Быть писателем или просто хотеть писать - не так уж приятно. Независимо от результата.
Оправдание этому бесполезному хотению я нахожу в Жванецком: «Писать, как и пИсать, надо, когда уже не можешь», сказал он. А я всегда не могу.
Привычка искать слова как бы отменяет и без того очень скользкое «здесь и сейчас», экзистанс и полное в него погружение отменяет. Потому что невозможно быть сразу в эпицентре и на дистанции, одновременно в океане и на наблюдательном мостике, в кадре и за кадром.
Фотографы выбирают последнее, писатели тоже, но это не так наглядно - физически они внутри ситуаций. Они разговаривают, реагируют на раздражители, вступают во взаимодействие с внешним миром. Но даже когда бурно участвуют в жизненном процессе, они только и думают, как это описать, автоматически формулируют все подряд, словно шифровки в центр строчат - сам себе репортер и редактор.
Пишущие люди поглощают впечатления, протаскивают их через себя, свои раны, свой «опыт восприятия», расцвечивают ассоциациями, бьются над выразительностью.
И вот что-то придумывается, вроде не затасканное, точное, почти формула. Но, запишешь - и видишь - банальность. Это уже было. Все уже придумано до нас. Нельзя писать, что смех звучал серебристым колокольчиком, а солнышко «ласково пригревало». Чтоб не получилось как у Высоцкого в Песенке плагиатора.
Вот две строки, - я гений, прочь сомненья!
Даешь восторги, лавры и цветы!
Вот две строки: "Я помню это чудное мгновенье
Когда передо мной явилась ты!"
А написать новое, яркое, умное – кто я? Уж точно не Пушкин.
Нет бы плюнуть на возню с бумажками и нырнуть в жизнь, потому что солнышко пригревает, почки набухли, а рядом звучит смех. Нет бы прыгнуть в ближайшую воронку, водоворот жизни, пусть бы закрутило и потрепало, да так, чтобы любые слова вылетели из головы.
Но не получается.
Торчу на берегу.
Наверное, я пишу просто потому что не умею веселиться. Не приспособлена оттягиваться, проживать «в моменте», в потоке тем более. Если только - творческом.
Остается искать слова.
Богу мы интересны до тех пор, пока ему интересно то, что мы делаем. Не нашла, кто сказал. И все думаю, как это оценивается, если мне интересно только искать слова? В зависимости от результата?
Ведь я – сочинитель,
Человек, называющий всё по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Это если по Блоку.
С детства мне казалось, что вокруг все очень запутано, что в воздухе колышутся какие-то полупрозрачные нити, которые надо поймать, распутать, а потом связать в орнамент.
Казалось - происходит что-то невидимое, но бОльшее, чем просто разговоры, просто колебания, перемещения в пространстве. А если только оно - неинтересно, скучно и не может быть.
Казалось - вечное движение снаружи и внутри меня - оно обязательно к чему-то ведет и что-то значит. Надо понять что.
Иного способа распутывания, как с тетрадкой у письменного стола я почему-то не нашла.
Казалось, сначала надо все записать в столбик, тогда проявятся невидимые связи, сложатся в кристаллическую решетку, ситуация прояснится. И смысл отольётся в форму.
И получалось. Или только казалось. И до сих пор кажется.
Проснешься - все запутано, слова набегают, сбиваются в кучки, потом разбегаются обратно. Я записываю их столбиками пока вижу связи между ними - они быстро растворяются.
Носить с собой блокнот я стесняюсь. Это пафосно и глупо, врачи ведь не носят собой стетоскоп, когда не на работе. И я делаю вид, что у ОКР тоже бывают выходные - не ношу с собой рабочий инструмент. Надеюсь хоть иногда попасть в кадр, в самую гущу, подключиться к питанию соками земли и отключиться от потока из слов. И особенно от процесса горячечного поиска глаголов (они важнее) и эпитетов. Типа «просто жить».
А когда накатывает, и пора снова все распутывать и писать столбиком, я начинаю бегать искать бумагу. Если я дома – беру А4 (самый удобный формат для мозга, как говорят нейробиологи) и мягкий карандаш, который не цепляется за поверхность. Я люблю писать от руки (малая моторика). Пока пишу, набегает новое, иногда даже последняя фраза и заголовок.
Если не дома - карябаю на клочках и вечно боюсь потерять эти клочки. Можно сказать - это мой основной страх - упустить однажды замеченное. Прячу эти бумажки, потом расшифровываю. Если все получается - из невидимых нитей развевающихся вокруг, складывается снежинка, почти совершенный кристалл.
На узорные снежинки и симметричные грани из слов приятно смотреть. Возникает чувство, что внешний и внутренний хаос укрощен и преобразован. Кристалл стоит на тумбочке, вместо спутанных нитей рядом летают снежинки. Всё! Сатисфекшн. Можно выдохнуть и лечь спать - ты сделал, что мог.
С утра все повторяется. И
«снова все сменяется рябью слепых полос, как от твоих волос»,
если по Бродскому.
А если вчерашнее и позавчерашнее не расшифровано, я чувствую себя опутанной, скованной, предельно несвободной. Если исчезает листок с криво на ходу записанными кодовыми словами, по которым я наделась восстановить очертания реальности, где связи прослеживались так красиво, почти сами собой - тут я начинаю погружаться в хаос и ощущение потери. Что противно и угнетает.
Некоторые записи так и остаются «на манжетах». Бывают, я возвращаюсь к ним, перечитываю, но они не выстраиваются в кристалл, гаснут не дождавшись моего творческого горения.
Надо все же носить с собой блокнот и учиться конспектировать в Заметках в телефоне. Написала же я в шапке инстаграма «писатель» после выхода книги, призналась себе, кто я.
Иногда таки они прилетают. Или спокойно приходят сами - слова. Уже в распутанном виде. Не надо искать и подбирать, только настроить приём. Они идут по одному, парами, предложениями, готовыми образами, метафорами. Сами объединяются, притягиваются друг к другу, выкладываются в замкнутую гармоничную фигуру.
Лучшее состояние для приема - между сном и не сном, во внутренних сумерках и анабиозе. И тут главное не заснуть, а все-таки записать то, что посыпалось из просвета. Проснувшись можно не вспомнить.
А еще бывает, что слова и образы стучаться в темечко, а я уворачиваюсь и отключаю приемник. Тогда они скользят рядом, проходят по касательной. Потому что бесит и я регурлярно спрашиваю себя - зачем все это? Ради чего? Ради поста в сеть? Ради противостояния энтропии?
Чтобы не признаваться, что вечное движение снаружи и внутри меня ни к чему не ведет и ничегошеньки не значит? А эти мелькающие в воздухе нити, заслоняющие от меня реальность – зеркало моего спутанного сознания…
«Писать, как и пИсать, надо, когда уже не можешь».
А я не могу ничего кроме.
