Существует короткий рассказ под названием "Цветочная проповедь" об одном из последних уроков, которые Будда давал своим последователям, в котором он должен был говорить о законе или сущности жизни, и он сделал это, взяв цветок на руку и просто держа его, глядя на окружающих его людей в тишине. Будда передал лотос Махакашьяпе и начал говорить. “Что можно сказать, я сказал тебе, - улыбнулся Будда, - а что нельзя сказать, я дал Махакашьяпе”. С этого дня Махакашьяпа стал преемником Будды.
Я нашел цветочную проповедь, когда искал некоторые исторические сведения об искусстве суми-э, особого стиля живописи, возникшего в Китае в 7 веке и распространенного в Японии в 13 веке дзен-буддийскими монахами. Как и в проповеди, этот стиль живописи имеет глубокий, тихий, почти торжественный подход к акту понимания и изображения мира. Это отражается в обучении дзенских монахов, которые практикуют его как форму медитации для особой смелости и концентрации, которую он просит у художника. Последние, знаменитые воины-самураи, такие как Миямото Мусаси, также практиковали его, находя в его быстрой и смелой технике метафору спокойствия, которое должно постоянно присутствовать в душе фехтовальщика перед битвой, спокойствия, которое техника суми-э требует от художника.
Как и в Цветочной проповеди Будды, суми-э основана на понимании тишины и универсальных истин, которые лежат в простоте всего, для этого в подходе суми-э к живописи ни один мазок не должен быть сделан без предварительного, глубокого понимания предмета. Все, что нужно - это захватить сущность предмета, используя наименьшее количество штрихов, раскрыть детали истинной природы и душу предмета.
Если бы кто-то описал суми-э как эстетический опыт, это было бы созерцание. Это как идти, пока не достигнешь вершины холма. Ты слышишь, как ветер шевелит каждую травинку, а перед тобой молча разворачивается пейзаж, нет музыки, нет пения птиц, ты не слышишь ничего, кроме шелеста деревьев и ветвей, и внутри тебя все мысли успокоились, все эмоции и чувства; все успокаивается, в то время как твоё дыхание принимает мягкий ритм, и ты понимаешь, что в этот момент ты просто там, полностью там.
В этом смысле корреляция с медициной и философией ощутима в искусстве суми-э, поскольку от художника в творческом процессе требуется не только глубокое созерцательное состояние, но и его способность поразить чувствительность зрителей, сумев изобразить жизнь субъекта в чистом виде.
По сравнению с западными стилями живописи суми-э может показаться простым. Этот подход к живописи не стремится изобразить ту точность, которую можно найти в европейской живописи, но на это есть очень веская причина. Суми-э - это не искусство точности, а искусство созерцания. Интимность теплая, она мягкая и манящая, она таинственна в своих лучших проявлениях и скрывает свои секреты, соблазняя зрителя, заставляя его хотеть понять. Созерцание, с другой стороны, лишено тепла, оно почти эфирное, оно не хочет рассказывать секрет, оно не призывает к наблюдению, оно просто сидит там, ожидая, когда наблюдатель поймет, спокойно сядет на вершине холма, или на берегу озера, или на лугу, и просто увидит душу в прозрачном воздухе.
Созерцание ощущается как ветер, без любви оно кажется простым, простым и холодным и часто приводит к пустоте. Но когда акт созерцания сопровождается любовью, оно дышит, и оно свободно; вот почему суми-э, как искусство созерцания, не просит ни того, ни другого. Художник и зритель не должны ожидать и не искать ничего за пределами предмета картины, а просто дышать, видеть и чувствовать в простоте цветка в руке Будды суть всего.
