В обширной фильмографии Виталия Мельникова лишь одну картину можно отнести к ретро-детективам. Зато с существенным дополнением: этот ретро-детектив – шпионский. Фильм «Первая встреча, последняя встреча» снят на киностудии «Ленфильм» в 1987 году и своей стилистикой хорошо отразил хлынувшую в Перестройку моду на упаднические настроения начала двадцатого века. Перед своей гибелью советский кинематограф заново открывал эстетику полузапретного декаданса, смутных предчувствий символизма и вычурных завихрений стиля модерн.
Не сказать, что в фильме Мельникова всем этим как-то особенно упиваются – в отличие, например, от нарочитого в своём эстетизме фильма «Господин оформитель», снятого на полгода позже режиссёром-дебютантом Олегом Тепцовым (тоже, кстати, ленфильмовцем). В «Первой встречи» всему придан налёт грустной иронии и искреннего сожаления – в духе прочих картин Виталия Мельникова, созданных на современном материале. Вглядываясь в ажурное зеркало старинной эпохи, режиссёр вольно или невольно протягивал нить из перестроичных восьмидесятых в далёкий 1913 год. Тот самый год, по которому СССР регулярно сверял возросший достаток советских граждан. Разумеется, Мельникова не столько заботило материальное благополучие обитателей эпохи, сколько судьба-индейка «маленького человека» в канун великих потрясений и радикальных изменений русского общества.
Фильм повествует о студенте-юристе Петре Григорьевиче Чухонцеве, который волею судеб и по причине неуёмного своего любопытства оказывается втянут в расследование, связанное с германским шпионажем аккурат перед Первой мировой войной.
Когда-то по петербургским улицам бродил студент-юрист Раскольников, вопрошая равнодушное бытие «Тварь я дрожащая или право имею?» Недоучка-правовед совершал двойное убийство и ограбление, так сказать, из «морально-теоретических» соображений, и затем на протяжении всего романа то казнил, то миловал себя, и, в конце концов, отдавался в руки правосудия в лице следователя Порфирия Петровича.
Сценарий Владимира Валуцкого помещает в центр сюжета студента той же факультетской специальности. Детективный жанр здесь следует своей канонической схеме. Имеется клиент – чокнутый изобретатель Куклин (актёр Борис Плотников), который обращается к частному сыщику Чухонцеву. Клиент опасается за свою жизнь и за сохранность чертежей своего гениального изобретения. Поначалу странности в поведении клиента отталкивают начинающего сыщика, но когда клиент погибает им же предсказанным способом, а тетрадь с расчётами исчезает, Чухонцев без колебаний берётся за расследование. Естественно, безвозмездно. Дело чести!
Итак, есть тело – есть дело. В наличии сыщик, полный энтузиазма, отваги, сметливости, ну и некоторой доли наивности. Молодой правовед занимается тем, к чему призван профессией – поиском и наказанием виновного в преступлении. Вот только государственная машина отчего-то не помогает установлению истины, а лишь огрызается на господина Чухонцева. «Разве частный сыск у нас разрешён?» – недоумевает высокий чин контрразведки с наружностью Иннокентия Смоктуновского. И поглядывает так свысока на юношу сквозь холодные стёкла пенсне.
Примерно за двадцать лет до того Иннокентий Михайлович сыграл на экране Порфирия Петровича. В «Преступлении и наказании» он был строг и иезуитски последователен, изобличая студента юрфака Раскольникова. Минули годы – и напротив героя Смоктуновского снова студент-юрист. Не душегуб, не злодей, не заблудившийся в нравственных императивах теоретик, а детектив-практик, патриот и здравомыслящий гражданин империи. Не ко двору этот «лишний человек», утверждают постановщики фильма, очень уж искренен и бескорыстен. И подозрительно инициативен.
Чухонцев в исполнении Михаила Морозова самозабвенно продолжает дело великого Шерлока Холмса на русской земле. Да и как не продолжить, если годом ранее актёр пробовал себя в роли невольного помощника знаменитого лондонского сыщика? В финальных сериях про ХХ век, тот самый, который начинается, немногословный, но исполнительный клерк по фамилии Смит ошарашен, признав в джентльмене пенсионного возраста кумира миллионов, бывшего обитателя дома на Бейкер-стрит.
«Да, сэр!», «будет сделано, сэр!» – растерянно мямлит мистер Смит на повелительную просьбу Холмса принести газеты или пожарить яичницу, и мчится исполнять. Смит-Морозов так легко и органично вписался в интерьер холмсовской квартиры, заменив собой старушку миссис Хадсон, что никто бы не удивился, явись этот персонаж в следующих сериях. Но сериал, увы, закончился.
Почитатели советского «Шерлока Холмса» нередко сетуют на малое число вышедших серий. Слишком уж скоротечен был сериал, очень уж молниеносно пронеслось свидание с любимыми героями, которое растаяло, как сон, как лондонский туман. Но «Ленфильм» сделал другое: он продлил и расширил тематическую вселенную непрямым, косвенным образом. Если ленфильмовскую экранизацию авантюрных рассказов Роберта Стивенсона о принце Флоризеле можно принять за своего рода пролог к Шерлокиане, то фильм Виталия Мельникова – это своеобразное продолжение и перенос шпиономанских приключений эпохи декаданса в Россию, в том же жанре иронического детектива.
В «Первой встрече» многое дышит тревожным предощущением войны, и это очень знакомо по фильму «ХХ век начинается». Воссоздан тот же исторический период, взята схожая стилистика. У обоих фильмов один художник-постановщик Исаак Каплан и один оператор-постановщик Юрий Векслер. Применены одни композиционные и мизансценические решения – и если смонтировать кадры из двух фильмов вместе, они сольются в общей эстетике.
Даже выбор названий двух ленфильмовских картин произошёл одинаковым способом – цитированием русской поэзии. Название картине Виталию Мельникову подсказала строка из популярного дореволюционного романса «Утро туманное», написанного на стихи Ивана Тургенева. Мелодия этого романса несколько раз звучит по ходу действия печально-лирическим рефреном.
Немногие в курсе, что Игорь Масленников, подыскивая заключительным сериям про Холмса название, вдохновился «Поэмой без героя», которую на закате жизни сочинила Анна Ахматова в качестве горького прощания с Серебряным веком. Перечитывая поэму, нельзя не заметить, что к фильму про русского сыщика Чухонцева её строки, пожалуй, ближе, чем к лондонским похождениям Холмса:
…И всегда в духоте морозной,
Предвоенной, блудной и грозной,
Жил какой-то будущий гул…
Но тогда он был слышен глуше,
Он почти не тревожил души
И в сугробах невских тонул.
Словно в зеркале страшной ночи,
И беснуется и не хочет
Узнавать себя человек, –
А по набережной легендарной
Приближался не календарный –
Настоящий Двадцатый Век.
Имперский Санкт-Петербург в картине Виталия Мельникова суров, промозгл, неуютен и серыми громадинами давит на затерявшегося в его дворах-колодцах молодого человека в кепи. Недоучившийся юрист выслеживает убийцу, лазит в форточки, ходит по крышам, встревает в дела полиции и контрразведки. Вдобавок влюбляется в кафешантанную певичку, замешанную в тёмных делах. Целый букет приключений сваливается на голову бедного господина Чухонцева. А он рад – этим приключениям, шансу послужить отечеству и обезвредить шпиона. Мёрзнет, часами простаивая у немецкого посольства, выслеживая связных. Рискует жизнью, забираясь в чужие кладовки и устраивая провокации подозрительным субъектам. Был не раз бит, но с толку не сбит.
Но имперское отечество не оценило его усилий, предпочло не заметить скромного подвига его рядового поданного. И, как следует из эпилога, в новом 1914 году Чухонцев был отправлен в окопы мировой войны, где и сложил свою смышлёную голову.
Обращает на себя внимание в фильме пёстрое разнообразие человеческих типов – настоящий людской маскарад, достойный увесистого романа про жизнь разных сословий дореволюционной России: от гулящего графа до спивающегося механика. Авторы фильма не поскупились и пригласили на небольшие роли больших артистов – скорее для фактуры, нежели для полноценного раскрытия характеров. Однако без их колоритного фона история «маленького человека» Чухонцева не заиграла бы красками.
Он водит знакомство и с немецким майором Геем, в исполнении Юрия Богатырёва, светским львом и крайне сомнительным типом. И с опустившимся русским самоучкой Занзевеевым, в исполнении Олега Ефремова, «порохом опаленным» – с серым пятном поперёк физиономии, который рубит правду-матку, но который надежён, как по дешёвке купленный у него свинтокрутильный метермалёт.
Седовласый пристав с огромными усищами и кулачищами, и с хриплым, как у иерихонской трубы, голосом, в исполнении Николая Крючкова давний спутник приключений «пинкертона» Чухонцева: «Оставь это дело, Петруша! Христом-богом тебя, молю», по-отечески наставляет он, пока Петруша склоняется у изголовья очередного трупа.
Ох, мудра «старорежимная держиморда»! хоть и ограничена полицейским умом, и дальше своего участка не видит. А ведь тут дело государственной важности. О чём и некто Шольц с радостью подтвердил бы, коли пожелал. Да только держит свою радость при себе и хитро с прищуром ухмыляется. Кстати, не из-за внешнего ли сходства с австрияком Клаусом Марией Брандауэром (актёром из прогремевшего фильма «Мефисто») был взят на роль немецкого коммивояжёра Сергей Каюмович Шакуров?
Никто до поры до времени не принимает сыщика Чухонцева всерьёз, даже златокудрая Ванда, прима кабаре, с чарующим польским акцентом, кружащая Петрику голову. И первым проницает всю серьёзность намерений молодого сыщика – сыщик в отставке Погилевич, когда-то трудившийся под началом самого Путилина. Ещё одна отменно сыгранная роль Михаила Кононова, который не любил размениваться на проходные картины. Здесь он художественно точен и предметно конкретен, когда «держит форс» – шествует в сюртуке по коридору дорогой гостиницы и когда поясняет неопытному коллеге, как легко и просто перерезать горло.
Встреча с сыщиком Чухонцевым была первой, но она же оказалась последней. Будь ленфильмоцы дальновиднее, они бы оставили молодого человека в живых вместе с его наставником Погилевичем. И запустили бы сериал о многолетних похождениях детективной пары – хоть до самой Октябрьской революции, а то и после: царских спецов охотно брали на работу в органы советской милиции. Но случилась другая революция, перевернувшая мир и отменившая советский кинематограф. Собственно, не о возможной преемственности снимал свою картину режиссёр Мельников, а, наоборот, о тихой и немного суетной частной жизни в преддверии конца истории. Тёплая компания друзей-приятелей справляет рождество 1913 года в уютной петербургской квартире, балагурят и гадают о будущем – так фильм «Первая встреча» начинается. А заканчивается зрелищем новогоднего фейерверка: алым огнём пламенеют четыре цифры «1914». Кругом веселится ряженая толпа: «И беснуется и не хочет / Узнавать себя человек».
Александр СЕДОВ (с)
другие мои статьи и переводы: Советский детектив о предателе - размышляя о фильме "Противостояние" (1985) / "Легавый": Ален Делон - впервые комиссар полиции / Мистер Шерлок Холмс без Конан Дойла / Следствие по делу о Знатоках - 1 часть, 2 часть, 3 часть / Бунтарь Высоцкий в мире полутонов / Жеглов - моя фамилия / Ватсон под маской Володи Шарапова / Тихонов против Тихонова / Инспектор Морс - чужой среди своих / и т.д.
#советские фильмы #ленфильм #шерлок холмс #декаданс #детектив
