Постигнуть характер последнего царствующего Романова было нелегко. Николай II вел замкнутый образ жизни, не имея ни склонности, ни способности к созданию широковещательной шумихи вокруг своего имени. У него не было ни одного из качеств, импонирующих толпе. Русское общество его не любило и даже не находило нужным это скрывать. Николаю II ставили в вину бессердечие и слабоволие. Чехов выразился о нем в том смысле, что государь не плох и не хорош — «обыкновенный гвардейский офицер».
Однако этот отзыв не вполне несправедлив. Если Николай и был обычным человеком, то с весьма симпатичными чертами характера — «честный, бесхитростный человек средних способностей и доброй натуры, — по словам Уинстона Черчилля, — опорой всей его жизни была вера в Господа». В нем не было ничего «царского» — ни любви к роскоши и комфорту, ни каких-то необычных пристрастий в еде и одежде. Он охотно занимался физическим трудом — пилил дрова, убирал снег. Полученное им образование действительно ничем не отличалось от образования гвардейского поручика. Но, наделенный здравым умом и аналитическими способностями, он на лету схватывал все, что ему говорили. Неплохо владел иностранными языками — немецким, французским и английским, грамотно писал и говорил по-русски. Был усердным читателем: его интересовала как легкая развлекательная литература, так и серьезные научные труды, в том числе на исторические темы; он выписывал русские и зарубежные газеты и журналы. Из русских писателей больше всех ценил Гоголя.
Предпочитая тихую жизнь в кругу семьи и близких, Николай никогда не замыкался в узком мирке Царского Села. В программу его образования входили поездки по России и зарубежным странам. В бытность свою наследником престола он посетил Грецию, Египет, Индию, Цейлон, Сингапур, Яву, Китай, Японию. Поездка по Стране восходящего солнца едва не стоила ему жизни. В небольшом городке Отсу, после завтрака у местного губернатора, на цесаревича напал японский полицейский — религиозный фанатик-самурай, посчитавший оскорблением посещение Николаем храма богини Аматерасу. Впоследствии, унаследовав престол, Николай охотно посещал европейские страны.
Так называемых светских удовольствий царь не любил. В молодости он неплохо играл на фортепиано, обучался игре на скрипке, принимал участие в театральных постановках, рисовал. Живопись понимал, как немногие, в том числе современную, и был одним из первых в России ценителей французских импрессионистов. Также обожал спорт: в юности увлекался плаваньем на байдарке, позже предпочитал теннис и бильярд. И всю жизнь был страстным охотником.
Подобно любому из своих подданных, Николай отдавал увлечениям только свободное время, которого у него было немного. Он жил по раз навсегда установленному строгому распорядку, занимаясь государственными делами с большим тщанием и пунктуальностью (так, никогда не имея личного секретаря, сам ставил печати на письма). Только тяжелое недомогание кого-нибудь из членов семьи могло заставить его отменить прием министра или отложить ознакомление с очередным докладом.
Семья, домашние были его кумирами. Николай и его супруга Александра Федоровна являли собой образец семейных добродетелей — редкий случай в династии Романовых.
Добавьте к этому привлекательную внешность, неизменно вежливое, без тени высокомерия, обхождение с нижестоящими, превосходное самообладание. Никто из знавших его людей не отрицал исключительного обаяния его натуры. Сергей Юльевич Витте находил, что «отличительные черты Николая II заключаются в том, что он человек очень добрый и чрезвычайно воспитанный. Я могу сказать, что я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император».
Как государю Николаю много вредили его природные застенчивость и нерешительность. Ему претили любые формы давления на подчиненных. В разговорах, даже важных, он легко уступал, так как никогда не мог заставить себя огорчить собеседника. Но, как заметил, английский посол в России Джордж Уильям Бьюкенен, царь был «слаб во всем, за исключением своего самодержавия». Победоносцев слышал, как Николай однажды сказал кому-то из своего окружения: «Зачем ты всегда споришь? Я всегда со всеми соглашаюсь, а потом все делаю по-своему».
Совершенно непохожий физически на своего отца, от которого он не унаследовал ни роста, ни колоссальной силы, Николай был совершенной его копией в своих взглядах на место и роль самодержавия в государственной системе Российской империи. «В каждой складке шинели этого маленького офицерика сидит самодержец», — как-то сказала о нем великая княгиня Мария Павловна еще при жизни Александра III. Близко знавшие Николая люди говорили о «бархатной перчатке, надетой на стальную руку». Французский президент Эмиль Лубе писал: «О русском императоре говорят, что он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский император сам проводит свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их он трудится беспрестанно». Такое же мнение о русском государе сложилось у принца Генриха Прусского: «Царь благожелателен, любезен в обращении, но не так мягок, как зачастую думают. Он знает, чего хочет, и не дает никому спуску». Его соотечественник адмирал Хопман утверждал: «На первый взгляд царь кажется робким, но затем вы понимаете, что это человек серьезный, вдумчивый и тактичный. Он всегда выглядит благожелательным, но, для мужчины, пожалуй, чересчур мягким. Но внутренне он гораздо более сильный и непреклонный, нежели видится окружающим».
Эти свидетельства, впрочем, не следует преувеличивать. История царствования последнего Романова показывает, что по всем важнейшим государственным вопросам он в конце концов уступил нажиму людей или давлению обстоятельств.
Мои книги на Литрес
