Людмила вцепилась в эту подушечку с золотыми украшениями и о чем-то думала. Мы возвращались домой.
- Откуда у нее это все, ну вот откуда? - вопрос был риторический.
Естественно, на него я ей ответить не могла.
- Я маме сейчас позвоню, она все таки ее сестра. Хочешь поставлю на громкую связь? Тебя наверно тоже любопытство мучает. Не хочу плохо думать про свою тетку, - сказала Людмила.
Она набрала маме и стала с ней разговаривать. Ответила на все ее вопросы, спросила, как папино здоровье, а потом поставила на громкую связь.
— Мама, я сейчас у тети Стаси в квартире разбиралась и нашла кое-что.
— Золото, бриллианты? — со смехом спросила старушка.
Людмила не знала, что ей ответить, и пауза затянулась.
— Значит, золото, бриллианты, — подтвердила свои слова мама Людмилы.
— Мама, там много. Ты не знаешь, откуда у нее столько? Они же не особо богато жили, зажиточно, но не шиковали.
— Ты помнишь, где она работала?
— Ну, в универмаге. Она что, воровала? — обалдела Людмила.
— Люда, она была спекулянткой, — тяжело сказала старушка, — у нее как-то все ловко получалось. Покупала туфли, носила их совсем немного, пару дней, а потом продавала. Зарплата у нее была маленькая, но вот она как-то умела продать товар по завышенной цене, и у нее брали. Были постоянные покупательницы, которые звонили ей и заказывали вещи, одежду, обувь себе, детям, мужу.
Всё у нее было легко: там купить, тут продать. Стася всю жизнь была такой. Мама, бабушка твоя, рассказывала, как она их спасла. Стаське было лет семь, мне около года. Отец на фронте. Мать заболела чахоткой и так захворала, что вставать не могла. Мамка карточки то ли потеряла, то ли их украли, то ли она их не смогла получить, потому что дойти была не в состоянии. В общем, не было их, и есть нечего было.
Дала она Стаське сережку золотую и велела ее обменять на хлеб. Так Стася домой пришла с хлебом, пшеном, кусочком сахара и еще назад сережку принесла. Она пошла к пункту выдачи и стояла около него, громко ревела. Ей народ от своих кусочков крошки отламывал и в мешочек складывал. Тетка какая-то сердобольная ей кусочек сахарку дала, а мужичек в ладошку пшена насыпал. Так и несла крупу на ладошке до самого дома, ни крупинки не просыпала.
Стаська с этого пшена суп сварила и крошек в воду накидала. Мы два дня эту похлебку ели. Сахарок с копеечную монетку был, так она его на три части разделила и в кипятке развела, типа чай.
На третий день она меня в тулуп завернула и поехала в другой пункт раздачи. Там встала и ревела, да еще меня пощипывала, чтобы я плакала. Люди и там нам накидали, даже сала кусочек маленький перепал. У меня ручка синяя была от ее щипков. Недели две мы так мотылялись по разным пунктам, побирались.
Потом матери полегче стало. Стаська завернула меня в тулуп, посадила на санки. Сказала матери, что поедет в деревню к деду и больше побираться не будет никогда, и голодать никогда не будет. Мать с отцом своим не ладила, и помощи просить она у него не хотела. Пыталась Стаську отговорить, дескать схожу за карточками, но она жутко упрямой была.
Пришлось матери к деду в деревню возвращаться. Мамка всё говорила, что Стаська — копия дед, такая же упрямая, и деньги к ней всегда в руки плывут.
Людка, ты меня слышишь? Чего молчишь? — спросила старушка.
— Мама, я тебя слышу. А что, прадед был особо богат? Какие богатства у обычного колхозника? — удивилась Людмила.
— Сейчас у нас плюрализм и гласность, и времени уже много прошло, так что прадед твой был не просто колхозником. Купцом он был до революции. Покупал, продавал, мамка говорила, хорошо у него дела шли. Когда революция пришла, он как-то исхитрился, погрузил всю многочисленную свою семью и рванул подальше, к каким-то родственникам в деревню. Там и осел. С собой ничего не взял, всё в городе бросил, только бабье приданое — два сундука да тюфяк старый соломенный.
Жена у него умерла при очередных родах. Детки от чахотки в голодный год померли. Осталась вот только мать моя, твоя бабка, и ее сестра. Тяжелый характер у деда был, но мы войну пережили и не голодали. Умный был, хитрый. Стаське тюфяк, на котором спал, завещал после смерти. Мы, ребятишками, над ним посмеивались, вот радость-то в наследство получить тюфяк, набитый соломой.
Стаська его по-своему любила, ездила к нему до самой его смерти, помогала. Дефицитные продукты таскала, к докторам возила. Мать моя с ним так и собачилась, хотя он помог ей восстановиться после чахотки и не выгнал ее с маленькими детьми, да от голодной смерти спас.
Как Стася плакала, когда его хоронила. С похорон пришла в избу и его этот тюфяк со злости весь ножом изрезала, а там всякое разное добро лежало. Она мне предложила половину, я отказалась, это ведь у трудового народа украдено. Говорила я ей, чтобы сдала государству как клад и получила за него 25%. Собрала она всё это, обозвала меня ненормальной и уехала в город.
Матери она тоже предлагала, но та напугалась и отказалась. Я так понимаю, что теперь там не только дедовское золото, но и Стаськино? Она ведь на те деньги, что ей спекуляция приносила, не только одевалась и обувалась и всем родным подарки дарила, но и золото скупала. В разных ювелирках, ломбардах, даже в другие города ездила. Мания у нее такая была, боялась войны, говорила, я на это золото столько хлеба наменяю.
Кстати, она ведь те серьги у мамки потом забрала, когда постарше стала. «Я, — говорит, — их заработала, все равно бы на хлеб их поменяла», — закончила свой рассказ старушка.
У меня от этого рассказа мурашки по телу побежали.
— Мама, я продам часть и привезу тебе денег, — сказала Людмила.
— Не надо мне тех денег, нетрудовым путем заработанные, — отказалась бабушка, — Мы не голодаем, у нас пенсия хорошая, не надо ничего. Сдай их государству, как клад.
— Мама, мы уже давно в другом государстве живем, — вздохнула Людмила.
— Ну и запихни их обратно в тюфяк и спи на нем дальше, как твой прадед и Стаська, — психанула бабушка и бросила трубку.
— Ну вот, мама не понимает, что уже сейчас время другое. Да и дед купцом был, а не вором. Да и тетю Стасю понять можно, — покачала головой Людмила.
— Может, надо было все забрать из квартиры? — спросила я.
— Не надо, потом заберем, — махнула она рукой и отвернулась к окну.
Так и доехали с ней молча до дома.
Автор Потапова Евгения
Копирование, и размещение на других площадках запрещено. Репост, то есть активная ссылка, приветствуется.
