Выскажусь по теме своей специальности. Чем занимаются «страшные» биологические лаборатории про которые рассказывают наши СМИ?
Смотрим на первую картинку (ниже в статье). Методы: чтение ДНК по Сенгеру, чтение ДНК методами нового поколения, биоинформатика, моделирование экологических ниш, визуализация данных.
Чего тут нет: создания новых патогенов, генной инженерии, биологического оружия или вирусов, распространяемых летучими мышами. Такими же методами пользуются многие лаборатории в России в которых я имел опыт работы. Да и генная инженерия не означала бы создание оружия.
Похожие проекты финансировались при участии США и в других странах мира. Например, в том же Китае. Подобные исследования нужны для того, чтобы отслеживать появление в природе новых вирусов. Оценивать риски новых эпидемий.
Смотрим на вторую картинку ниже в статье. Изучение вариантов низкопатогенного вируса гриппа птиц (заражает преимущественно птиц, причем обычно без симптомов или с умеренными симптомами).
Чего тут нет: генной инженерии, биологического оружия, создания новых вирусов, которых распространяют птицы.
Идея о том, что можно сделать оружие, которое бы избирательно работало против определенной этнической группы — это вообще фантастика. Желающие могут посмотреть лекцию на «Ученые против мифов» — «Грозит ли нам генетическое оружие?» Олега Балановского, руководителя лаборатории геномной географии Института общей генетики РАН, профессора РАН (к сожалению Олега больше с нами нет, он погиб, спасая своих детей). Я тогда выступал в роли оппонента, но основной тезис разделяю.
Если кратко: этническое биологическое оружие не получится сделать по целому ряду причин. Во-первых, очень сложно подобрать такой генетический маркер, который был бы свойственен только одной популяции. Этот маркер должен к тому же быть удобной мишенью для некоторого вируса, что сильно усложняет задачу. Скажем, SARS-CoV-2 проникает в клетки, взаимодействуя с рецептором ACE2, а ВИЧ с CCR5, но эти рецепторы не отличаются у американцев, французов, немцев или русских. Вариации в этих рецепторах существуют, частоты этих вариаций тоже могут немного отличаться в разных популяциях, но не более того. Грубо говоря, в лучшем случае вы могли бы сделать оружие, которое убьет 5% одной популяции и 10% другой популяции или типа того.
При этом вирус должен быть очень заразен (иначе оружие не сработает). И при этом вирус должен не мутировать (так не бывает). Ведь если он будет заразен и будет мутировать, то ваше оружие может легко изменить свою специфичность и все равно рано или поздно ударит по создателю. Например, тот же SARS-CoV-2 быстро эволюционировал и появились новые более заразные варианты вроде Дельты и Омикрона. Никто не может контролировать или даже предсказать как пойдет эволюция выпущенного патогена.
P.S. Обнаружил себя в странной ситуации, что должен консультироваться с юристом перед тем, как выкладывать казалось бы элементарный ликбез. Апофения воистину наступила. С альтернативной наукой, влияющей на принятие решений на высоком уровне. Страшно представить, что в других областях.
Update: ответ на самый популярный вопрос: «А что с уничтожением образцов?» — насколько я понимаю, речь о том, что в некоторых лабораториях предположительно велись научные исследования классических опасных патогенов типа сибирской язвы или чумы. Работа с этими патогенами требует очень строгих условий безопасности, которые тяжело соблюсти в случае попадания снаряда или проникновения в лабораторию вооруженных людей.
Надо отметить, что изучением опасных патогенов занимаются лаборатории в самых разных странах, в том числе и в России. Это не означает, что их кто-то собирается применять в качестве оружия.
Подписывайтесь на канал, если было интересно и читайте предыдущую статью!
