Это случилось во второй половине дня в старшей группе детского сада. Заменяла в это время воспитателя.
– Мальчики, разбирайте своей пушки и автоматы, не надо стрелять. Вы же знаете, что группе такие игры запрещены вашими же правилами.
Трое ребят после занятия за минуту сделали из конструктора оружие, и начали громко имитировать стрельбу: «Тра - та - та - та - та - та - та - тра - та - та – та. За наших!».
***
Не мною введено это правило – играть в группе только в мирные игры. Раз оно принято, я тоже не считаю нужным его нарушать.
–Хорошо – покорно склоняют головы мальчишки и идут к ящикам разбирать свое вооружение. Там какое-то время шушукаются.
– Во что вы теперь будете играть, – спрашиваю я?
– В магазин! – чуть ли не хором отвечают они. И все трое усаживаются за прилавок игрушечного магазина?
– А вы что, все трое будете продавцами? – недоумеваю я.
– А что, разве так не бывает? –с вызовом отвечают они.
– Ну да, бывает, – соглашаюсь я.
Переключаюсь на других детей, и вдруг через пару минут слышу звонкий мальчишеский голос: «Огонь!!!». Из магазина полетели пластмассовые сосиски, овощи, фрукты, бутылки, баночки.
«Замаскировавшиеся» под продавцов, бойцы опять восторженно выкрикивают: «Ба-бах, бах-бах. Бей их!».
Что произошло? Ведь дети наверняка понимали, что им не дадут развить дальше их игру. Что их вновь попросят переключиться на мирные действия. Но они пошли на этот шаг, почему?
А все потому, что игра для ребенка не просто развлечение, а способ отражения, внутренней переработки окружающей действительности. Сейчас много говорят и показывают информации о военных действиях.
Как говорится, если хотите узнать душу народа, приглядитесь, как и чем играют его дети.
Для ребенка игра – это возможность найди приемлемый выход из тревожной, непонятной, травмирующей ситуации.
Право открытия психотерапевтического эффекта игры принадлежит младшей дочери Зигмунда Фрейда –Анне Фрейд. Она работала с детьми, имеющими психотравмы в после бомбардировок Лондона.
***
В нашей стране игротерапия, например, хорошо себя зарекомендовала в работе с детьми, пережившими бесланскую трагедию.
Психологи Е.В. Фисун и Л.Л. Микаэлян описывают такой случай.
У трехлетнего мальчика в период реабилитации наблюдалась обостренная агрессия. В своих играх он изображал плохих дядей-террористов, захвативших школу. То, что ребенок почему-то на стороне врага очень удручал мать. Она сама потеряла маму, (бабушку, этого мальчика), в результате этой трагедии. К тому же окружающие указывали на плохое поведение ее ребенка.
В игру с мальчиком включилась психотерапевт. Она поначалу изображала из себя жертву маленького террориста. Через несколько игровых сеансов крикнула, что она ранена, и попросила его оказать помощь. Мальчик с удовольствием сделал, перевязку, проявил заботу, добросердечные чувства. После окончания игры согласился поиграть в мирную игру, в которой медвежата спят, кушают, ходят на работу.
Следующий раз он уже был согласен изображать себя, а психотерапевт, наоборот, взял на себя роль террориста. В процессе игры террорист якобы забыл запереть дверь, и маленький пленник сбежал. Радость мальчика была безграничной. Он просил проигрывать этот эпизод снова и снова. Так нашелся выход из психотравмирующей ситуации. Агрессивное поведение стало уходить.
***
Но вернемся к нашему случаю в группе. Оказалась, что дети играли «В Россию и Украину».
Стало понятно, что полным запретом не играть в войну – не решить ситуацию. Мальчишки, как в случае с магазином, старались бы уличить любой удобный момент и играть исподтишка.
Была проведена беседа о том, что любая война рано или поздно заканчивается. Сделан упор на то, что солдаты воюют не ради «пострелять», а ради мира на земле. Предложила подумать, чем займется каждый солдат, когда вернется домой. Были слезы на глазах, когда одни мальчик сказал: «Наверное, он сразу обнимет своих детей. А потом поведет их в садик. Ну или в школу, если они уже будут большими».
После этого было предложено играть «В Россию и Украину» за столом с игрушечными солдатиками.
Не думайте, что игра проходила тихо и спокойно. Но взрослый мог направлять ее. Держать в конструктивно-оптимистичным русле.
Например, в начале мальчишки почему-то решили, что российских воинов совсем мало. Поставили трое солдатиков против семи. Стали разыгрывать сцену гибели. Пришлось достать вторую коробку солдатиков и сказать, что пришло подкрепление. Это воспринялось на ура.
Через время один мальчик соскочил со стула и стал бегать со словами: «У меня паника, паника!». На это говорю строгим голосом:
– Панику прекратить и доложить, что случилось.
– Нам негде спрятаться, – говорит мальчик, –они сейчас разнесут всё.
Говорю, что надо срочно строить укрытие. В ход пошли деревянные блоки…
Когда за мальчишками стали приходить родители, играющие уже радостно праздновали победу в нынешней битве. Домой уходили гордыми.
Что делать, если дети играют в войну? Реалии сейчас таковы, что играть они будут. И важно чтобы через эту игру усваивались понятия «патриотизм», «честь», «отвага». То, что поможет чувствовать себя будущим защитникам сильными и уверенными.
#консультации психолога из детсада #поведение детей #детская психология #детский садик
