Среди всяческих Степанаванов, Ширакаванов, Нахиджеванов и Ереванов на обгоревшей карте исторической Армении был и просто Ван: само это слово уходит корнями в древней язык Урарту, где как "байани" означало место или страну.
И город Ван на восточном берегу одноимённого озера за свою неимоверно долгую историю успел побыть не только столицей Урарту, но и возможной колыбелью армянского народа, и неофициальным центром Западной Армении, наиболее отчаянно сопротивлявшимся её палачам.
Начнём прогулку у подножья Ванской скалы (ссылка на рассказ о ней в конце статьи). Длинный (1800 метров), высокий (до 80 метров), узкий (от 200м по подошве до 60 по гребню) останец впечатляюще высится посреди приозёрной низины, а в те века, когда озеро называлось Арсене, и вовсе вдавался мысом в его бирюзовую воду. Могла ли на такой скале не появиться крепость?!
В 9 веке до нашей эры северные окраины тогдашней сверхдержавы Ассирии, вовремя овладевшей секретом железа и таким образом пережившей Бронзовый коллапс, всё чаще беспокоили варвары наири, в руки которых тоже попал этот секрет. Их земли ассирийские хронисты и называли Урарту - Высокой страной. В боях посреди холодных плато ассирийская армия неизменно брала верх: именно в связи с покорением Ассирией известны первые урартийские города Хубушкия, Сугуния и Арзашкун, и цари - Какия и сменивший его Арам.
Последний, тем не менее, сам успел покорить много земель, до которых ассирийцы тогда ещё не дотянулись, и вошёл в историю основателем Ванского царства. В армянских преданиях же Арам известен аж в трёх экземплярах - как сменявшие друг друга Арма, Арам Великий и Ара Прекрасный, противостоявший огненной страсти Семирамиды.
Все они были из рода Айкид, а Айк Наапет в тех же преданиях привёл армян из Вавилона, убив гнавшегося за ними титана Бэла, именно сюда: одно из соседних ущелий даже называлось прежде Долиной армян - Айоц-Дзор. Настоящий Арама, вероятно, привёл сюда мушков из Мелитены, слывших первоклассными каменщиками, да понял, что из железа можно сделать не только меч, но и кайло, зубило, лом...
Взамен разрушенного Арзашкуна, местоположения которого археологи до сих пор не выяснили, Ванскую скалу оседлала новая столица Тушпа, в 832 году до нашей эры вдруг оказавшаяся Ассирии не по зубам. Под стенами Тушпы вырос торговый город, куда стекался народ из покорённых Урарту лоскутных государств Малой Азии, и если сами наири остались небожителями на гребне Скалы, то мушки оказались старожилами, и их язык сделался всеобщим на базарах Тушпы.
С падением Урарту крепость послужила многим народам, включая турок, которые построили в 1550-х нынешние стены на Скале. А язык живших под скалой людей, видимо, с купцами и ремесленниками распространился по всей территории бывшей Урарту, став армянским языком. Тушпа и Байани, упростившиеся в нём в Тосп и Ван, долго были синонимами, но первое слово где-то в Средние века окончательно стало достоянием древности.
Основателем Тушпы считается Сардури I. Его внук Менуа прославился не столько как воин, сколько как строитель, и в прошлой части я подробно рассказывал о 70-километровом канале, проложенном сюда от горных родников, и показывал циклопический причал, от которого берег за 2800 лет отодвинулся на километр. Вот от причала и пойдём - рядом с ним проходит канал, возникающий словно из-под земли, а через канал перекинут очень армянского вида мостик:
За которым стоит Ванский дом - музейная реплика городской усадьбы, построенная в 2017 году бизнесменом Карханом Туркменоглу:
Вокруг вьются глиняные стены в человеческий рост, или скорее очень капитальные заборы, как раз под рост человека с ружьём. Не исключаю, что появились они здесь в 1915 году, во время Ванской обороны:
Ручьи же и правда возникают из-под земли - канал Менуа, до открытия Урарту в конце 19 века слывший каналом Семирамиды, строился в первую очередь для орошения полей и уходил мимо Тушпы в нынешний город-спутник Вана Эдремит. Однако в город вёл мощный кяриз, уходивший прямо в Ванскую скалу, и так как построенная 2800 лет назад система исправно работает по сей день, эти ручейки - его водоспуски:
Питающие Хорхорский сад, раскинувшийся у Ванской скалы со стороны озера. Промочив ноги в ручьях, испачкав обувь навозом да забравшись сфотографироваться в здоровенное дупло, выйдем на его опушку:
...Столичную роль Тушпа утратила ещё при Урарту, в 695 году до нашей эры, когда царь Руса II начал строить на соседней горе новую столицу Русахинили. Позже роль столицы возвращалась Вану лишь раз, в 908-1021 годах, когда здесь возникло армянское Васпураканское царство - да и то было вассалом Багратид, а цари Арцруниды предпочитали править с острова Ахтамар.
Но удобно расположенный и неплохо защищённый город оставался экономическим центром Ванской котловины во все последующие времена: в этот раз я даже не буду пытаться воспроизвести всю чехарду правителей, прыгавших над его базарами. В 16 веке же чехарда и вовсе сменилась какой-то акробатикой Османов и их персидских коллег Сефевид: в 1514-54 годах Ванская котловина 6 раз переходила из рук в руки.
В победившей Османской империи Ван ещё в 1548 году стал центром провинции, охватывавшей нынешние илы Ван, Битлис и Хаккяри. Ну а в конце 19 века чехарда царей сменилась чехардой административно-территориальных образований: Ван как отдельный регион то упразднялся, входя в состав Эрзурума (1864), то выделялся как небольшой уезд, тянувшийся вдоль восточных берегов озера (1875), то объединялся с курдской глушью велайята Хаккяри (1885). За этим перерисовыванием границ, конечно же, крылся Армянский вопрос - турки в Ване оставались чужаками:
По горам и степям тут ходили курды - кочевники-мусульмане с индоевропейским языком, жившие на этих плато испокон веков. И все эти века они, совсем как в наше время, были костью в горле для окрестных правителей, борясь за собственное государство, но неизменно ссорясь между кланами. Среди кочевий стояли армянские деревни и монастыри, жители которых взирали на курдов примерно как строители Экибастуза и Караганды - на казахов.
С курдами, при этом, соседствовали солнцепоклонники-езиды, а с армянами - ассирийцы, вопреки названию не имевшие почти ничего общего с древним врагом Урарту. Турки же были представлены здесь в основном чиновниками и военными, и конечно, всеми силами искали способ это изменить. Затем и объединяла два велайата в 1885 году, что в "малом" Ване армяне составляли 78% жителей. К 1912 году переживший несколько волн насилия Ванский велайят был последним, где армяне оставались большинством - тогда их значилось тут 52% населения против 21% курдов и 13% турок.
Дореволюционный Ван выглядел как типично мусульманский город, где над плоскими крышами глинобитных домов высоко торчали минареты - но внешность была обманчива: вот на фото один из двух минаретов заброшен, а купол справа был хоть и без креста - но над церковью. Практически синонимом Вана был Айгестан - один из двух армянских районов.
И в общем до поры до времени это никого не беспокоило: Османская империя оставалась многонациональной страной, экономика которой держалась на христианских купцах Константинополя, Смирны или Салоник. За века мусульманского ига армяне вполне приспособились ко всем поражениям в правах, произволу пашей и набегам курдских разбойников.
В Османской империи определённо было куда больше порядка и возможностей, чем в рыхлой Персии, беззащитной Грузии или недолговечных азербайджанских ханствах, а других соседей у Западной Армении и не было... пока в 1829 году сюда вплотную не подступила Россия.
На отвоёванных землях Персии под белым царём началось стремительное возрождение Восточной Армении, два века как уведённой шахом в Исфахан. Новопоселенцы из Эривани и Гумров в своих письмах оставшейся дома родне рассказывали невероятные вещи: по ту сторону границы армянин над мусульманом начальник, а русские солдаты всех разбойников поизвели.
Мысль о восстании местных армян тогда не посещала - думается, за века под чужаками слетели с плеч все головы, в которые она могла прийти. Но "хотим так же!" - реакция вполне человеческая, и вот уже одни уезжали в Россию целыми селениями, а другие решили напомнить о своих правах властям.
Местный паша нашёл в поиске заговорщиков отличный повод поживиться, в 1840-х годах разграбив несколько монастырей. Столичная Турция, напротив, пыталась быть цивилизованной страной, в 1860-63 годах утвердив Национальную конституцию армян, регламентировавшую их права и автономию с опорой на церковь.
Но вот запрета для немусульман на владение оружием никто не отменял, а он стал актуален: в те же годы Анатолию заполонили черкесские беженцы, оказавшиеся с курдами в одной экологической нише, а потому всё более популярным способом прокормиться для кочевников становился разбой. Не имея возможности защищаться легально, армяне всё чаще бунтовали целыми городами или уходили в вооружённые отряды партизан-фидаев.
Все эти конфликты, впрочем, до поры до времени обходили стороной большой, богатый, тесный Ван, и именно Айгестан среди нарастающих хаоса и насилия стал центром цивилизованного сопротивления. Рупором его в 1860-64 годах стала первая в истории армяноязычная газета "Орёл Васпуракана", выпускавшаяся в типографии монастыря Варагаванк, а первым идеологом - его настоятель, местный уроженец Мкртич Хримян, прежде по церковным делам объехавший все армянские углы империи.
В 1869-73 годах он возглавил Константинопольский патриархат Армянской церкви, и с тех высот пытался докричаться до султана. Но поняв тщетность этого, вернулся в Ван - теперь с призывами вооружаться и ждать помощи от белого царя. В 1879 году в Айгестане была создана национально-освободительная организация "Чёрный Крест" под началом двух Мкртичей - Хримяна и Португаляна. Год спустя она была разгромлена правительством, и Хримян бежал в Россию, где вскоре стал Католикосом Всех Армян, а Португалян - во Францию, где в 1885 году наладил издание газеты "Армения".
Главные её читатели жили на Айгестане, и в том же 1885 году собрались в "Арменакан" - первую армянскую политическую партию, провозгласившую своей целью "революционно донести до армянского народа право управлять собой свободно". Позже эту весьма расплывчатую формулировку конкретизировали ещё две партии, возникшие в России - социал-демократы "Гнчак" из Эривани и националисты "Дашнакцутюн" из Тифлиса, стремительно перехватившие повестку по обе стороны границы.
Ван так и остался колыбелью армянской политической жизни, а три партии легко объединялись перед общим врагом в полноценную структуру власти. Уже в Хамидийскую резню 1890-х годов лидер "Арменакана" Мкртич Терлемезян возглавил самооборону от курдских разбойников и "эскадронов смерти" хамидие.
Но то был лишь пролог: в 1915 году новая Ванская самооборона противостояла уже регулярной армии. Той весной Айгестан без подвоза припасов и поддержки извне больше месяца держался против 10-кратно превосходящих сил противника, работавших по городу в том числе тяжёлой артиллерией.
"Военный орган армянской самообороны Вана" возглавили несколько активистов, в том числе художник Фанос Тарлемезян, фидай Арменак Екарян, но в первую очередь - революционер Арам Манукян (Саркис Ованнесян) из России, с 1904 года возглавлявший в Ване ячейку дашнаков. Именно он стал душой обороны, по обе стороны крепостных стен прозванный Арам-паша - позже он прославится ещё и обороной Первой Республики Армения и выигранной битвой за Сардарапат.
Тесный Айгестан был превращён в укрепрайон из 73 позиций, в подвальных мастерских "Союз женщин" шил обмундирование и лечил раненных, а старые ремесленники развернули производство пороха и пуль, и даже сумели отлить две пушки. Турки были уверены, что время работает на них, и когда пал Варагаванк, позволили его защитникам прорваться в город, рассчитывая таким образом ускорить исчерпание ресурсов.
Но осаждающие просчитались: уже в мае 1915 года в Ванскую котловину вошла российская армия. Осада была снята, и хотя летом 1915 года спасители вновь отступили, до восточного берега Вана турки тогда не дошли, а армяне примерно на полгода остались единственными хозяевами Васпуракана. Манукян сумел провести эвакуацию мирных жителей в Россию, наладить военное производство и организовать фермы для снабжения выживших продовольствием, где работало до 40% оставшихся здесь армян.
К зиме он даже задумался о налогообложении, то есть по сути создании полноценного государства, но в первых чсилах 1916 года российская армия, отбросив турок на 250 вёрст от старой границы, вернулась сюда. Теперь, казалось, всерьёз и надолго: дашнаки, гнчакисты и рамакавары понимали, что вопрос независимости вторичен перед вопросом выживания, а царские генералы по достоинству оценили выстроенную ополченцами систему, распространив её действие на всё отбитое у осман пространство.
Но в 1917 году история сложилась как сложилась, и поодаль теперь турецкий город, а от Старого Вана остались лишь бугры оплывших глиняных домов и петляющие между ними ручьи старых арыков. Не знаю, как именно погиб город, в котором армяне прожили 2500 лет, консолидировавшись вокруг хитрых мушков под властью грозных наири. Но легко подумать, что турки просто раскатали его вместе с людьми из тяжёлых орудий:
В Старом Ване жутко, примерно как в заброшенных сталинских лагерях посреди тундры. Ведь под этим буграми наверняка лежат кости людей, заживо сгоревших и разорванных на части под обстрелом.
Ну а для турецких и иранских туристов, курдских помогаек и торговцев водой это всё просто история - такая же, как на среднеазиатских городищах, разрушенных монголами 800 лет назад.
Мне остаётся лишь рассказывать о том, что уцелело поверх культурного слоя. Пойдём к саду Ататюрка от Хорхорского сада, на опушке которого стоит коробка Хорхорского медресе (1897) с бурьяном на плоской крыше. Правее - бесформенные развалины мечети Кефюда-Ахмеда, или Аббасага рубежа 18-19 веков:
Доминанты мёртвого города - два минарета. Вернее, на самом деле четыре - но два из них отреставрированы, а потому находятся как будто бы в другой реальности. Ближе к Хорхорскому саду стояла Большая мечеть, построенная, вероятно, в 12 веке, когда Ванской котловиной правили Армянские шахи из Ахлата на другом берегу.
Примерно так, с обломками декора, Улу-джами могла выглядеть в своё лучшее время:
Однако заброшенной стояла уже в 1913 году - в христианский квартал мусульмане ходили не то чтобы очень охотно:
В турецких источниках, конечно, пишут, что она была разрушена "во время русского вторжения в 1915 году". Рискну предположить, что здание участники самообороны разобрали на камень для экстренного латания брешей, а ставший наблюдательным пунктом минарет пострадал уже от турецких снарядов.
Её соседка - Красноминаретная мечеть, так же известная как Синание:
И это название наводит на мысль, что у неё один автор с Хан-Джами в Евпатории и Бендерской крепостью в Приднестровье - великий турецкий зодчий 16 века Синан. Увы, достоверно о Кизил-Минерли почти ничего не известно, а по внешнему виду учёные сделали вывод, что собственно мечеть построена при османах, а изукрашенный минарет - при сельджуках, то есть в 11 веке:
На него можно подняться по жутко пыльной лестнице, меж тесных пачкающихся стен - но не видно оттуда ничего такого, чего нельзя было бы увидеть либо от подножья, либо со Скалы:
Тем более ничего не известно турецкой науке о паре соседних построек - Двойной церкви и Двойной бане. Первая носила посвящение Сурб-Петер-Погос, и скорее всего состояла из независимых церквей Святого Петра и Святого Павла. Чифти-Килисе - справа:
А заметная левее Чифте-Хамам - вполне типичная турецкая баня:
К обрыву, над которым виднеются остатки урартийских дворцов, жмутся несколько церквей. Вот это, например, подписана на карте как Сурб-Погос, но скорее это церковь Сурб-Саак - самая крупная и старая в этой части города:
Ещё была здесь церковь Сурб-Эчмиадзин, а по соседству с Сурб-Саак стояла Абрикосовая церковь Сурб-Аствацацин - как бы не единственный в своём роде к началу ХХ века армянский деревянный храм. Увы, её фотографий не сохранилось, а это точно какой-то другой интерьер:
Чуть дальше, на фоне развалин Тебризских ворот, стоят церкви Святого Стефана и Святого Вардана:
Сурб-Степанос живописно смотрится на фоне Ванской скалы, и кажется, это её купол заметен на кадре №8а:
У Сурб-Вардан купола не сохранились, а апсида стала похожа на странный портал сквозь времена:
На стене - остатки росписи: "фишкой" ванских храмов был орнамент "хазарашен" из геометрических фигур, которые снизу вверх уменьшались в размерах, создавая иллюзию высоты:
А в основном здесь просто бугорки, каждый из которых был чьим-то домом, а стал, может быть, чьей-то могилой:
С руинами контрастирует пара живых, весёлых, полосатых мечетей - Кайя-Челеби (1663) на фоне остатков дворца:
колонны которого, видимо, и свалены по соседству:
И мечеть Хосрова-паши (1567), представляющая собой целый общественный комплекс, построенный в отвоёванном у персов Ване первым турецким наместником. Перед мечетью - медресе и "имарет", по-нашему говоря благотворительная столовая:
У входа - мавзолей самого Хосрова-паши, безмерно сельджукский по духу:
Зал мечети за стеклом примечателен витражами:
Близ Кайя-Челеби наружу вели Дворцовые ворота (Сарай-Капу), а мечеть Хосров-Паши встречала у Ортакапу - Центральных ворот. Через них мы и покинули Старый Ван:
Сами не заметив, как провели в Ванском музее, на скале и в руинах города у её подножья весь день с 9 утра до заката:
И думаю, не у меня одного возник вопрос, где на этом пятачке было вместиться всем страстям Айгестана? Все дело в том, что под Скалой лежал не Айгестан, а Кахаксмач, возможно бывший центром города в доосманские времена и частично отуреченный в Средневековье.
Айгестан же, то есть Армяновка, располагался чуть в стороне и простирался на 4,5 километра - не видел данных о населении Вана, но по максимальным оценкам к началу ХХ века в нём жило 60 тыс. человек, то есть существенно больше, чем в Эривани, Карсе или Александрополе. Пейзаж Айгестана был в общем почти тот же, что и в Кахаксмаче, разве что чуть больше зелени во дворах:
Здесь же находились важнейшие храмы, построенные ещё в 11-12 веках, видимо с благословения Шах-Арменидов из Ахлата.
В первую очередь - огромная церковь Сурб-Аствацацин в Арарке, вместе с гавитом и звонницей вытянутая на 47 метров при 17 метрах ширины. Более того, у неё ещё и не было столпов - лишь единый зал, и всё это до реконструкции в 1883-84 годах, когда надстроили купол, лишь размером выделялось в плотной застройке:
Её фото, кажется, не сохранилось - на кадре выше явно куда более скромная внешне, но и более чтимая Семиалтарная церковь Сурб-Аствацацин, в которой хранились чудотворные хачкары - Голубой, Зелёный и Красный кресты. Само здание выглядело впечатляюще архаично - глинобитные стены и деревянная кровля: такими были армянские храмы 4 века, строившиеся при жизни Григория Просветителя.
После Первой Мировой от всего этого следа не осталось. Бугры оплывших домов заровняли, а на их месте начали строить новые дома:
См. также:
Ванская скала - столица древней Урарту и османская крепость.
