Нурбану-султан просто загорелась желанием узнать, чего в конечном результате собирается достигнуть султан, решив помогать отвергнутой госпоже. Поэтому, когда Селим поинтересовался, стоит ли помогать Махидевран-султан, живущей настолько бедно, что ей даже приходится продавать драгоценности, некогда подаренные ей султаном, согласно закивала головой и изобразила на лице искреннюю радость
Хотя ей было это очень сложно сделать. Такими артистическими способностями, кои имелись у покойной свекрови обладать даже не мечталось. Порой казалось, ежели ей понадобится в лисицу или птицу обратиться, сделает без проблем. Хюррем-султан только захотеть надо! А уж как она могла извлекать из своего голоса нужные струны! Замечала, принцесса тоже старается иногда сделать подобное, но, увы, не получается.
К слову, Михримах-султан совсем не умела притворяться. На ее лице легко читалось отношение к окружающим. Уж если она любила, то делала это пылко и страстно, а если ненавидела, то ненавидела всем сердцем. Хорошо еще, что яшмак, коим полагалась закрывать лицо во время приемов, скрывал ее чувства и многие просто не догадывались о том, какие страсти раздирают душу принцессы.
Одно плохо: как венецианка не старалась, никогда не могла прочитать на ее лице отношение к себе. Рядом с ней госпожа Луны и Солнца всегда смотрелась невозмутимой и бесстрастной. Порой Нурбану-султан даже казалось, что она для любимой дочери султана что-то вроде предмета интерьера. Выкинуть жалко, и оставлять не особо хочется. Слишком дорого содержать...
Пожалуй, из всех детей только Селим унаследовал кое-какие способности матери, скорее всего именно поэтому покойный родитель из всех сыновей всегда отличал только его… Третий сын Роксоланы и верно умел играть эмоции, а когда требовалось, скрывать свои чувства. К тому же, он всегда очень тонко чувствовал настроение окружающих и мог под него подстроиться. Если требовалось, изображал нежность во взгляде, когда следовало: покорность и внимание. Этот материнский талант ему очень пригодился в последние годы жизни султана, который даже в своей тени видел врага.
Сейчас же его лицо было спокойным и ничего не выражало. Только зеленые глаза лукаво поблескивали, пытаясь поймать взгляд разгневанной сестры. Наконец, у него это получилось, отчего Михримах-султан разозлилась еще сильнее.
— Ты бы лучше о своем родном брате подумал, — прошипела принцесса, — его могила совсем неухоженная! Пройдет немного времени и все забудут, где его похоронили!
— Не могу переступить через себя, — честно признался Селим, — слишком много боли мне принес Баязид. Ведь я ему ничего плохого не сделал, зачем он так со мной? Мы вместе могли бы мир перевернуть! А он предпочел войну… Сколько невинных людей погибло! И прежде его собственные сыновья! Как он мог так поступить?!
При этих словах лицо Селима внезапно побледнело и его исказила жуткая гримаса. Было заметно, в этот раз он совсем не играет, ему и впрямь больно. Он даже за сердце рукой схватился. Зная, что после казни брата здоровье супруга сильно пошатнулось, Нурбану-султан тут же кинулась подавать лекарство, а Михримах-султан, прошипев что-то типа: ах, какие мы нежные, покинула кабинет султана…
Публикация по теме: Страх Нурбану-султан. Книга вторая, часть 14
Продолжение по ссылке
