3. — Катюня, мать написала, хочешь прочитать?
Ни одна мышца на лице Кати не дрогнула. Она поставила свою сумку с конспектами на полочку в прихожей и, сохраняя максимальную холодность и безучастность, ответила:
— Мать? Мамы у меня больше нет, а на каких-то левых баб мне начхать.
— Катя! - примирительно-строго одёрнул её отец, - ну, в общем, у неё всё нормально, пристроилась...
— А я сказала, что мне плевать!!!
Катя вымыла руки, прошла на кухню и грохнула на плиту чайник. Она села за стол, скрестив на груди руки, и не сразу заметила, как нервно закачала ногой.
С тех пор, как их бросила мама, прошло полгода. Ранее Катя планировала после 9 класса поступить в аграрный колледж на ветеринара, но теперь не было уверенности что эта профессия - её. Лечить собак, кастрировать котиков, разбираться с болезнями морских свинок, возможно, и увлекательно, но Кате стало сложно видеть в этом себя. Она - запутавшийся, обиженный и потерянный ребёнок, который не видит будущего, не слышит собственного сердца, потому как оно молчит... Нет, оно стọнет... Нет, оно всё-таки разбито.
А что она есть? Кто она? Куда идти и зачем? В чём искать себя? Для чего она существует? Так много вопросов и совсем нет ответов. Ни одного. По совету бабушки Катя решила остаться в школе.
Электронные письма от матери были всё реже. Катя принципиально не интересовалась их содержанием и даже злилась на отца, когда он спокойно их читал, словно это писала ему давняя подруга, а не укатившая в закат жена. Но сколько бы Катя не избегала посланий от мамы, отец всё-таки успевал передавать её приветствия: фальшивые пọцелуи и банальные "как дела?", и что мама по ней скучает... Какая гнусная ложь! Мать представлялась Кате предателем, который делает вид, что не понимает всю низость своего поступка. А ведь как часто такие люди обнаруживаются и среди друзей...
Время шло. Как вода стачивает до гладкости края грубых камней, время обтёсывало Катино разбитое сердце. В конце концов, к 11 классу, в нём осталась лишь фасолинка боли; овальная, пузатая фасолинка, окружённая пустотой. Эта пустота не заполнялась учёбой и друзьями. Откровенно говоря, учёба Кате вообще давалась не очень: она перекатывалась с тройки на четвёрку и без всяких рвений просто тянула до выпуска. Зато на какое-то время Кате удавалось заполнять эту пустоту чувством влюблённости и каждый раз ей мерещилась настоящая любовь.
— Ведь я вся ему отдалась! Как он мог меня бросить, Веста? Ведь говорил, что любит!
Катя рыдала, размазывая по щекам тени и тушь. От сырой лавочки её джинсы пропитывались влагой, но не было сил стоять. Подруга возвышалась над ней, скрестив руки. На её кожаном плаще мелкими капельками оседала тихая морось.
— Отдалась! - хмыкала Веста. - Глупая ты, Катька. Ты отдалась, а он и получил от тебя всё, что хотел. Наигрался и пошёл дальше. Поступил также, как и со всеми остальными дурọчками до тебя. Всё было очевидно с самого начала, как я тебе и говорила.
— Ну не знаю... Мне казалось, что у нас с ним всё по-настоящему. Я даже пирожки для него делала с бабушкой, он у меня столько раз ночевал, пока папа на сутках...
— Хорошо пристроился, что тут сказать! Но, помнишь, я тебе сразу сказала, что он тобой просто попользуется.
— Я думала, ты мне завидуешь. Ведь он такой классный... А у тебя всё какие-то стеснительные ботаники, которые и за ручку тебя взять боятся.
— Завидую? Ха-ха! Чему завидовать-то? Я таких мачо, для которых девушка - просто дыҏка, на дух не перевариваю, что бы они там не заливали. А ты ведёшься на каждого, кто тебе ласковое слово скажет. И потом каждый раз ревёшь. Какой он у тебя по счёту? Третий? Шестой?
— Третий! - обиделась Катя.
— Слушай, тебе нужно быть разборчивей, а то так и до звания обычной давàлки скатиться недолго. Ты должна себя ценить, знать себе цену!
— Да чего я там стою... - Катя ковырнула отслоившийся кусок размякшей синей краски с лавки. - Другое дело ты - у тебя внутри какое-то достоинство, что-ли, а во мне ничего такого нет. Я недостойная, не достаточно интересная... Слишком обыкновенная.
— Почему ты так считаешь? - поразилась Веста.
— Не знаю. Так сложилось, - тихо сказала Катя и почему-то вспомнила тот вечер, как она умоляла маму остаться, но та всё равно ушла.
О поступлении в институт на бюджет с таким аттестатом, как у Кати, нечего было и мечтать. Но зато она теперь знала, как хочет стать.
— Психологом? - поморщилась бабушка. - И где будешь работать? Так себе профессия, если честно.
Катя отвечала твёрдо:
— Я хочу разобраться в себе. И помогать в этом людям. И себе, надеюсь, помогу.
Отец оплатил её учёбу. Началась новая, насыщенная студенческая жизнь. Ездить было далековато, но час дороги в одну сторону тоже имел свою прелесть. Тоже заполнял пустоту. Тем более, дома её теперь никто не ждал - папа сменил работу и теперь месяцами уезжал на вахту. Бабушке было под 70, она часто болела, часто ругала Катю за ветренность и несерьёзность, поэтому Катя навещала её всё реже и реже.
Предоставленная самой себе и получающая от папы необходимый минимум обеспечения, Катя вдруг поняла, что парням можно не только отдаваться, но и пользоваться ими. Она научилась "разводить" их на подарки: то кожаная сумка, то стильные сапожки, то блузка от модного бренда... Всё равно обманут и предадут, а так хоть какая-то выгода. И не каждая её одногруппница могла похвастаться столько частыми походами в ресторан! Обеспеченные парни-студенты тоже были в плюсе, ведь Катя была красоткой. Так продолжалось до 5 курса, пока..
Пока в 21 год в жизни Кати появился настоящий МУЖЧИНА, вскруживший ей голову так, что ни о какой личной выгоде не могло быть и речи: Катя дышала им, растворялась в нём, жила ожиданием нечастных встреч. Всё было прекрасно и идеально в 30-летнем Алёше, кроме одного: он был крепко, безнадёжно женат и, несмотря на все слова о любви, не собирался оставлять семью, хоть и убеждал глупую Катю в обратном.
П р о д о л ж е н и е.
Н а ч а л о *** П р е д ы д у щ а я
