Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных. – Уинстон Черчилль
Варшавское восстание – сюжет для соотечественников не то чтобы совсем не известный. Но у нас его главным образом рассматривают в разрезе единственного вопроса – неоказания этому восстанию помощи Советским Союзом. Я же хотел бы обрисовать этот сюжет кратенько и в более-менее цельном виде. Итак.
Под сапогом. Польша до восстания.
В 39-м году Польша оказалась разгромлена стремительно и вдребезги. СССР, как известно, вмешавшись в конце кампании, аннексировал «Кресы», т.е., западные Беларусь и Украину, Германия – заняла собственно Польшу. Это не слишком известный у нас факт, но режим, установленный нацистами, оказался чудовищно жестоким, сравнимым только с ужасами позднейшей оккупации СССР и Югославии. С другой стороны, поляки были психологически вполне готовы продолжать войну. Часть солдат ушла из Польши через нейтральные страны, и потом составила костяк польских контингентов в армиях СССР и Британии, но многие до поры разошлись по домам. Кроме того, польская армия была избита немцами так быстро, что мобилизацию во многих районах вовсе не успели провести, так что недостатка в молодых людях Польша не испытывала.
Главное, у поляков все было в порядке с мотивацией. Польский гонор часто выглядит карикатурно смешным, но его обратная сторона – это масса народу, готового на жертвы. Поляки очень легко решились на серьезную партизанскую войну. При том, что, положа руку на сердце, партизанская война против нацистов – это организованное самоубийство общества.
Подпольную организацию создали уже 27 сентября. Это не было какое-то стихийное объединение, ее базу заложил Юлиуш Роммель, комендант окруженной Варшавы. На следующий день остатки гарнизона польской столицы капитулировали, но несколько десятков офицеров во главе с генералом Токаржевским заховались в городе, оставшись на нелегальном положении. Похожие отряды возникали по всей стране, какие-то формировались просто людьми на местах, какие-то – по приказам оставшихся армейских командиров, некоторые так и просто представляли собой небольшие воинские части, не пожелавшие капитулировать вместе со всеми или спасаться через третьи страны. Несколько раз сменив название, эта структура наконец приобрела то наименование, которое сейчас мы знаем: Армия Крайова («Внутренняя армия», в буквальном переводе – в том смысле, что в противовес «внешней», польским частям в иностранных армиях).
Дальше началась классическая партизанщина, с пусканием под откос поездов, нападениями на оккупационную администрацию и ответными карательными рейдами. Польша находилась уж очень глубоко в немецком тылу, поэтому снабжать повстанцев боеприпасами и прочими расходниками войны, было трудновато. Тем не менее, английские самолеты периодически чего-то сбрасывали. Оружием аковцы располагали или трофейным, или тем, что удавалось найти на полях сражений, или самоделками. Политически АК подчинялась бежавшему в Британию правительству. Связь держали по радио и через курьеров. Надо сказать, радиообмен с Лондоном был довольно бурный, по нескольку депеш в день.
Аковцы работали, в том числе, в нынешней Белоруссии и на Украине. Что характерно, с советскими партизанами у них часто получалось наладить контакт, совместные операции происходили регулярно. А вот с украинскими националистами все горшки были побиты сразу и прочно. Их подпольная война – это песня совершенно жуткая, но отдельная, и здесь она не поется.
«Буря»
В 44-м году на фронте произошли существенные изменения. Попросту говоря, вермахту дали по шее и начали быстро оттеснять на запад. Естественно, встал вопрос о том, как взаимодействовать с СССР. Надо сказать, что русских Армия Крайова вовсе не рассматривала как дорогих освободителей. Камнем преткновения были в частности те самые спорные территории, которые Союз занял в 39-м. С точки зрения поляков это были польские земли. С точки зрения советских лидеров, это были (и сейчас есть) Белоруссия и Украина, и в 39-м мы просто вернули свое. В споры на тему того, кто тут прав, я углубляться не хочу (хотя полагаю, что ближе к истине были наши), но факт тот, что ни СССР, ни представители польского эмигрантского правительства на компромисс идти не желали. К тому же, у Сталина было совершенно определенное видение того, каким должно быть будущее Польши. А оно должно было быть коммунистическим. Логика очевидная: вы получаете независимость из наших рук, так что придется платить за это политической лояльностью. Националистическому проанглийскому правительству, которое представляла АК, в этой Польше места не было.
В общем, готовясь к такому скверному для себя развитию событий, лидеры Армии Крайовой разработали план под названием «Буря». Суть его была в том, что перед подходом советских войск в тех местах, где были ячейки АК, следовало поднимать восстания. Восставать требовалось так, чтобы с одной стороны, немцы не успевали задавить бунт прежде, чем придут русские, с другой – АКовцы должны были продемонстрировать флаг и вообще претендовать на роль самостоятельных настоящих освободителей. Вскоре эта затея была опробована на практике.
22 июня 44-го началась операция «Багратион» в Белоруссии. Русские за две-три недели декапитировали группу армий «Центр», и быстро продвигались на запад. Тут нас интересует Вильнюс. Там действовал крупный отряд Армии Крайовой. Как и было задумано, перед подходом русских этот отряд поднял восстание в городе. До кучи к процессу присоединились местные подпольщики-евреи. Тут же выяснилось, что самостоятельно выпилить немцев из Вильнюса поляки все же не могут. Но вот поддержать штурмующих вполне в состоянии. Вильнюс был окружен русскими и в результате бешеного штурма взят на штык (желающие могут погуглить воспоминания Иона Дегена, он как раз участвовал в этом побоище). Часть гарнизона сумела бежать, основной массе не повезло. Черняховский поначалу совершенно спокойно отнесся к полякам, первое время по улицам города ходили совместные советско-польские патрули, но спустя несколько дней аковцев интернировал НКВД. Большая часть людей была добровольно-принудительно записана в армию Берлинга (подчиняющиеся командованию РККА польские части), верхушку местной ячейки АК и вообще тех, кто не понравился, арестовали. Любопытно, что поляки подготовили еще и своих чиновников, которые попытались вступить в управление городом и, естественно, тоже были арестованы. Подобным образом шло дело во всех городах, где аковцы проявляли активность - в Лиде, Барановичах, далее везде.
С одной стороны, поляки изначально были настроены на конфронтацию, с другой – советская сторона, как только прекращались бои, начинала обраться с аковцами в стиле «А ты кто вообще такой?» Такое отношение могли изменить политические лидеры поляков, то есть, правительство в изгнании. Но те были очевидными креатурами англичан, Сталин не имел ни малейшего желания признавать их в качестве полноценного партнера по переговорам (читаю тут стенограмму переговоров Молотова с Миколайчиком, и стиль общения советского дипломата просто сочится презрением). Сами же руководители правительства в изгнании уперлись рогом в вопрос о «Кресах», и лояльность выражать не собиралась ни секунды. Сталин пошел было на компромисс, и предложил создать коалиционное правительство из изгнанников и польских социалистов. Но эти условия также были отвергнуты. Более того, командующий Армией Крайовой, генерал «Бур»-Коморовский так и открытым текстом заявил, что его подчиненные будут бороться против СССР, хотя и не вооруженной силой. В общем, те и другие не ожидали друг от друга ничего хорошего, и те и другие не обманулись.
Варшава
В этой нервной обстановке и началась подготовка к восстанию в Варшаве. Восстание готовили уже помянутый главком АК, Тадеуш «Бур» Коморовский, и его зам непосредственно по Варшаве, полковник Антоний «Монтер» Хрусцель. План предусматривал следующее. Поляки должны были восстать в момент, когда немцы уже побегут из города, но русские еще туда не придут. После этого требовалось занять Варшаву, и прочно ее удерживать к моменту подхода русских. Дальше предполагалось, что заграница в лице Британии поможет, и Сталин будет вынужден признать правительство в изгнании в качестве законных представителей Польши, соответственно, лояльный СССР режим установлен не будет. План этот не просто отдавал авантюрой, но весь строился на неочевидных положениях. Для его успеха требовалось, во-первых, очень точно рассчитать момент. Немцы в самом деле должны были бежать, русские в самом деле прийти. Во-вторых, совершенно не было фактом, что англичане действительно примутся давить на Сталина. То есть, торговаться они, конечно, начали бы, но вопрос, что выторговали бы. Вряд ли, конечно, русские бы физической силой истребили отряды АК, но тут именно что требовалось большими силами держать или всю польскую столицу, или хотя бы ее основную часть. Как бы то ни было, на фронте быстро происходили изменения. Во второй половине июля русские взяли первый крупный город собственно в Польше. 2-я танковая армия вырвалась к Люблину, и за пару дней взяла город приступом. В Люблине было тотчас образовано просоветское правительство Польши, что дополнительно подстегивало Бура и Монтера. Тем временем, 2-я танковая повернулась под прямым углом и рванулась строго на север, вдоль берега Вислы, к Варшаве. Армия сметала все на своем пути, усиленная пехотная дивизия, которой немцы пытались закрыть ей путь на север, попала под удар на марше и была рассеяна за пару дней, ее командир попал в плен. В этот момент из Варшавы побежали тыловики и администрация. Монтер и Бур смотрели на происходящее в легком обалдении, уж больно быстро все происходило. 31 июля Монтер лично поехал в Прагу. Не в чешскую Прагу, а в предместье Варшавы на восточном берегу Вислы с этим названием. В бинокль он наблюл, натурально, советские авангарды южнее пригорода, а пушечную стрельбу слыхать было и без всякого бинокля. Тем же вечером поляки приняли решение выступать.
Однако на фронте вновь произошли перемены, причем буквально за несколько часов. Немцы приготовили Второй танковой сногсшибательный сюрприз в лице аж пяти собственных танковых дивизий. Русские, уже обходившие Прагу по дуге, были внезапно атакованы во фланги пятью немецкими танковыми дивизиями. 3-й танковый корпус, шедший в авангарде, оказался окружен у Радзимина. Последующие дни были посвящены его спасению и отражению немецких посягательств разбить 2-ю ТА. Радзиевский (командующий 2-й та) мгновенно остановил наступление, 3-й тк свернулся ежом и отбил серию бешеных атак, пока снаружи к нему рубили коридор, а остановленных танкистов догоняла пехота. Матчасти потеряли много, счет утрат шел на сотни танков по обе стороны фронта (для любителей точности, в безвозврат и капремонт у русских уехало 283 машины, как после Прохоровки, немцы потеряли, судя по их документам, 200-250 танков и САУ). Люди пострадали не так страшно, как можно подумать (русские потеряли убитыми и пленными около восьмисот человек, немцы за эти дни не вели учет потерь, но видимо, несколько тысяч человек, главным образом в затоптанной в начале битвы 73 пехотной дивизии). Но главным для судьбы Варшавы был сам факт такого сражения. Планы по быстрому прорыву на западный берег Вислы полетели в мусорную корзину, а из-за локального котла русским, положительно, в ближайшую пару недель было плевать на все восстания на планете. Восстание началось 1 августа, через несколько часов после того, как русские прекратили наступление и перешли к пожарным мерам спасения окруженцев. План восстания начал рушиться еще до старта.
Мотопехота 2-й танковой армии и горящая "пантера" летом 44-го. В последние дни июля 2-я ТА так быстро ехала окровавленными гусеницами по хрупким костям группы армий "Центр", что это спровоцировало нервическую реакцию в Варшаве - и со стороны немцев, и со стороны поляков.
Продолжение следует... Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить. (а может, к тому моменту, как вы это читаете, оно уже вышло, нажмите на тег #варшавскоевосстаниекат и проверьте)
#норинкат
Автор текста Евгений Норин
