Этот рассказ повествует о хитросплетениях судеб двух людей, в «золотые девяностые» оказавшихся на разных полюсах одного дела. Все имена выдуманы, совпадения с реальными людьми — случайны.
Понравился рассказ? Не пожалейте лайка! Для Вас это ничего не стоит, а Автору приятно! Оставьте свой след — напишите комментарий! Ваше мнение также важно, как и то, что Вы читаете! И подпишитесь на канал — впереди Вас ждёт масса интересного.
***
1996 год
Он ничем не выделялся из толпы. Обычный, коротко стриженый, среднего роста мужчина в чёрной кожаной куртке, классических синих джинсах и синих кроссовках «Адидас» с непременными тремя полосками по бокам. Вот уже вторую неделю он в одно и то же время выходил из дверей второсортной гостиницы недалеко от морского порта, покупал спортивную газету в киоске и, не торопясь, следовал по одной из кривых улочек в центр города.
Со стороны могло показаться, что эти ежедневные маршруты хаотичны и беспорядочны, и только внимательный наблюдатель — если бы такой вдруг был — обнаружил бы, что конечным пунктом его пеших прогулок всегда оказывался перекрёсток улицы Фрунзе с одним из переулков недалеко от Старого железнодорожного вокзала.
Здесь он завтракал в одном из немногочисленных кафе, всегда занимая место возле широкого окна с видом на привокзальную площадь, внимательно разглядывал проходящих мимо людей и проезжающие машины. Но основным объектом его наблюдений было, несомненно — и внимательный наблюдатель, конечно, это бы заметил — пространство бывшего стадиона городской регбийной команды «Радуга». Когда-то — не так давно, в советские времена — здесь были тренировочные поля с комплексом административных зданий и прочих построек. Но теперь на большей части этой территории спорта властвовал вещевой рынок, более выгодный для города в пору рыночных отношений. Уцелело, по сути, лишь одно поле, с двух сторон огороженое невысокими, в пять-шесть рядов, деревянными трибунами.
Именно здесь, на этом поле, со своей предвыборной программой и будет выступать Кандидат. Николай знал об этом, впрочем, эта информация не была тайной: о грядущем выступлении сообщало множество рекламных билбордов и плакатов, размещённых тут и там по городу в самых выгодных, людных местах. Но Николай знал и то, что именно здесь планируется покушение на Кандидата. Информацию об этом сообщил в их оперотдел один из осведомителей, имеющий свой интерес в преступной группировке, поддерживающей другого «выдвиженца из народа».
***
1986 год
«Уважаемые пассажиры! Начинается посадка на рейс № 1362 авиакомпании «Аэрофлот» Душанбе — Москва. Улетающим просьба пройти…»
Голос автоинформатора вызвал суету в зале ожидания. Люди, до этого момента спокойно сидевшие на сиденьях, вдруг как по команде вскочили со своих мест и заспешили к небольшой стойке у прохода на посадку. Среди прочего люда выделялись два молодых человека в выцветшей почти добела военной форме, на груди у каждого из них блестели медали.
— Ну, прощай, брат! — сказал один из них, невысокий, коренастый офицер с погонами старшего лейтенанта. — Мой рейс. Три часа — и я буду почти дома.
— Прощай, командир, не поминай лихом. — Второй, в погонах сержанта, крепко пожал протянутую руку и вдруг свободной рукой заключил офицера в объятия.
— Пиши, Рустам, адрес у тебя есть. Будешь в столице — звони, гостем желанным будешь. Спасибо тебе за гостеприимство, за ночлег, за стол. Маме своей привет от меня передай, да спасибо огромное.
— Ты тоже пиши, командир! И Мир дому твоему!
— Да уж… хватит, навоевались… Будем жить, брат!
— Будем, шурави!
Офицер подхватил стоящий в кресле чемоданчик и заспешил на посадку.
***
1996 год
Сколько себя помнил, Николай всегда мечтал о работе в МУРе. Поэтому после возвращения домой со службы в Афганистане раздумывал недолго. Отгуляв положенное, он подал заявление в «родное» отделение милиции в одном из районов столицы. Молодой, амбициозный старлей, прошедший службу в Афганистане командиром разведвзвода, отлично знающий снайперское дело, тогда стал сотрудником оперотдела. Сейчас же, по прошествии десяти лет, он стал настоящим специалистом как раз по таким вот случаям, когда необходимо понять, как и откуда будет работать по цели Стрелок.
Специалист в своём деле — а Николай не сомневался в профессионализме Стрелка — независимо от своих предпочтений и привычек, всегда работает по неписаным правилам. Их не так-то много, хотя каждое из них имеет порой решающее значение, и пренебрегать правилами — ставить дело на грань срыва. Это понимал сам Николай, а значит, это понимал и Стрелок. Должен был понимать, если он специалист.
Николай без труда поставил себя на место убийцы. Он понимал своего оппонента, знал, что ему нужно, представлял, где это найти. Он несколько дней кряду бродил по улицам вокруг бывшего стадиона, внимательно разглядывал окружающие его здания и их дворы, словно невзначай ладил с дворовыми мальчишками, задавая им всякие вопросы. Он не пытался совать свой нос туда, где его появление могло бы быть расценено как нежелательное — например, к группе рабочих, что-то возводящих на стадионе — но тем не менее смог узнать, в каком именно месте будет возведена временная сцена для разового «концерта» Кандидата, а значит, и достаточно точный сектор на местности, откуда может быть произведён выстрел.
Один выстрел.
Потому что второго шанса может и не быть.
Николай зашёл в небольшое кафе, сел за стол и заказал литровый чайник с зелёным чаем с мелиссой и лимоном. Когда официантка принесла заказанное и отошла, он вынул из внутреннего кармана куртки копию карты этого микрорайона города, выполненную в крупном — десять метров в сантиметре — масштабе. Помимо всякого рода горизонтальных линейных размеров — таких, например, как длины фасадов и торцов зданий и расстояния между ними — на эту карту были нанесены все вертикальные размеры зданий и сооружений, отдельных деревьев и их массивов, уличных столбов и билбордов, рекламных щитов и торговых павильонов. Апофеозом всей этой графической вакханалии был начерченный зелёным маркером сектор, крайние лучи которого брали начало в некой точке на регбийном поле, находящейся на некотором расстоянии позади будущей сцены, и проходящие через всю карту под углом в шестьдесят-шестьдесят пять градусов.
Николай закурил сигарету, глубоко затянулся едким табачным дымом, пустил длинную тонкую струйку в потолок и сделал глоток терпкого мятного напитка. Затем он внимательно посмотрел на карту. Правый луч сектора, пересекая одну из трибун, перебравшись через неширокую улицу, делил стоящую вдоль стадиона жилую четырёхэтажку, отсекая от неё изрядный кусок, который Николай уверенно перечеркнул красным маркером. По имеющимся у него сведениям, ни одна из квартир из интересующего его фрагмента здания не пустовала, и никто из жильцов не сдавал ни комнаты, ни угла. Да и с точки зрения специалиста, дом этот был крайне неудобен: пути отхода были затруднены высоким бетонным забором с колючкой «егозой» по всей длине. Единственный выход на улицу со двора перекрывала калитка с современным смарт-замком, открыть который можно лишь пластиковой картой или посредством смс-сообщения, отправленного одним из абонентов сервиса — жителей дома.
Далее по этому направлению объекты также не представляли для Николая интереса: низкие — в один этаж — административно-технические здания городской службы геологоразведки упирались в такую же неширокую перпендикулярную улицу, за которой начинались жилые дома частного сектора. Гораздо больший интерес у него вызывало старинное двухэтажное здание красного кирпича с треугольной покатой крышей — здание Старого вокзала. Оно отстояло от предполагаемого места сцены метров на двести пятьдесят и было отделено от спортивного поля двумя неширокими — в две полосы каждая — улицами и сквером между ними. В принципе, с точки зрения снайпера — а значит, и с точек зрения Николая и его оппонента — именно здание Старого вокзала являло собой некий набор мест, удобных как потенциальные позиции для стрельбы.
«Хорошее расстояние прежде всего, — прикидывал в уме Николай. — Пути отхода, опять же»…
Позади к зданию Вокзала примыкали четыре тупика для электричек, курсирующих до областного центра и в противоположную сторону, во время их прибытия-отправления можно легко «раствориться» среди дачников и прочих сельских жителей, приезжавших в город и стремящихся обратно. Во время запланированного выступления Кандидата отсюда будут отправляться три электрички, и ещё одна прибудет.
Тем не менее, подумав, Николай перечеркнул маркером и этот объект:
«Он не дурак, наш Стрелок… ведь я же не стал бы выбирать позицию в этом здании, так? Да, удобно расположено. Да, хороший путь отхода. Но ведь эти плюсы настолько явны, что становятся минусами! Они же просто бросаются в глаза! И любой школьник, поигравший в детстве в «войнушку», их увидит! А если так, то и милиция тоже!»
К тому же, решил Николай, чрезмерное количество работников вокзала также создавало определённые проблемы: вокзал работал всегда, а значит, и работники тут есть постоянно.
Николай снова закурил и наполнил в очередной раз чашку ароматным терпким напитком. Он водил пальцем по карте, то тут, то там уверенно перечеркивая здание за зданием. Минут через двадцать почти все объекты, вместившиеся на карте внутри зеленого сектора, были перечёркнуты красными крестами.
Почти все.
Кроме двух.
***
1985 год
— Коля, найди мне его! — усталый голос комбата звучал будто изнутри в его голове. — Найди и уничтожь гниду…
Ежедневные прочёсывания «зелёнки» на склоне гор к востоку от дислокации батальона ничего не принесли. Ровно также, как и гранатометные и минометные обстрелы этих склонов почти сразу после выстрелов, оборвавших жизни трёх офицеров за последние две недели. Снайпер не оставлял на позициях ни пепла от сигарет, ни окурков, ни гильз, ни каких бы то ни было других следов своего пребывания.
Николай же искал не следы пребывания человека на позиции. Он искал саму позицию — место, отвечающее определённым, достаточно жёстким, критериям — после чего уже «примерял» найденное к тому или другому случаю. Иногда уже убедив самого себя, что такое место найдено, и можно доложить командованию об удачном результате поиска, он в самый последний момент вдруг замечал что-то, идущее вразрез с его критериями.
— Снайпер появлялся совсем на короткое время. Он чётко знал, куда идёт и что увидит, — докладывал Николай комбату. — Он просто делал своё дело — совершал один выстрел — и уходил тем же путём, которым и пришёл. И этот путь не лежит в кишлак, про который мы думаем. А если и лежит, то не так, как мы считаем. Ведь после каждого случая мы отрабатываем по тем тропам мины и гранаты. Но толку нет.
Всё три снайперские позиции Николай нашёл точно. И только случай помог обнаружить путь отхода — единый для всех трёх позиций. Однажды при очередном обходе склона кто-то из молодых бойцов обнаружил странную потертость на стволе молодого деревца у самой земли.
«Такой след могла оставить только верёвка. А зачем здесь она?» — думал Николай. Внезапно кто-то из его бойцов вспомнил о факте, сразу на который как-то не обратили внимания. Оказалось, что неоднократно наблюдатели видели девчушку лет семи-восьми, которая бродила в «зелёнке», а перед работой снайпера бегом пускалась в сторону кишлака. И тут Николая осенило: конечно, кяризы! Вот откуда — верёвка, скинутая девочкой вниз и привязанная к стволу деревца, в помощь! — появлялся и куда исчезал, прихватив с собой веревку, снайпер!
В дальнейшем так и оказалось. В очередной раз увидев девчушку, будто нехотя прогуливающуюся в «зелёнке», наблюдатель проводил её взглядом, усиленным биноклем, аккурат до одной из позиций, обнаруженных Николаем. На несколько секунд исчезнув в зарослях, девчушка стремглав кинулась в сторону кишлака. Отсчитав с этого момента тридцать секунд, весь «пятак» позиции был накрыт из гранатомётов. Снаряженная «экспедиция по следам гранатометания» обнаружила на месте ещё живое тело молодого человека, изрядно побитую снайперскую винтовку Драгунова с оптикой, снаряжённую одним патроном, и два входа в систему кяризов, не имеющую соединения с основной сетью, но имеющую вход в одном из дворов кишлака.
***
1996 год
Оставались два здания.
Одно из них — старое пожарное депо с пристройкой в виде пятиэтажной каланчи — находилось аккурат левее и чуть дальше Старого вокзала. Здание имело какую-то историческую ценность, и не один кандидат в мэры города обещал «приложить усилия для приведения внешнего вида здания в порядок», а один из них — как раз нынешний глава города — даже обещал устроить внутри музей по пожарной тематике. Увы и ах, обещания так и остались обещаниями, а время с упорством и старанием брало своё: крыша строения аж XIX века сначала прохудилась, а затем и вовсе с ураганом слетела вниз, ломая ветви деревьев за зданием.
Каланче повезло больше: острый угол шестискатной крыши не дал шанса воде, падающей с небес, а наглухо и прочно забитые железными листами окна и двери первого этажа уберегли каланчу от вандалов и бомжей. Годы, конечно, и здесь брали своё, и Николаю удалось найти прикрытый обильными сиреневыми зарослями лаз внутрь каланчи. Оказавшись внутри строения, он уловил «дыхание жизни» — едва различимый запах присутствия другого человека. Едва почувствовав, что не один, он тут же ретировался — столь же аккуратно и максимально бесшумно, как и входил. Хотел было где-то «окопаться» и посмотреть, кто же отирался внутри, но быстро передумал: шестое чувство подсказало ему, что, несмотря на все меры предосторожности, он вряд ли остался незамеченным для того, кто был там. Особенно если это был Стрелок.
Николай вернулся туда на следующее утро. Казалось, что внутри ничего не напоминало о недавнем посещении этого места человеком. И лишь небольшие, едва заметные следы, хоть и косвенно, но указывали Николаю на это. Так, осветив ступени старой узкой деревянной лестницы, ведущей вверх, он заметил, что местами — примерно через раз — пыль, лежащая здесь годами, была чуть прибита, примята. Хотя — и это было заметно — человек, поднимающийся вверх, явно «секретничал», наступая самыми кончиками пальцев в углах ступенек. При этом переступая где через одну, а где и через две ступени. А вот вниз он спускался, не стараясь быть скрытным. Следы, направленные вниз, находились на середине ступеней, к тому же, человек наступал на каждую ступеньку всей ступней. Об этом свидетельствовали сами следы, в некоторых местах сохранившие полный рисунок протекторов подошвы кроссовок «Nike».
Поднявшись на пятый, последний и единственный этаж каланчи, Николай осмотрелся. Пыли здесь было гораздо меньше, чем на лестнице. Он это связал с тем, что смотровое помещение было закрыто плотной дверью, да и во всех окнах также были целы стекла. Осмотревшись, он подошёл к одному из окон и обнаружил там ещё свежий лист клёна. Он лежал — не валялся, а именно лежал — на небольшом подоконнике. Лежал так, будто кто-то специально положил его туда полежать — черешок листа был параллелен единственной аллее, протянутой сквозь сквер до самого входа на стадион. Николай установил это, чуть присев и проследив взглядом вдоль воображаемой линии, как бы прочерченной черешком.
«Что ты хотел этим сказать, Стрелок?» — думал Николай. Возможно, это означало, что снайпер выбрал место. Выбрал и как бы даже нарисовал возможную траекторию полёта смертоносного снаряда, выпущенного из ствола калибра 7,62.
Он вдруг вспомнил, что именно такие, всякого рода случайные предметы, зачастую совершенно не вписывающиеся в общую картинку на местности, в Афганистане «духи» оставляли на месте закладки своих мин. Это могла быть жестяная банка из-под кофе или детская игрушка, старый стоптанный сапог или кувшин с отбитым краем — всё, что не вписывалось в местный колорит и привлекало внимание. Этим же способом помечать удачные позиции пользовались и советские снайперы, оставляя, наоборот, неприметные для дилетанта метки: чуть примятый в определённом месте дёрн, едва торчащий из грунта колышек, «чужую» гильзу и так далее. Возможно, Стрелок был «за речкой», возможно — не был, а просто перенял «фишку» у снайперов-шурави или «духов»…
Как бы то ни было, Николай решил, что Стрелок вряд ли воспользуется пожарной каланчой для своего дела. Об этом ему сказали следы на лестнице, оставленные на обратном пути человеком, вряд ли решившим прийти сюда ещё раз. Наоборот, то, что он не старался «замылить» свой уход, говорило о том, что человек так или иначе разочарован в этом месте и не рассматривает каланчу как позицию.
Второе здание, так и не отмеченное на карте Николая, представляло собой пятиэтажный офисный комплекс, состоящий из типовых двухкомнатных офисов, что являлось наследием старой советской гостиницы среднего пошиба. Первый этаж здания арендовали три фирмы, занимающиеся производством фастфуда и соревнующиеся между собой и другими городскими конкурентами в борьбе за городские рты и кошельки. Остальные этажи занимали как отдельные фирмы, так и филиалы и подразделения больших московских и областных фирм и контор, так или иначе пытающихся откусить свою порцию городского финансового пирога. Некоторые же офисы пустовали, что являлось важным фактором в понимании Николая. К тому же, как ему удалось узнать, подавляющее большинство фирм, арендующих помещения в комплексе, не работали по выходным дням. Исключения, конечно, были, и в первую очередь такими работягами были все три пресловутые пищевые конторы. Выходные ли, будни ли, а люди есть будут всегда. Это тоже было положительным для Стрелка моментом: доступ внутрь комплекса был свободен даже в выходной день. А ведь именно на выходной и был назначен «концерт» Кандидата.
В общем, побывав на месте, побродив по окрестностям комплекса и его коридорам, Николай пришёл к выводу, что четыре крайних левых окна на пятом этаже офисного комплекса очевидно подходят по всем критериям для позиции. Из них один из офисов — самый крайний, угловой — оказался к тому же совсем недавно арендован молодой супружеской четой, приехавшей в город неделей раньше из Саратова. Администратор комплекса — молодая женщина лет двадцати пяти — с элементами явной зависти понарассказывала о молодых всякого разного. Он узнал, что помещение-то они сняли, да совершенно не спешили как-нибудь его благоустраивать и «затачивать» под себя и свой бизнес. Единственное, что они привезли через три часа после подписания арендного договора, так это небольшой диван, пару стульев и непонятный длинный предмет, заключенный в чёрный пластиковый чехол.
Конечно, всё это находится внутри офиса.
Конечно, она бы знала, если бы кто-то из этой семейной пары что-нибудь вынес из офиса.
Конечно, она не может показать их офис — ни сейчас, ни завтра, ни за деньги. И даже за большие деньги она не станет рисковать своим рабочим местом, тем более сейчас, когда «босс наконец-то обратил на меня внимание»…
Ну, что ж… нет так нет. Николаю, тем не менее, удалось заглянуть в номер сквозь скважину старого, неиспользуемого уже замка. Прямо напротив двери, как и этажом ниже — в офисе, который он как бы задумал снять — располагалось окно, выходящее на площадку перед зданием. И диван, и два стула стояли посередине помещения зачехленными. Сверху на диване лежал длинный, то ли кожаный, то ли пластиковый, футляр, очень похожий на неимоверных размеров школьный пенал. Эти вещи были явно второпях внесены в офис, даже пыль под ними убрана не была.
Конечно, он бы дорого заплатил — и в буквальном, и в переносном смысле — за возможность просто взглянуть из этого окна, но такого шанса у него не было. Да и нужен ли был этот шанс? Всё, что ему было нужно, он и так увидел из офиса этажом ниже.
Вид из офиса на четвёртом этаже получался как нельзя удачным. И стадион, и пока воображаемая, но в будущем вполне осязаемая сцена из окна этого помещения были видны Николаю как на ладони. Расстояние около шестисот метров для хорошего снайпера не было чем-то критическим, и воображаемая траектория выстрела проходила аккурат над деревьями, составляющими собой небольшой сквер возле Старого вокзала, билбордами и растяжками реклам, натянутых тут и там в хаотичном порядке. Если же подняться на этаж выше, позиция только улучшится, решил Николай. Попутно он обратил внимание, что также отсюда хорошо просматривались крыша здания вокзала и небольшое круглое слуховое окно под ней. Уже спускаясь вниз в кабине старого скрипучего лифта, Николай решил ещё раз подняться на чердак вокзала и взглянуть из этого круглого окошка на окна офисного здания. Что он и сделал тем же днём.
В воскресенье, … июля 1996 года все муниципальные правоохранительные службы были задействованы в спецмероприятии по осуществлению безопасности и правопорядка в городе. В этом им также помогали немалые областные резервы, приданные местным правоохранителям. Шутка ли, в полдень на стадионе «Радуга» ожидалось выступление Кандидата на должность губернатора области, после чего должен состояться большой гала-концерт с участием многих звёзд как местного и областного, так и всероссийского значения. Рок и поп-группы, сольные исполнители, хореографические и фольклорные коллективы и тэдэ должны выступить после пламенных речей и предвыборных обещаний Кандидата.
Николай накануне ещё раз заскочил на Старый вокзал, где снова — в который уже раз — проверил готовность своей позиции возле круглого слухового окна. Здесь всё было готово для дела. Единственная створка окна, открывающаяся вверх и наружу, была закреплена таким образом, чтобы обеспечить щель, достаточную для осуществления выстрела. Снаружи стёкла окна были специально закопчены так, чтобы солнечный свет не бликовал, отражаясь от них. Внутри чердачного помещения, непосредственно рядом с окном, была оборудована удобная «лёжка» — лежачая позиция для снайпера. В ее головной части был смонтирован специальный механизм с ложем для снайперской винтовки, обеспечивающий максимально удобное положение оружия для ведения огня.
Единственное, что немного смутило Николая, было то, что вокзальное начальство в своём желании угодить силовикам с утра пораньше направило своего рабочего разогнать пыль, слоем лежащую на полу чердачного помещения. Конечно, эта работа была выполнена, и теперь Николай мог не беспокоиться, что в самый важный момент ему захочется чихнуть, но в данной ситуации речь шла в первую очередь о скрытности мероприятия, и вовлечение лишних людей — даже одного человека — в процесс шло вразрез с его убеждениями. Но вокзальный начальник заверил и самого Николая, и его большое начальство, что рабочий этот ни сном, ни духом не знает, с чем связана его работа, и вообще, «человек он в коллективе новый, ни с кем из вокзальных служащих и рабочих пока не знаком…»
В одиннадцать часов Николай прибыл в здание вокзала. Поднявшись на верхний этаж, в специально отведённой ему комнате он переоделся, взял винтовку и вместе с двумя милиционерами не спеша поднялся по пустынной технической лестнице к двери на чердак. Там они отомкнули врезной двусторонний замок, открыли дверь, после чего Николай вошёл внутрь. Дверь за ним с негромким хлопком закрылась, и вокруг воцарилась мрачная тишина. Снаружи едва доносились шумы вокзала: гудки маневрового тепловоза, еле слышный перестук железнодорожных колёс по стыкам рельсов, какие-то иные звуки. Николай включил фонарь и, подойдя к «лёжке», занял удобную позицию. Он приложил СВД к плечу, прильнул щекой к прикладу и посмотрел на интересующее его окно в офисном здании. Окно было чуть приоткрыто.
«Ровно настолько, чтобы сделать выстрел», — подумалось Николаю.
Он попытался рассмотреть, что или кто находится в том помещении за окном, но сквозь стёкла увидел лишь ткань тяжёлых, вроде бы синих синих штор. В щель же в окне также было ничего не видно из-за темени, которую давали шторы, прикрывающие нутро помещения от дневного света. В какой-то момент ему показалось, что шторы чуть-чуть дёрнулись; он внимательно всматривался за приоткрытую створку окна.
«Возможно, просто сквозняк…» — подумал Николай. Мысленно он прокручивал в мозгу ранее полученную разными путями и способами информацию и решил, что да, если открыть дверь в офис, небольшой сквозняк будет обеспечен. В этот момент он вдруг отчётливо услышал чьё-то тихое дыхание и внезапно ощутил затылком холод приставленного к его голове оружейного металла.
— Спокойно… Не шевелись… — голос говорящего был тих и ровен. К тому же ему показалось, будто он услышал в этом голосе что-то знакомое, но давно-давно забытое. В голове, к которой был прижат ствол оружия, мысли роились в бешеном темпе, занятые поиском оптимального выхода из положения.
— Не надо думать, что делать. Просто выполняй то, что я буду тебе говорить, — слова, прозвучавшие за спиной, казалось, были отлиты из бронзы. Настолько спокойным и уверенным в себе был произносивший их человек. — Сейчас твои руки медленно выпустят винтовку, затем медленно вытянутся вперёд, после чего ты также медленно перевернёшься на спину. Поехали.
Металл оружия оторвался от его головы, но он понимал, что по-прежнему находится на мушке. Николай аккуратно убрал руки от СВД и медленно вытянул их по направлению к окну, после чего перевернулся на спину. Теперь он попытался рассмотреть говорившего, но в его лицо тут же был направлен луч света карманного фонарика. Затем послышался выдох, как будто человек усмехнулся. Луч фонарика задёргался: человек на том конце светового потока зашёлся заливистым смехом.
— Я уж было решил, что ошибся… Но нет… Ты почти не изменился, — голос снова показался Николаю до боли знакомым. — Сейчас ты сядешь, согнув руки в локтях и взяв их за голову. На счёт «раз»!
Николай выполнил приказание, в ответ на что человек с фонариком ударом ноги вышиб винтовку из ложа, и та брякнулась на пол где-то за «лёжкой».
— А теперь… теперь самое главное. Я сейчас выключу свет. Твои глаза быстро привыкнут к темноте, ты сможешь увидеть меня, и мы поговорим. Только давай без глупостей.
Фонарик действительно погас. Человек, до этого стоявший близко к Николаю, сделал два шага назад; Николай это скорее понял, нежели увидел. Его глаза постепенно привыкали к темноте, и сначала он видел лишь человека, одетого в рабочий костюм железнодорожника, но уже через минуту узнал его.
— Рустам… Господи, ты?!
— Да, командир. Это я!
— Но как же так, Рустам?! Зачем ты здесь? Как? Откуда?!
— Ты ищешь Стрелка, командир. А Стрелок — это я.
Николай мысленно прокручивал ситуацию в голове. Он понимал теперь, как его боевой товарищ попал сюда, раз за разом играя с ним, Николаем, в его игру и опережая ровно настолько, чтобы…
…чтобы, обыгрывая, тем не менее, свести результат к пату.
— Где ты меня вычислил, Рустам? Когда? В каланче?! Ведь это ты там был, верно?
— Верно, был. Но тебя, командир, я вычислил ещё раньше. Я не знаю, сколько времени ты был в городе, но я находился здесь ещё дольше. Я тебя вычислил тогда, когда ты выкруживал вокруг стадиона: улицы, дворы, скверы.
Еще раньше наши люди узнали, что информация о заказе Кандидата «утекла» в Органы, и было понятно, что кто-то будет «работать» по стрелку. Конечно, мы не знали, что спеца выпишут аж из столицы. В любом случае, я мог отказаться от этого дела, сославшись на изменившиеся обстоятельства. Это был бы удар по моему имиджу, моей репутации, но этот удар я бы пережил. Но я решил сыграть в игру с учётом изменившихся обстоятельств и взялся за работу. Конечно, я не думал, что противостоять мне будешь ты. А когда я узнал в человеке, всюду сующем свой нос, тебя, отказываться уже было слишком поздно.
— И что ты теперь будешь делать, Рустам? Убьешь меня?
— Ты здесь для того, чтобы ликвидировать меня в тот момент, когда я нарисовался бы в том окне на пятом этаже офисного комплекса. Но меня там нет, там совершенно посторонние для тебя люди. А я здесь, но отсюда я не смогу ни выполнить заказ, ни убить тебя. Потому что твои люди ждут отсюда всего один выстрел — твой в меня за тем окном. И если это будет другой выстрел, мне никто не даст отсюда выбраться.
Я переиграл тебя, командир. Но я же и поставил сам себя в положение, из которого для меня обычного выхода нет. Я мог плюнуть на всё и уйти ещё сегодня утром, но это поставило бы крест на моей репутации, а значит, и на мне. С другой стороны, и ты тоже потеряешь, не предъявив своим людям меня. И если бы всё шло так, как ты думал, ты бы мог меня ранить или убить. Но вряд ли бы ты потом жил долго и счастливо, ведь так?
— Так, шурави, так. Я бы не простил себе этот выстрел никогда.
— Вот поэтому люди, находящиеся в том офисе по моей просьбе, уже сделали всё, чтобы решить нашу патовую ситуацию. Там в офисе на полу разбрызгана моя кровь… много крови. Но не так много, чтобы сдохнуть. Ещё сколько-то крови будет разбрызгано по пути на улицу. Затем следы потеряются, как если бы я уехал в машине. Машину найдут на приличном расстоянии от города, и в ней тоже будет сколько-то моей крови.
В общем, ты делаешь выстрел, а потом мы отсюда уходим. Ты к своим, а я — туда, где меня никто не будет искать какое-то время. Идёт, командир?
— Идёт, Рустам…
Понравился рассказ? Не пожалейте лайка! Для Вас это ничего не стоит, а Автору приятно! Оставьте свой след — напишите комментарий! Ваше мнение также важно, как и то, что Вы читаете! И подпишитесь на канал — впереди Вас ждёт масса интересного.
