На рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков причудливый немецкий писатель Жан Поль писал, что провидение дало французам империю земли, англичанам-империю моря, а немцам-империю воздуха. Он затруднился бы определить, что именно он имел в виду под “немцами”, и, скорее всего, счел бы этот вопрос бессмысленным. Вряд ли он мог быть ограничен тем, кто жил на территории Священной Римской империи Германской нации, поскольку это исключило бы большое количество носителей немецкого языка, включая пруссаков. Он также не включил бы все те области, где говорили по-немецки. Германская империя действительно существовала в воздухе. Это было изношенное лоскутное одеяло бесчисленных политических образований, от европейских государств Австрии и Пруссии до вотчин имперских рыцарей, имперских монастырей, независимых городов и даже деревень.
Все это должно было измениться под влиянием французских революционных войн и, прежде всего, войн Наполеона. Французы захватили территорию на левом берегу Рейна, и в 1803 году карта Германии была перерисована в результате длительных обсуждений имперской депутации, которая лишь добавила свою печать одобрения к плану, представленному французами и русскими. Выводы депутации (Reichsdeputationshauptschluss) от 25 февраля 1803 года привели к секуляризации территориальных владений католической церкви, включая владения князей-епископов Майнца, Кельна и Трира. Архиепископ Майнцский Дальберг, хитрый политик, сохранил свои княжеские поместья и свой избирательный титул, был сделан великим герцогом Франкфуртским и продолжал занимать пост канцлера империи, которая вскоре должна была исчезнуть. Множество более мелких единиц были аннексированы более крупными государствами под видом компенсации за территорию, потерянную к западу от Рейна. Остатки некогда влиятельных государств, таких как Пфальц, исчезли в одночасье.
Больше всего от этих изменений выиграли южные и юго-западные государства. Бавария, Баден и Вюртемберг были значительно укреплены в качестве противовеса Пруссии и Австрии, но такая мощь, которую они имели, была результатом их зависимости от Франции.
Вскоре Франция и Англия вновь вступили в войну. Французы быстро оккупировали Ганновер, который был в личном союзе с Англией и теперь непосредственно угрожал Пруссии, несмотря на положения Базельского договора от апреля 1795 года, гарантировавшего нейтралитет северной Германии. Южногерманские государства, решительные противники империи, которая ограничивала их суверенитет, присоединились к своим французским хозяевам в нападении на Австрию в 1805 году. 17 октября Наполеон одержал победу над австрийцами при Ульме, но четыре дня спустя Нельсон уничтожил французский флот при Трафальгаре в самой решающей морской победе в истории. Британия теперь обладала абсолютным господством на море, не оставляя Наполеону альтернативы сухопутной войне на континенте.
Южные германские государства были вознаграждены трофеями империи Габсбургов. Бавария и Вюртемберг стали королевствами, Баден и Гессен-Дармштадт-великими герцогствами. Приемная дочь Наполеона, Стефания Богарне, была выдана замуж за Карла, великого герцога Баденского. Священная Римская империя была официально распущена в 1806 году, а в июле того же года южногерманские государства были реорганизованы в Рейнскую конфедерацию, военный союз с императором Наполеоном в самозваной роли защитника. Большинство крошечных государств, которые остались независимыми после этого, теперь были поглощены своими более крупными соседями.
Пруссия оставалась донкихотски дерзкой в своей изоляции, ее армия была жалкой тенью армии Фридриха Великого, ее руководство было дряхлым и некомпетентным. Французы быстро расправились с прусаками в двух сражениях при Йене и Ауэрштедте в октябре. Некогда могущественное прусское государство рухнуло.
После сражения с русскими при Прейсиш - Эйлау в начале 1807 года и затем при Фридланде в июне, был заключен Тильзитский мир. Пруссия почти исчезла с карты Европы. Она выжила только благодаря вмешательству русского царя и расчетам Наполеона, что буферное государство между Францией и Россией может быть желательным. Пруссия потеряла всю свою территорию к западу от реки Эльбы, большая часть которой пошла на создание Вестфальского королевства для никчемного брата Наполеона Жерома. Меньшее герцогство Берг было пожаловано его шурину Мюрату. Пруссия была лишена своих недавних приобретений польской территории. Они стали частью нового Великого княжества Варшавского. Пруссия была обязана выплатить ужасные репарации и подвергалась французской оккупации до тех пор, пока они не были выплачены полностью.
Наполеон разрушил старую империю и открыл новый период в истории Германии.
Империя была ветхой, но у нее было много достоинств. Большинству она показалась гораздо более подходящей, чем революционная Франция. Бенджамин Франклин восхищался ее федеральной структурой и утверждал, что ее следует использовать в качестве модели для конституции Соединенных Штатов.
***
Немецкая экономика была серьезно подорвана континентальной блокадой Наполеона, которая в 1806 году запретила торговлю с Великобританией. Блокаду оказалось трудно обеспечить. Она была ужесточена в 1807 году, но все еще была далека от эффективности. Немецкие контрабандисты были настолько успешны, что французы чувствовали себя обязанными оккупировать Голландию и немецкое побережье вплоть до Любека в 1810 году, но британские товары все еще находили свой путь в Германии. Французы приняли драконовские меры против тех, у кого была обнаружена любая британская контрабанда. Это лишь подпитывало сопротивление оккупантам, укрепляя тем самым национальное самосознание. Ситуация еще более усугублялась “Континентальной системой”, которая подчиняла немецкую экономику французским потребностям. Немецкие товары не могли экспортироваться в контролируемую Францией Европу, в то время как французские товары могли свободно ввозиться в Германию.
Традиционный экспорт древесины, шерсти, зерна и льна в Англию теперь стал практически невозможным. Все немцы пострадали от резкого роста цен, высоких налогов и частого контроля со стороны французских властей.
К 1808 году Рейнская конфедерация была вынуждена предоставить Наполеону 119 000 солдат, тем самым возложив дополнительное бремя на несчастных немцев. Французские чиновники контролировали мельчайшие детали управления каждым государством, применялась жесткая цензура, а националистическая оппозиция преследовалась. В таких обстоятельствах неудивительно, что попытки придать Рейнской конфедерации федеральную конституцию провалились. Южногерманские государства, на которых тяжелее всего лежала обязанность предоставлять войска, ревниво охраняли то, что осталось от их суверенитета. Французы не хотели рисковать дальнейшим отчуждением своих немецких вассалов, опасаясь, что они могут последовать примеру испанцев, поднявшись против деспотизма, который провозгласил себя предвестником свободы, равенства и братства.
***
Восстание в Испании вдохновило многих немцев, особенно в Пруссии, которая, хотя и не была вынуждена стать членом Рейнской конфедерации, ужасно страдала под бременем репараций. Предполагалось, что французы потребуют не более 20 миллионов франков. Окончательный счет был на 154 миллиона. Таким образом, окончание оккупации, ошеломляющую цену которой пруссаки были вынуждены заплатить, было отложено на неопределенный срок. Первый министр, барон фом Штайн, сначала выступал за то, чтобы попытаться удовлетворить требования французов, но как только он услышал о событиях в Испании, он выступил за народное восстание против французского правления. Он был на редкость плохим заговорщиком; французы пронюхали о его планах и добились его немедленного увольнения. Имущество Штейна было конфисковано, но ему удалось бежать в Богемию по наводке дружественного французского чиновника. С тех пор он стал главной фигурой в европейской борьбе против Наполеона. Ведущие военные реформаторы, такие как Шарнхорст и Гнейзенау, также обсуждали всеобъемлющий план реформ в сочетании с восстанием против французского правления.
Хотя прусское правительство не принимало таких планов, Наполеон чувствовал себя обязанным пойти на некоторые уступки, чтобы ослабить это растущее напряжение. В Парижском договоре от сентября 1808 года репарации были несколько уменьшены, и оккупация была прекращена, но около 10 000 французских солдат остались охранять военные дороги и крепости на Одере. Расходы взяла на себя Пруссия.
Финансы Пруссии находились в плачевном состоянии, и даже Харденберг, назначенный канцлером в июне 1810 года, не смог значительно улучшить ситуацию, несмотря на все свои значительные административные таланты.
Поэтическое представление о том, что народ поднимется и разразится буря, было безнадежно нереалистичным. Регулярная армия не могла сравниться с армией Наполеона, новая территориальная армия была бесполезна в военном отношении. Этот факт был несколько затемнен, когда австрийцы разбили Наполеона при Асперне в мае 1809 года, когда он пытался пересечь Дунай. Ликование по поводу этой неожиданной победы было преждевременным. Наполеон ночью пересек Дунай, воспользовался разделением между двумя австрийскими армиями и 5 июня столкнулся с армией эрцгерцога Карла при Ваграме. Карл хорошо сражался, и первый день был за австрийцами, но на второй блестящее использование артиллерии Наполеона привело к сокрушительному поражению австрийских войск. Вскоре после этого Наполеон вошел в Вену.
Единственное успешное восстание в Германии против Наполеона произошло в Тироле, который был аннексирован Баварией в 1805 году. Андреас Хофер при поддержке эрцгерцога Иоанна возглавил блестящую партизанскую кампанию в горах, разгромив французские и баварские войска в быстрой серии сражений. Но это было традиционное, католическое и региональное движение, противоречащее духу эпохи. В конце концов Хофер был схвачен и казнен в Мантуе.
По Шенбруннскому миру Австрия уступила новые территории и была обязана выплатить огромные репарации. Большая часть Европы находилась под властью Наполеона. Только Испания оказала ожесточенное сопротивление французам в партизанской войне, свирепость и жестокость которой были увековечены в потрясающих гравюрах Гойи. Австрия стремилась умиротворить и приспособиться к Наполеону, который стал зятем императора, получив отказ от русского царя, на сестре которого он надеялся жениться. Меттерних, который всегда ставил безопасность выше законности, поощрял социальное восхождение Наполеона в надежде, что этот брак избавит Австрию от дальнейшего уничтожение.
Россия всегда была непростым партнером для Наполеона. Между двумя государствами существовало так много конфликтных точек, что конфликт казался все более вероятным. Австрия и Пруссия теперь должны были выбирать между двумя сторонами. Меттерних, полагая, что Россия вряд ли сможет противостоять вторжению, предложил оказать Франции ограниченную поддержку, чтобы выйти на сторону победителя. В Пруссии Гнейзенау умолял о союзе с Россией в сочетании с народным восстанием. Король отверг это предложение. Наполеон потребовал права провести свои войска через Пруссию и настоял на том, чтобы в кампании приняли участие 20 000 человек из прусской армии, которая была сокращена до 42 000 человек.
Реакция среди патриотов была мгновенной. Около четверти офицерского корпуса подали в отставку, в том числе Клаузевиц и Бойен, которые оба уехали в Россию. Начальник полиции предложил свои услуги русскому царю. Таким образом, Фридрих Вильгельм III больше не пользовался лояльностью многих своих самых видных чиновников, которые теперь считали себя служащими нации и народу, а не монарху. Такова была сила революционных идей, что они затронули даже тех, кто был самым ярым противником их бонапартистского проявления.
Хотя внешне Пруссия казалась слабой, а ее правительство бесцельным, период с 1806 по 1811 год был периодом поразительных и быстрых реформ. Необходимы были радикальные перемены, если государство когда-либо освободится от французского господства. Но это был не просто вопрос политики. Французская революция смела старое аристократическое общество, основанное на сословиях, и заменила его буржуазными концепциями свободы и равенства. Это были понятия, чреватые противоречиями, как не уставали подчеркивать критики, но было общее признание того, что государство может выжить только в том случае, если люди в какой-то степени отождествляют себя с ним. Подданные должны были стать гражданами, чтобы преодолеть пропасть между государством и обществом.
Это были революционные идеи, о чем прекрасно знали консервативные реформаторы, такие как Харденберг. По этой причине они решили, что это должна быть революция сверху, контролируемая и направляемая бюрократией, чтобы государство могло быть иммунизировано против революции снизу. Это должна была быть революция, основанная на верховенстве закона, применении логических рассуждений и заботе о благе государства. Монархическое правительство должно было получить определенную степень народной легитимности, чтобы избежать ужасов революционной демократии.
Хотя до 1806 года предпринимались некоторые усилия по реформированию, именно фактический крах прусского государства в тот роковой год убедил всех, кроме самых слепых консерваторов, в необходимости радикальных изменений. Пруссия Фридриха Великого была образцовым абсолютистским государством, примером для остальной Германии, влиятельной европейской державой. Но к 1806 году Пруссия отставала от южногерманских государств, ее склеротический социальный порядок безнадежно не соответствовал времени. В течение многих лет реформаторы призывали к серьезным переменам, но они были заблокированы аристократией, решившей защитить свои привилегии.
Реформаторы были вдохновлены возвышенной концепцией Канта об индивидуальных правах, обязанностях и обоснованных личных интересах, которая была подхвачена такими влиятельными фигурами, как Фихте и Песталоцци. Каждый гражданин должен был достичь совершеннолетия, стать самореализующимся, свободным от ограничений иерархического общества, свободным развивать свои собственные таланты и способности, свободным вносить свой вклад в общее благо. Просвещенный абсолютизм старого режима должен был быть заменен просвещенным абсолютизмом личности, который лежал в основе либерального гуманизма начала буржуазной эпохи. Обязательства подчеркивались в ущерб правам. Для многих это видение нового человека было захватывающим, но для других оно было ужасающим. В сочетании с экономическими теориями Адама Смита это означало обречь старый порядок на вымирание. Поскольку движущей силой реформ было освобождение Пруссии от французов, реформы были направлены на укрепление патриотических и националистических настроений, тем самым еще больше подчиняя индивидуальные свободы общему делу.
Это была амбициозная программа, направленная на капитальный ремонт государства. Администрация должна была быть рационализирована, а карьера открыта для талантов. Экономика должна была освободиться от оков прошлого, и манчестеризм должен был стать ее руководящим принципом. Армия должна была быть реформирована, с продвижением по службе, основанным на таланте, а не на социальном статусе. Общество должно было освободиться от ограничений и неравенства старого порядка. Должно было быть полное равенство перед законом. Созидательная сила народа должна была быть направлена на общее дело.
В некоторых кругах, особенно при дворе и среди консервативных аристократов, реформам оказывалось значительное сопротивление. Было также много различий между самими реформаторами. Барон фом Штейн, который был главным министром с 1807 года до своего увольнения по приказу Наполеона в следующем году, был инициатором движения за реформы. Как человек с безупречной аристократической родословной, он ненавидел абсолютистское государство и настаивал на передаче власти, тем самым укрепляя традиционные права и привилегии. Он также с подозрением относился к экономическому либерализму, который, по его мнению, приведет к принесению индивидуальных прав в жертву требованиям рынка.
Харденберг, ставший канцлером в 1810 году и остававшийся на этом посту до своей смерти в 1822 году, верил в централизацию государственной власти и либеральную экономическую политику. Менее обеспокоенный моральными и философскими проблемами, он утверждал, что с гарантией прав собственности, равенства перед законом и справедливого налогообложения человек должен быть в состоянии постоять за себя, признавая при этом необходимость твердой направляющей руки автократического государства.
Первоочередной задачей была реорганизация администрации. Позднее абсолютистское государство было беспорядочным делом без каких-либо определенных областей компетенции, множества конфликтующих интересов и институтов и без четко определенного порядка правления. Хаотичная старая система кабинета министров была сметена, и теперь король мог действовать только через своих министров. Абсолютистское государство уступило место бюрократическому управлению.
При Штейне к министрам относились как к равным в коллегиальной системе. Он надеялся создать государственный совет, состоящий из широкого круга видных людей, чтобы действовать как своего рода суррогатный парламент, внимательно следя за чрезмерно амбициозными министрами. Харденберг не испытывал симпатии к таким идеям. Он создал канцелярию канцлера, которая контролировала доступ подчиненных министров к королю.
На местном уровне Пруссия была разделена на округа (Regierungsbezirke), каждый из которых имел администрацию (Regierung), в которой президент округа (Regierungsprasident) рассматривался как первый среди равных. Таким образом, Пруссия была федеративным государством, где каждый округ пользовался определенной степенью автономии, и президент отвечал за местные земельные участки, которые были введены в 1823/4 году. Они основывались на поместьях и, таким образом, доминировали над аристократией. Право голоса имели только те, кто владел собственностью в течение многих лет. Многие высокообразованные люди были таким образом лишены избирательных прав. Церковные дела, образование, здравоохранение и строительство дорог входили в число других обязанностей президентов. По настоянию Штейна существовало строгое разделение полномочий между судебной и исполнительной властью.
Под округами располагались круги, которые контролировались президентом округа. На этом уровне Харденберг надеялся реализовать свое централизованное видение. Назначенный государством директор должен был занять место ландрата (“окружного комиссара” или “окружного чиновника”), который избирался местной аристократией. Ему должна была помогать администрация, избранная аристократией, городами и крестьянством в равных долях, а также назначенный государством судья. Жандармы должны были взять на себя функции местной полиции, тем самым положив конец праву аристократии контролировать свои собственные поместья. Аристократическое сопротивление этим предложениям было настолько сильным, что они были отложены в долгий ящик, оставив старый порядок укоренившимся на земле, а ландрат остался как орган патриархально-феодального порядка. Учитывая, что во всей Пруссии насчитывалось всего 1300 полицейских, соблюдение прав аристократии еще больше укрепило старый порядок. Члены буржуазии, которые покупали аристократические поместья, были лишены всех особых привилегий, которые им сопутствовали. В Рейнской области аристократические права, которые были отменены, были восстановлены, что вызвало много горечи среди буржуазии. Напряженность между честолюбивым средним классом и аристократией была более заметна в Пруссии, чем где-либо в Германии.
Идея Штейна о самоуправлении как противовесе всемогущему государству лучше всего реализовалась в городах. Древние права и устаревшие привилегии были отменены, оставив отправление правосудия в руках государства. Города стали самоуправляющимися. Коллегия выборщиков выбиралась по округам, а не по сословиям. Пассивное право голоса было предоставлено всем, кто отвечал определенным минимальным требованиям в отношении собственности, профессии и продолжительности проживания. Активные избирательные права были более ограничительными. Неимущие, солдаты и евреи не считались бюргерами и были исключены из участия на любом уровне. Советники избирались сроком на двенадцать лет, почетные советники-на шесть лет.
Реформа муниципального управления привела к созданию высокопрофессионального класса гражданских администраторов и послужила образцом для аналогичных реформ в других европейских государствах. Но это не был абсолютный успех. Реформы были заказаны сверху, они не были ответом на давление снизу. Таким образом, их освободительный эффект не имел большого значения. Кроме того, поскольку они не совпадали с аналогичными реформами в сельской местности, разделение между городом и деревней еще больше усилилось.
Самой радикальной из реформ в Пруссии было освобождение крестьянства от остатков феодального строя. Крепостное право было противно просвещенным бюрократам, его отмена рассматривалась как удар по самим основам абсолютистского, аристократического социального порядка. Штейн лелеял романтическую идею о том, что жестокое и порабощенное крестьянство станет гордыми йоменами, которые составят костяк возрожденной нации. К этой смеси кантовской морали и романтизма Руссо добавилась большая доза экономического либерализма Адама Смита. Утверждалось, что только в том случае, если собственность и труд будут свободно выведены на рынок, экономика сможет процветать. Отныне аристократические поместья можно было свободно покупать и продавать, чтобы богатые буржуа могли инвестировать в землю. Крепостные станут наемными рабочими. Традиционное, аристократическое, полуфеодальное общество должно было уступить место капиталистическому сельскому хозяйству.
И снова импульс к реформам пришел сверху, от либеральной бюрократии, а не снизу. До реформы было очень мало случаев крестьянского протеста - действительно, некоторые крестьяне сожалели о том, что прошел знакомый патриархальный порядок. Точно так же немногие аристократические землевладельцы осознавали возможности, которые предлагала свободная рыночная экономика. Сопротивление реформам было настолько сильным, что только после краха Пруссии в 1806 году, когда государство столкнулось с тяжелым экономическим бременем, Штейн смог отбросить все возражения. 9 октября 1807 года, через десять дней после своего назначения министром, он издал “Октябрьский эдикт”, который объявил об отмене крепостного права в Пруссии ко Дню Святого Мартина (11 ноября) 1810 года.
Крестьяне теперь были свободными подданными перед законом, могли владеть собственностью, вступать в брак по своему желанию, свободно передвигаться и заниматься любым ремеслом или профессией. Аристократы также могли свободно продавать свои поместья и заниматься профессиями, которые ранее были зарезервированы для буржуазии. Теоретически феодальное общество было заменено капиталистическим обществом, которое допускало высокую степень социальной мобильности. На практике было много пережитков старого режима. Ни один указ не мог коренным образом изменить привычки, обычаи и менталитет, укоренившиеся в течение многих поколений. Тем не менее это был радикальный шаг вперед, который изменил Пруссию во многих отношениях. Многие аристократы продавали свои поместья буржуазным предпринимателям, и тесная связь аристократии с землей теперь была не более чем романтическим мифом. К середине века около половины аристократических поместий перешло в руки буржуа. Как и в других странах Европы, богатые предприниматели стремились стать сельскими джентльменами, но, хотя некоторые впоследствии были облагорожены, в отличие от Англии, где титулы не переходили к младшим сыновьям, сохранялась строгая сегрегация классов, и смешанные браки между аристократами и буржуа были крайне редки.
Крестьянство больше не было защищено обязательствами лордов перед своими крепостными, так что давление населения привело к повсеместной бедности на земле. Консервативные противники реформ утверждали, что капитализм привел к тому, что доброжелательные феодалы были заменены хищными кредиторами, которые обескровили своих несчастных жертв.
Аристократии было сделано много уступок. Дешевый кредит был предоставлен землевладельцам, которые страдали от последствий резкого падения цен на сельскохозяйственную продукцию. Закон 1810 года, регулирующий обращение со слугами и рабочими (Gesindeordnung), вряд ли был в духе реформаторов. Помещики держали свои поместные суды, которые назначали телесные наказания. Таким образом, они могли требовать беспрекословного повиновения от своих подчиненных. Они сохранили свои исключительные права, получили множество налоговых льгот. Укоренившиеся полномочия аристократии были таковы, что реформа имела строгие ограничения.
Особенно трудноразрешимым был вопрос о надлежащей компенсации за утрату феодальных обязательств. Вряд ли это могло быть сделано в форме немедленных денежных выплат, поскольку крестьянство было крайне бедно, а государство обременено долгами. Компенсацию в виде земли было еще труднее определить. Поэтому принятие решения было отложено. Только в 1821 году, когда реакция одержала верх, была, наконец, введена в действие коммутация. Землевладельцы получали компенсацию либо за передачу земли, либо за уплату арендной платы. Кроме того, они извлекли выгоду из преобразования общих земель в частную собственность. Таким образом, видение Штейна и Харденберга о гордом йоменстве так и не было реализовано. Немногие освобожденные крестьяне смогли выжить в качестве независимых фермеров. В Пруссии к востоку от Эльбы юнкерские поместья значительно выиграли в результате освобождения крепостных. В прусских провинциях к западу от Рейна, где применялся кодекс Наполеона, мелкие фермеры находились в гораздо более выгодном положении.
При всех своих недостатках и несправедливостях земельная реформа была жизненно важным шагом вперед в процессе модернизации. Сельскохозяйственный капитализм заменил феодально-кооперативный способ производства. Обычаи, привычки и традиции уступили место научному земледелию и двойной бухгалтерии. Более крупные поместья были реорганизованы в эффективные производственные единицы, которые поглотили многие небольшие фермы, неспособные конкурировать. Но реформа была неполной. Манориальные поместья сохранили многие из своих древних прав и привилегий в контексте современного экономического порядка.
Реформаторы ставили экономическую свободу выше свободы личности. Власть гильдий была сломлена Торговым эдиктом (Gewerbeordnung) 1810 года. Юридические различия между городом и деревней были отменены. Церковные земли были секуляризованы, и большая часть королевских владений была выставлена на продажу. Решительные усилия Харденберга по реформированию налоговой системы, чтобы сделать ее справедливой и беспристрастной, увенчались успехом лишь частично. Налог на покупку отдельных предметов встретил ожесточенное сопротивление и позже был отменен. Налоги на предприятия применялись как в городе, так и в деревне, но оппозиция юнкеров была настолько сильна, что попытка заставить их платить равные земельные налоги провалилась. В 1811 и 1812 годах был введен единовременный подоходный налог с предельной ставкой в 5 процентов, но это вызвало яростный протест богатых против нарушения частной сферы государством и посягательства на права частной собственности. В 1820 году был введен “классовый налог”, который сочетал подушный налог с своего рода подоходным налогом. Это, в сочетании с остальными формами косвенного налогообложения, является особенно тяжелым бременем для бедных и способствует росту неравенства в богатстве и доходах.
----------------------
Автор - Владимир Зырянов
МРБ | Марксистский Революционный Блок