Когда Тринадцать американских колоний воевали с Великобританией за свою независимость, то больше диких, краснокожих союзников англичан американцы боялись гессенских наемников, нанятых королем Георгом III в Германии для участия в боевых действиях за океаном. Американские газеты и лидеры общественного мнения распространяли настоящую "жесть" в отношении немецких солдат. Такая подача информации сделала равнозначными термин "гессенец" и "убийца-мародер" за несколько месяцев до того, как первый сапог немецкого наемника коснулся земли Северной Америки.
Если вы даже никогда не знали об участии немецких, наемных воинских контингентах при подавлении мятежа американских колоний, то наверняка вам знаком призрак гессенского наемника, знаменитого "всадника без головы" из фильма "Сонная Лощина", 1999 г., снятого по мотивам романтического рассказа Вашингтона Ирвинга "Легенда о Сонной лощине".
Даже в Декларации независимости США содержится зловещее упоминание о немецких войсках:
Он [король Георг III] в настоящее время переправляет большие армии иностранных наемников, чтобы завершить дело смертоубийства, опустошения и тирании, уже омраченное актами жесткости и вероломства, которые не случались и в эпоху варварства, и совершенно недостойным главы цивилизованной нации.
Когда первые подразделения гессенцев прибыли на Стейтен-Айленд, около города Нью-Йорк, в августе 1776 года, они обнаружили, что их прибытию предшествовала кампания по нагнетанию истерии. Еще 30 сентября 1775 года « Конституционная газета» сообщила, что Британия намеревается завербовать 10 000 германцев для усмирения колонистов. В результате нескольких месяцев пропаганды и порожденных ею слухов в народном воображении американцев немецкие солдаты превратились в настоящих извергов.
Американские газеты изображали гессенцев как злобных налетчиков,
чья природная свирепость, когда она усиливается и обостряется влиянием и злобой коронованного дикаря на троне Великобритании, жаждущего крови своих верных американских подданных, представит такую картину жестокости, смерти и опустошение, которые наполнит всех тех, кто выживет в резне, негодованием и ужасом, сопровождаемыми бедностью и нищетой. The Norwich Packet от 8 июля 1776 года
Жителей Стейтен-Айленда охватила настоящая паника и они стали массово покидать остров в поисках убежища на материке.
Гессенцы не догадывались, что окружены ореолом бесжалостности и были очень удивлены, когда американские мятежники, с которыми они столкнулись в бою, отреагировали на немецкие мундиры необычным образом . "Их страх перед гессенскими войсками был… неописуем, - сообщал генерал-лейтенант Филип фон Хейстер, - напротив, они оказали британцам гораздо большее сопротивление, но стоило им только мельком увидеть синие мундиры, они немедленно сдались и на коленях умоляли сохранить им жизнь".
Другие американцы, наоборот, ответили на прибытие гессенцев отчаянным сопротивлением. Некоторые даже наносили предательский удар со спины после сдачи в плен, поступок, который очень возмутил немцев, привыкшими соблюдать неписанный кодекс воинской чести. Об одном таком инциденте написал германский наемник полковник фон Хёринген:
Полковник мятежников Джон мертв. Наш гренадер взял его в плен и милостиво подарил ему жизнь... Полковник захотел убить его, хитро, сзади, тишком вытащил пистолет, но только попал гренадеру в руку, после чего тот нанес ему три или четыре удара штыком.
Страх и ненависть американцев стали еще более очевидными, когда 16 ноября 1776 года гессенцы поставили в безвыходное положение американский гарнизон форта Вашингтон в Нью-Йорке. Полковник Готлиб Ралл поручил капитану Хохенштайну, знавшему английский и французский языки, взять барабанщика и под белым флагом отправиться к форту, чтобы призвать к капитуляции. Всю дорогу до бастионов форта по переговорщикам и их белому флагу велся огонь из ружей, несмотря на очевидный призыв к миру.
Американский историк Эдвард Дж. Лоуэлл описывает, что, когда американский гарнизон Континентальной армии, наконец, сдался, гессенцы в очередной раз убедились, что здесь их считают за безжалостных варваров:
Капитан фон Мальсбург рассказывал, что, войдя в крепость, он обнаружил себя в окружении [американских] офицеров, на чьих лицах читалась тревога. смешенная со страхом. Они пригласили его в свои казармы, напоили пуншем, вином и накормили пирожными, похвалили его приветливость, которая, казалось, их удивила, и сказали, что не ожидали такого от гессенского офицера.
Хотя немецкие наемники набирались во многих княжествах и герцогствах Германии, большинство солдат и офицеров были из ландграфства Гессен-Кассель, что привело к тому, что все немецкие войска в Америке без разбора назывались «гессенцами».
Гессен-Кассель было бедным феодальным владением, которое в то время еще не оправилось от последствий разрухи Семилетней войны 1757-1763 гг. Переизбыток населения при отсутствии достаточных ресурсов и почти средневековой экономики привел к тому, что Гессен оказался перед угрозой голода.
В таких условиях Soldatenhandel [букв. торговля солдатами] воспринималась всеми слоями общества как благо за ее роль в стимулировании экономики, снижении налогов и перспективу карьерного роста для любого гессенца на военной службе. Помимо Гессена своих солдат "продавали" правители Баварии, Верхней и Нижней Саксонии и Вальдека, просто Гессенский регион оказался на тот момент момент наиболее подготовлен в части боевой подготовки, вооружения и "мобилизационной" способности.
Войска Гессен-Каселя были типичной европейской армией того времени, где под командованием офицеров из дворянского сословия служил костяк из профессиональных солдат, которых в случае необходимости пополняли добровольцами и рекрутами. Основной упор в обучении солдат делался на строевой подготовке, эволюциях в рамках линейной тактики и дисциплинированном, залповом огне.
Атака укреплений форта Вашингтон гессенцами16 ноября 1776 года выковать настоящего солдата из разношёрстной толпы рекрутов, попавших в ряды армии как по идейным и жизненным соображениям, так и в добровольно-принудительном порядке. У Гессен-Кассельского князя был заключен подряд с Британией на представление определенного количества солдат, поэтому его вербовщики прибегали к непопулярным, жестоким методам, чтобы удовлетворить требования своего государя. Они хватали всех подряд и принуждали вступать в армию — среди жертв "мобилизации" были политические диссиденты, пьяницы, крестьяне, злостные должники и прочие лица, оказавшиеся в неблагоприятных обстоятельствах.
Некоторых призывников отправили в Америку просто потому, что они оказались не в том месте и не в то время. Иоганн Готфрид Зойме, сбежавший из дома студент-богослов, направлявшийся в Париж, был схвачен гессенскими вербовщиками после случайной встречи на дороге.
Меня доставили под арест в Зигенхайн, где я нашел много товарищей по несчастью со всех концов страны. Там мы до весны ждали отправки в Америку, после того как Фоситт [британский полковник, который заключал договоры] должен был проинспектировать нас. Мы долго пробыли в Зигенхайне, пока не было собрано необходимое количество рекрутов с пашни, дороги и с призывных пунктов. История тех времен хорошо известна. Никто не был застрахован от загребущих рук людоловов.
В отличие от рекрутов старшие офицеры с нетерпением ждали отправку на войну за рубеж, чтобы покрыть себя боевой славой. Большинство из них были дворянами, так как в те времена — да и вообще до начала 20 века — немецкому простолюдину вообще было невозможно подняться выше звания фельдфебеля. Немецкий исследователь Ганс Хут в «Записках гессенского наемника» пишет:
Поскольку немецкому офицеру на Родине вообще было невозможно продвинуться по карьерной лестнице, он брался на службу везде, где,как ему казалось, его ждало блестящее будущее. Однако, это вовсе не означало полного отказа от "отечества".
Солдатам устроили пышные проводы. В Гессен-Касселе войска маршировали под рукоплескания ликующей толпы. В Вальдеке местный князь вручил каждому солдаты сборник религиозных гимнов. Матцшка князя принца также была щедра на праздники, устраиваемые в честь "проданной" армии, обещая всем вернувшимся солдатам, что их отвезут домой в каретах.
Американские мятежники не произвели на гессенцев особого впечатления и представление об всех американских вооруженных силах, как о неорганизованной «толпе» оставалось у немцев на протяжении всего конфликта. К большому удивлению и презрению немецких командиров, пленные американские офицеры (и даже генералы) оказались ремесленниками, фермерами или торговцами. Гессенский полковник Херинген выразил свое презрение такому положению дел:
Среди так называемых полковников и прочих офицеров было много портных, сапожников и т.д.
Чувство пренебрежения передалось от офицеров нижним чинам и породило в рядах гессенской армии дух самоуверенности. В немецких газетах перепечатывали бравые рапорты своих офицеров, которые не упускали возможности уничижительно отозваться об американцах и превознести свои боевые заслуги:
Я не потерял ни одного человека, настолько мятежники стали бояться егерей... Пока у нас не было лошадей, пленных запрягали перед пушкой, а потом отправляли на военные корабли...Мятежники выглядели оборванцами и были даже без рубашек... Наши гессенцы маршировали как гессенцы, их шаг был неумолим, англичане тоже показали себя, как самые храбрые и лучшие солдаты. Поэтому они [враги] потеряли больше людей, чем мы. Это был удачный день для нас. “Die Neuesten Staatsbegebenheiten,” 1777, Франкурт
Конечно, такое шапкозакидательство не могло не привести к обидному поражению. В ночь перед Рождеством 1776 года Джордж Вашингтон переправился через реку Делавэр и атаковал город Трентон, в котором находились зимние квартиры гессенцев. Их командир, полковник Иоганн Ралл, проигнорировал советы других немецких офицеров и отказался укреплять свои позиции. «Пусть приходят. К чему укрепления! Мы встретим их штыком», — хвастался немецкий офицер. Высокомерие Ралла привело к катастрофе, тяжело раненный он сдал свою шпагу Вашингтону и умер на следующий день, а его солдаты отправились в плен в Вирджинию.
Несмотря на то, что гессенцы в общем-то вели себя на войне вполне прилично, народное мнение о них было противоположного толка из-за волны истерии, предшествующих их появлению в Америке, впрочем, всегда находилась добрая душа сувавшая пленному "немчику" горбушку.
Большие и малые, молодые и старые, пристально смотрели на нас. Старухи кричали, что нас надо повесить за то, что мы приехали в Америку лишить их свободы, а другие приносили нам хлеб и вино. Из воспоминаний о плене гессенского капрала Ройбера
Впрочем, страсти скоро улеглись, вт.ч. и благодаря Вашингтону, который издал прокламацию о том, что британцы заставили гессенцев воевать и что к немцам следует относиться как к друзьям, а не врагам. Это изменило отношение американцев, и к военнопленным немцам стали относиться подобающе их статусу. Кое-кого вообще выкупили из плена их земляки эмигранты и оставили жить в своих общинах.
Несмотря на попытки Конгресса завербовать пленных профессиональных солдат в Континентальную армию, большинство из них стойко придерживались правил воинской чести и предпочли барак военнопленных сомнительному удовольствию свободно воевать против своих же. Однако, некоторые гессенцы дождались окончания войны, чтобы попросить разрешения остаться в Америке. Всего Америку покинуло 17 313 немецких солдат или 58% из всего числа наемных германских контингентов, остальные погибли в бою, а еще больше умерло от болезней, еще часть предпочла остаться на новом ПМЖ.
Со временем гессенцы растворились в американском обществе и о их "природной свирепости" постепенно забыли бы, если бы не популярный рассказ Вашингтона Ирвинга, который ввел в мировую культуру образ зловещего всадника без головы, призрака гессенского солдата, которому оторвало голову ядром в безымянной битве Американской революции и который с тех пор мчится в ночном небе, пугая запоздавших путников.
