Мари-Элизабет-Луизы Виже-Лебрён (1755–1842).
Жанна Жюли Луиза, единственный выживший ребенок этой пары, родилась 12 февраля 1780 года. Мадам де Верден, ближайшая подруга художницы, едва смогла убедить ее покинуть свою студию хотя бы на время родов.
“Брюнетка” (Nigris), именно так называли ребенка родители, будет центром жизни Мари-Элизабет в течение долгих лет.
К несчастью, второй их ребенок умер вскоре после рождения в 1784 году. На протяжении всей своей карьеры Виже-Лебрён рисовала детей с большой теплотой и любовью.
При финансовом участии его жены, Лебрён купил отель де Любер. Среди тех, кто снимал там жилье, были художник-историк Франсуа-Гийом Менаж, маркиза де Руже и граф де Парой, коллекционер древностей и член королевской академии живописи и скульптуры.
А также он поручил архитектору из Тулузы Жану Арно Раймону построить выставочный зал — овальный амфитеатр с естественным верхним освещением и створчатыми окнами с одной стороны. Он сдавал это помещения в аренду для лекций и концертов, но в основном использовал для распродаж и выставок, создав там фактически центр парижской художественной торговли.
В 1778 году мадам Виже-Лебрен пригласили в Версаль, чтобы написать официальный портрет в полный рост молодой королевы Франции Марии-Антуанетты, для отправки матери, императрице Марии Терезии Австрийской.
Картина была очень хорошо принята. Копии с неё даже были отправлены в различные иностранные министерства и официальные учреждения (даже в Конгресс Соединенных Штатов).
С закрытием Академии Святого Луки в 1777 году после указа о роспуске гильдий по всей стране и запрета на участие в Салоне из-за коммерческой деятельности своего мужа у художницы оставалось мало мест для показа своих работ.
К счастью, успех портрета Марии-Антуанетты привел к целой серии королевских заказов на портреты королевы в платье-сорочке, или “голль”, “с розой” и “с книгой”, а также двойного портрета дофина Луи-Жозефа с сестрой мадам Рояль.
С тех пор Виже-Лебрен могла рассчитывать на покровительство Королевского дома и членов ближайшего окружения Марии-Антуанетты, став их квазиофициальным художником и, таким образом, заняв весьма привилегированное место среди придворных портретистов.
Она рассказывает в своих мемуарах об анекдоте из того времени, который был трогательно увековечен много позже на картине Алексиса Жозефа Периньона (1806-1882):
пропустив сеанс из-за беременности на поздних сроках, художница на следующий день пошла извиняться перед королевой; нервничая, она уронила свою коробку с красками, а сама Мария-Антуанетта якобы подобрала их.
Лебрены жили на широкую ногу. Их салон привлекал парижское и версальское общество в дополнение к известным художникам и писателям, блестящим рассказчикам и даже вольнодумцам.
Из воспоминаний хроникера:
у мадам Ле Брюн можно было получить бесконечно больше развлечений, чем в Версале
В 1783 году, благодаря вмешательству королевы, Виже-Лебрен была принята в королевскую академию. Это признание стало высшей точкой ее карьеры, подтвердив принадлежность к художественной элите Франции и предоставив ей право выставляться в салонах, проводимых раз в два года.
Интересно, что для Салона 1783 года она выбрала (чтобы угодить академикам) не свои коронные портреты, а картину, написанную в 1780 году "Мир, возвращающий изобилие", на очень актуальную социальную тему, в свете недавнего подписания мирного договора между Англией и Францией.
Но влияние, оказанное сверху, чтобы обойти правила Королевской академии — профессия ее мужа должна была исключить ее из академии, так как запрещалась коммерциализация искусства — вызвало неприязнь чиновников Академии и сделало её мишенью для полемистов, которые были заклятыми врагами привилегированных и влиятельных людей, составлявших значительную часть клиентуры художницы.
Об отношении к ней можно судить по выдержкам из мемуаров "Секреты", в которых распространялись злобные сплетни:
Намекают, что она не пишет свои собственные картины, что она, по крайней мере, не заканчивает их, и что влюбленный в нее художник (мсье Менажо) помогает ей.. .. картины мадам Лебрен будут принадлежать ей до тех пор, пока настоящий художник не бросит её...
