СТС демонстрируют фильм «Башня ужаса».
Надпись на экране: It started on Halloween 1939.
Голос переводчика: Это началось в Голливуде в 1939 году.
К написанию данного текста меня побудил один незначительный случай, ставший последней соломинкой, которая сломала спину верблюду. Листал тут статью про постеры, попадающиеся в последнем фильме Квентина Тарантино «Однажды в… Голливуде», и, как давний последовательный ценитель киношного старья, внезапно с размаху споткнулся об упоминание в числе прочего фильма «Трое в Аттике» – эпичной античной саги, надо полагать, судя по названию.
Вы уже, небось, поняли (или нет, в данном случае это совершенно неважно), что речь здесь идет об эротическом триллере 1968 года «Трое на чердаке» («Three in the attic»). По крайней мере, постер в фильме именно от него.
Хотел, по своему обыкновению, слегка дружелюбно попенять автору статьи, которую даже на «Кинопоиске» прикрепили к этому фильму, видимо, за похвальный критический разбор. Как вдруг, к ужасу и отчаянию своему, обнаружил, что на помянутом «Кинопоиске» сам фильм тоже фигурирует как «Трое в Аттике», и автор статьи просто пошел на поводу у мэйджора!
Ну, не знаю, не знаю. Довольно странная покорность неправильному. Скорее это означает, что автор просветительской статьи об истории кино данный фильм просто не смотрел (с русским переводом его пока не существует). Потому что никакой Аттики там и в помине нет, зато чердака (attic) – полные карманы.
Многие ошибки переводчиков с английского обусловлены подобными «ложными друзьями», которые выглядят очень знакомо, но на другом языке означают нечто совершенно иное.
По приезде в Мадрид в глаза мне бросилась киноафиша: «Gravedad». Только означало это не «могильный папа», как вышло бы, будь оно написано по-английски. В испанском языке это слово означает «гравитация».
За время своей редакторской деятельности я собрал обширную коллекцию таких «друзей». Вот те из них, на которых переводчики с английского подрываются регулярно. В четырех из пяти переводов, которые поступают мне как редактору, можно обнаружить одну – а то и сразу несколько – перечисленных ниже самых распространенных ошибок.
Всем русскоязычным людям, читающим по-английски, стоит накрепко запомнить, что:
downtown– не нижний город;
lunatic– не лунатик;
billion– не биллион;
minster– не министр;
John the Baptist – не Джон Баптист;
а, соответственно, деловой центр, сумасшедший, миллиард, собор и Иоанн Креститель. На подобных штуках подрывались в свое время даже переводчики «Симпсонов», «Футурамы» и киношного «Полета над гнездом кукушки».
С названием последнего вообще вышла традиционная трагедия непонимания. "Пролетая над гнездом кукушки", как модно переводить в последнее время, тоже не соответствует первоначальному замыслу. Дело в том, что в качестве названия для романа и оскароносного фильма взята строка из классической английской считалки, в которой один гусь полетел на восток, один на запад, а один пролетел над кукушкиным гнездом. Сумасшедшего в англосаксонской традиции называют «cuckoo» – кукушкой, или попросту «стукнутым». Кроме того, кукушка не вьет гнезд и откладывает яйца в чужие; «кукушкино гнездо» – это некий оксюморон, то, чего нет. Поэтому совершенно неудивительно, что Кен Кизи взял строчку из этой считалки в качестве названия для своей книги про сумасшедший дом, и «One flew over the cuckoo’s nest» на самом деле должно переводиться как «Один пролетел над кукушкиным гнездом».
И столь же неудивительно, что для русского человека, в детском фольклоре которого нет такой мгновенно опознаваемой считалки, оно переведено по-другому – в меру познаний переводчиков. Хоть «один пролетел» и выглядит более рабским и корявым подстрочником, чем то, к чему мы привыкли, но такой перевод, как ни странно, более правилен в контексте.
Или просто «Над кукушкиным гнездом», как назывался один из отечественных спектаклей по мотивам книги.
С downtown в этой связи тоже постоянно происходит довольно смешная история. В советские времена, когда сложное словосочетание нельзя было вбить в гугл-переводчик, русские толмачи как только ни извращались в попытках объяснить себе и читателю этот странно звучащий казус. Я даже начал коллекционировать эти попытки, сразу замечая их в различных текстах и выписывая в книжечку.
То, что у многих это «нижний город», понятно заранее. Но некоторые потуги неопытных переводчиков истолковать это непонятное словосочетание вызвали у меня искренний неподдельный восторг.
Скажем, в одном переводе «мы направлялись в ту часть Нью-Йорка, которая опустилась во время последнего землетрясения». Изобретательно, что можно сказать.
Некоторые переводчики подходят к вопросу аналитически. Умному человеку понятно, что никакой это не нижний город, а с землетрясениями в Нью-Йорке, в отличие от того же Сан-Франциско, напряженка. Значит, это какое-то иносказание. Может, имеется в виду юг карты? Или… о! Обитель низменного!
Таким образом, в одном из переводов Рекса Стаута слову downtown было найдено новое значение: «Я прошел по Десятой авеню, свернул к трущобам и на углу Тридцать четвертой улицы зашел в аптеку».
Трущобы?! Серьезно? Это где же он в этом месте Манхэттена, на пересечении Десятой авеню и Тридцать четвертой стрит, трущобы откопал, забавник?..
Вот еще трагедия непонимания реалий, неведомая нэйтиву-англосаксу. В одной из серий «Симпсонов» Мардж исполняет со сцены классическую песню Боба Марли «I shot the Sheriff», слова которой нам переводят так:
Я застрелила шерифа,
Но не смогла застрелить депутата.
Нет. Еще один «ложный друг» переводчика. Deputy – в данном случае не депутат или представитель. Это именно «заместитель», третье словарное значение слова; помощник шерифа. Также deputy – это группа вооруженных добровольцев, добропорядочных граждан, которые сопровождают шерифа в погоне за преступником или бандой. В общем, согласно тексту композиции, ее герой застрелил шерифа, но не убивал помощника, тоже обнаруженного мертвым. Драматическая детективная история, в неверном переводе превратившаяся в фарс.
Еще один случай, в котором переводчику всё вроде бы ясно, но его старания между тем приводят к неверному результату. Фильм Гарольда Ллойда «Safety last!» знаменит у нас тем, что самые козырные кадры из него – как герой карабкается вверх по небоскребу и как он зависает над бездной, вцепившись в стрелки башенных часов, – использованы в начале неимоверно популярного на постсоветском пространстве фильма «Здравствуйте, я ваша тётя!»
Помнится, в детстве я, как и многие, мечтал узнать, что же это за кино такое замечательное, из которого взяты кадры (то, что это Гарольд Ллойд, упоминается прямо в «Тёте»). Но во времена лютого советского информационного голода такое знание казалось совершенно недостижимым.
Впрочем, с тех пор я вырос, посмотрел достаточно много Ллойда, ознакомился с многосерийным документальным фильмом про него и узнал, наконец, как снималось вышеописанное. Надо заметить, что комедийные актеры в то время в основном не пользовались дублёрами и из соображений кассы порой проделывали смертельно опасные трюки (особенно преуспел в этом Бастер Китон).
Названия документального фильма я не запомнил – в то время мне уже было не надо. Были уже другие интересы: девочки, рок-музыка, футбол, всё такое вот.
Потом, спустя многие годы, мне снова стало интересно. И я вдруг осознал, что на русский язык название заветного кина, «Safety last!», переведено неправильно – «Наконец в безопасности!» Даже на «Кинопоиске» приведён этот вариант (хотя на самом деле на «Кинопоиск», напоминающий ныне «Википедию» в худшие годы всеобщего гуляй-поля, я бы вообще не опирался – достаточно вспомнить только «Трое в Аттике»).
Нет, наверное, перевод был бы правильным, если бы там стояло «Safety at last!». Но чего нет, того нет.
На самом деле такое название означает вот что. Любой американский рекламный буклет, продвигающий какие-то подвижные игры на свежем воздухе, будь то африканское сафари или просто поездка в Диснейленд, вот уже примерно сто лет заканчивается словами: «Safety first!» – то есть «Безопасность в первую очередь!» Соответственно, «Safety last!» – это комическая игра слов, переворачивающая знакомую с детства строку с ног на голову и означающая «Безопасность в последнюю очередь!» Это гораздо смешнее и больше отвечает духу фильма.
Имеет место и обратное – лютый хейт переводчиков аудиторией за то, что они пытаются привнести в свою работу некую долю творчества.
Скажем, прочитал пару рецензий на фильм «Конченая» с Марго Робби. Поглядев по диагонали гневные отзывы о том, что фильм совершенно не отвечает названию («Terminal» в оригинале), несколько удивился: я тут что, один понял, что «конченая» – это, в соответствии с сюрреалистическим содержанием фильма, «конечная» с малость переставленными буквами? В общем-то, и героиня Робби блестяще охарактеризована одним словом. На мой вкус, переводчик тут прыгнул выше головы, совершенно точно одним словом отразив в переводе названия суть кино.
Хотя он несколько забежал впереди паровоза, конечно. «В этой неритмичной стране» (тм) делать такие языковые изыски в кинопродукции коммерчески бессмысленно. Причем под неритмичной страной, как у классика, я, конечно, имею в виду отнюдь не Россию; практически все страны в этом отношении – неритмичные. Ну, разве что отдельные изысканные европейцы.
Скажем, названия наших фильмов подвергаются на Западе такой же оголтелой переделке, как и западные названия здесь. К примеру, «Кавказская пленница» выходила за рубежом как «Киднеппинг: кавказский стиль», «Морозко» – как «Джек Фрост», а «Невероятные приключения итальянцев в России» – как «Безумная, безумная, безумная гонка в России». И у меня, в отличие от отечественных зрителей, не поднимается рука кинуть камень в иностранных переводчиков, пытающихся дать аудитории хоть какой-то ориентир – стоит ли смотреть это кино с безумным по местным меркам названием из дикой страны.
А порой переводчики подвергаются совершенно непонятной ненависти аудитории просто за то, что честно выполнили свою работу. Забавно, например, наблюдать, как отечественные языковые пуристы яростно стебут в этой связи название «Монстро», потому что в оригинале фильм-де называется «Кловерфилд»; какие наши переводчики и маркетологи уроды по определению, и всякий прочий кал. Опять, по мнению пуристов, возможен только подстрочный перевод названия, никакая игра смыслами не допускается (как это верно подмечено у Воннегута: «Всякая игра ногами карается крюком»).
Вот только «Монстро» – экспортное название «Кловерфилда», данное непосредственно кинокомпанией, и под этим названием фильм прокатывался во множестве стран. В некоторых кино даже так и называлось: "Монстро: Кловерфилд". Увы.
Еще смешнее будет, если вспомнить, что изначально «Кловерфилд» – это бессмысленное нейтральное название, которым во время съемок прикрывали происходящее, чтобы идею не потырили другие кинокомпании. А «Конченая», конечно, должна называться по-русски «Вокзал», или «Терминал», или «Накопитель», и никак иначе. С коммерческой точки зрения, разумеется, такое же самоубийство, как и «Конченая»; но во втором случае хотя бы почирикали, как в том анекдоте с воробьем-эмигрантом.
Другие тексты автора:
