Разбор солдатских "залетов" - это всегда долго, нудно и утомительно. Такая "процедура", нечто среднее между допросом и объяснением, которая позволяет узнать мотивы, цели и причины содеянного солдатами. Офицеры также проводят своего рода "дознание" стремясь, обязательно установить и изобличить "лидера" и отделить его от "исполнителей" нарушения воинской дисциплины. В нашем "залетном" случае все было аналогично. Утром после развода и выезда личного состава на объект, шестеро остаются в расположении роты. В канцелярии заседает целая "следственная группа" состоящая из ротного, дежурного по части, одного из командиров взводов и старшины роты. С теми, кто напился в патруле, разобрались быстро. Главное, что удалось установить "следакам", это отсутствие договренности между "самоходчиками" и "пьяным" патрулем.
Затем принимаются за нас: по одному вызывают на "допрос" который не движется с места. Мы, как и договорились ничего конкретного не говорим: да, было дело, ушли с расположения части, так, пошатались, чуть выпили и вернулись. Естественно, в такую "слабенькую" версию, никто не хочет верить. Тогда, с каждым из нас, начинает разговаривать (опять, по отдельности) кто-то из "следаков". Я попадаю, как назло, к ротному. Он умен, хитер, и старается меня "расколоть" применяя типичные методы "устрашения": -А, вот письмо напишем домой, как, ты плохо служишь, в нарядах сгноим, поедешь на "губу" к десантникам в Старый Крым. От моего молчания и нежелания говорить, капитан, еще больше злится, а запасы его "страшилок" стремительно тают. Передают другому на "собседование": старшина не совсем умело, пытается склонить к "сотрудничеству" и видно, лично ему, такое занятие не по душе. В очередной раз, не получив от меня нужного ответа, старший прапорщик, отправляет к следующему "собеседнику". И снова угрозы, вперемежку с обещаниями не принимать "крутых" воспитательно-дисциплинарных мер.
Так, в бесконечных попытках установить обстоятельства совершенного нами дисциплинарного проступка, пролетел весь день. Уже и рота вернулась с объекта, а нас, все продолжали допрашивать. В конце концов, и офицеры сами изрядно утомились. Обещали продолжить "следствие" завтра. Однако, утро следующего дня прошло, как обычно. И, мы после развода вместе со всеми выехали на объект. Как, оказалось, это было небольшое затишье перед сильной бурей.
Через два дня было созвано внеочередное комсомолькое собрание. Из нас четверых, членами ВЛКСМ были я и Губинок. С младшим сержантом обошлись достаточно мягко. Он служил в роте с самого начала, его хорошо знали и он хорошо всех знал. Слегка попеняв, влепили ему выговор. А вот со мной, видимо была установка "не церемониться" как с комсомольцем, еще и бывшем секретарем. Несколько человек достаточно активно, произносили в мой адрес, прямо "разгромные" речи. Стали заслушивать предложения, и тут вылез Багдасаров, над которым, я когда-то пошутил в Симферополе на слете комсоргов. Этот маленький азербайджанский карлик, не скрывал своей радости от подвернувшейся возможности отомстить. Взяв слово, Багдасаров, без обиняков, предложил меня исключить из рядов ВЛКСМ. В актовом зале воцарилась тишина. Тут, попросил слово Санек, который был в балаклавской командировке и служил со мной в одном отделении. Санек, заявил, что такая мера по отношению ко мне не оправдана, и следует применить более мягкое наказание. Его поддержали, еще несколько человек в том числе сержанты Кулик и Дмитруха. Дали и мне последнее слово. Навалилась какая-то аппатия и безразличие от всей этой, показной, псевдокомсомольской болтовни. Я, сказал, "как собрание решит, тому и быть". И все-таки, поставили вопрос об исключении на голосование. Большинство было против. В итоге мне объявили строгий выговор с занесением в личную карточку члена ВЛКСМ.
Еще через день, на утреннем построении нам объявили дисциплинарное наказание. Под барабанный бой, нас, четверых, вызывают из строя. Командир роты от своего имени объявляет каждому по трое суток ареста с содержанием на гауптвахте. Становимся в строй. Пролетела мыслишка, еще "легко" отделались. Нет. Опять называют наши звания, фамилии с приказом выйти из строя. Теперь, ротный, объявляет нам, еще по семь суток ареста от имени командира части. Младшего сержанта, снимают с должности командира отделения. От себя, командир роты добавляет, что перед поездкой на гауптвахту, нас ждут усиленные занятия в команде залетчиков "Эдельвейс".
В оформлении использованы фотографии с сайтов: ok.ru, vk.com
Уважаемые читатели! Ставьте лайки, подписывайтесь на канал и делитесь своими воспоминаниями!
Моя служба во 2 ИСР Пограничных войск КГБ СССР (Часть 13)
Другие материалы на авторском канале Погранец на стройке
