После проверки полка в Марах было ещё одно интересное полковое мероприятие — вывод из под удара. Впервые за свою службу я участвовал в полномасштабном оборонительном действии полка. Смысле его состоял в том, что при угрозе нанесения массированного удара противника по аэродрому, полк должен за минимальное время взлететь и приземлиться на запасном аэродроме. В каждом полку такая схема существовала, регулярно отрабатывалась на земле лётчиками, один раз даже выруливали из зон на стоянку всем полком. Но ни разу не наблюдал и не участвовал в реальном подъёме полка в воздух по тревоге с перелётом на другой аэродром.
Сложность такого мероприятия заключалась в том, что из эскадрильских зон надо было выруливать в строгой последовательности, начиная с самого дальнего арочного укрытия. Диктовалось это условие тем, чтобы поднятый в воздух мусор при развороте самолёта на рулёжную дорожку после выруливания из арки, не попал в воздухозаборники другого самолёта. А запускали в арочных укрытиях все одновременно, чтобы сократить время выруливания на полосу. Кроме того, звенья должны выруливать последовательно, начиная со звена управления эскадрильи, возможности перестроиться на земле перед выруливанием на полосу было мало. Даже на взлётной полосе перестроиться звеном было не безопасно из-за большого размаха крыла истребителя.
Эскадрильские зоны, конечно, поддерживались в порядке для такого выруливания: вычищались от мусора и травы, в зоне действия реактивной струи не ставились никакие щиты и никакие предметы. Любой предмет, поднятый струёй в воздух, представлял угрозу жизни технического состава. От лётчиков требовалась предельное мастерство при выруливании: надо было дать ровно столько оборотов двигателю для страгивания, чтобы инерции хватило на разворот на рулёжную дорожку. И прибрать тягу двигателя нужно было после страгивания и короткого разгона своевременно, чтобы струя выходящих газов при развороте была минимальной и не подняла в воздух грунт.
Готовились лётчики к этому выводу полка из под удара основательно. Неоднократно выходили в свои эскадрильские зоны для отработки этого действия методом «пеший по лётному». Изучили по картам кроки запасного аэродрома, нарисовали маршрут ухода и захода там на посадку. Всё говорило о том, что вывод будет, хотя верилось в это с трудом: уж больно редкое в практике полков было это мероприятие. Готовился и инженерно-технический состав. От них тоже многое зависело в успешности быстрого взлёта полка.
Ещё одна трудность для лётчиков заключалась в том, что обзор из арочного укрытия был ограничен, а выруливание осуществлялось в режиме радиомолчания. Мне надо было запомнить номера самолётов, которые прорулят мимо моей арки, прежде чем наступит моя очередь начать движение из своей арки. А выруливало моё звено из нашей эскадрильской зоны крайним. Надо было не зевать, а считать самолёты и считывать номера бортов. Техник тоже был готов дать мне подсказку на очерёдность выруливания. Конечно, ни о каком отсутствии лётчика при этом мероприятии не могло быть и речи: все должны прибыть, знать свой самолёт и свой маневр. И отказы техники при запуске в арочных укрытиях могли внести непонятки в очерёдность выруливания.
Вывод из под удара - серьёзное испытание боевой готовности полка.
Всё началось с тревоги. Личный состав подвесил ракеты, а лётчики в этом мероприятии обязательно участвовали, а потом заняли места в кабинах. С КДП дали сигнал ракетой. Над аэродромом поднялся шум от запускаемых двигателей. Наконец, и мимо моей арки началось быстрое руление бортов. Я едва успевал считать борта. Техник подал мне сигнал на выруливание. Дал обороты и, отпустив скобу тормозов, выскочил на белый свет. Мельком взглянул при развороте на рулёжку назад в перископ: ничего я там не сдул? Всё нормально. Поддал на рулёжке тяги двигателю, торопясь за впереди рулящим истребителем. Установив нужную дистанцию, поглядываю в перископ: вырулили мои орлы? Вырулили. Немного отлегло от сердца. Дальше всё будет уже проще.
Благополучно произвели посадку на запасном аэродроме, где стояли вертолёты, которые несли дежурство по поиску и спасению экипажей. Нас встречала немногочисленная группа наших техников, которые ставили к самолёту стремянку и устанавливали в кабину чеки. Чеки мы забирали в кабину с собой в полёт.
Пошли в стартовый домик, где уже вовсю шёл обмен впечатлениями лётчиков о перипетиях вывода полка. Командиры по горячим следам разбирали действия личного состава, выясняли подробности, готовясь к общему разбору перелёта командиром полка. Без небольших накладок не обошлось: пару человек вырулили не в свою очередь. Пришлось перестраиваиться по ходу движения на взлётную полосу. Одному звену удалось это сделать на заправочной стоянке, которая была по ходу движения, а одному — уже на самой взлётке. Сильно это не повлияло на время взлёта, но готовиться к экзекуции командиром полка надо.
Вывод полка из под удара прошёл благополучно: норматив времени превышен не был, все наличные самолёты, кроме дежурных сил, с аэродрома убрались и сели на запасном. Командир полка мог быть доволен своим личным составом. Теперь предстояло подготовить самолёты к возврату домой. Техники прибыли на аэродром позже и занялись самолётами. Полку предстояло заночевать на запасном аэродроме и с утра пораньше вернуться домой.
Лётчиков разместили в казарме, где тесно стояли солдатские койки в два яруса. Скорее всего это была казарма караульной роты, личный состав которой нёс службу в карауле. Вечером я обнаружил, что в соседнем с казармой помещении размещался дежурный поисково-спасательный экипаж вертолётчиков. Я напросился к ним в гости — очень меня интересовал вертолёт — они радушно меня приняли. Попросил у них Инструкцию вертолёта и бегло пробежал раздел пилотажных особенностей. Этот раздел поразил меня обилием всяких ограничений и диапазонов неустойчивости аппарата в полёте.
- Не понимаю, братцы — как вы на этих аппаратах летаете? Ведь тут одни предупреждения!
- А мы не понимаем — как вы на своих самолётах летаете, - засмеялись вертолётчики.
Мы немного пообщались на тему особенностей наших летательных аппаратов и я убрался восвояси.
Рано утром в казарму, где спал лётный состав, вошёл командир полка. За окнами только-только начал сереть новый день. Заметив, что я лежу с открытыми глазами, комполка громко спросил:
- А где ответственный по приёму и выпуску?
Я молча указал на второй ярус койки у самой двери, на которой крепко спал Семён Семёныч, уткнувшись лицом в солдатскую подушку.
Вообще-то, у Семён Семёныча была фамилия и имя, но в полку его все лётчики величали только так. Я не знал когда и как прилипло к нему это уважительное прозвище, но уже давно понял, что он его достоин. Он мог сделать или сказать такую же несуразицу, которую демонстрировал в фильме «Бриллиантовая рука» Горбунков Семён Семёнович. Наш капитан был дежурным мальчиком для битья у командира полка. А повод для этого он давал регулярно. Однако, был он толстокож, вовсе не худел от художественных разносов командира полка, наоборот, был весьма упитан. И вот опять…
Комполка ткнул капитана в плечо. Тот оторвал от подушки голову и повернулся к нарушителю своего сна мятым лицом, с трудом разлипая сонные веки. Выглядело его лицо комично. Я чуть не прыснул в голос. Но командиру было не до юмора.
- Капитан, - взревел командир. Тонко звякнули оконные стёкла и по казарме пошёл скрип коек — лётчики дружно просыпались, заслышав родной голос. С лица Семён Семёныча слизало остатки сна и он оторопело вытаращился на командира, ещё не до конца понимая происходящего. Его лицо было вровень с лицом командира.
- Бл…, доколе я буду лицезреть перед собой твою глупую рожу, - рявкнул командир в лицо капитану, - ты почему ещё аэродром не проверил?
- Я.. это… я… - залепетал капитан, начиная судорожно выпутываться из солдатского одеяла.
- Головка от .., - обрезал его командир, - быстро на полосу! Одна нога - здесь, а другая — там!
В темноте казармы послышался сдавленный смешок над рифмоплётством полковника. Я тоже кусал губы, чтобы не расхохотаться над сценой, которая разыгралась рядом с моей койкой.
Командир ретировался, хлопнув дверью. Капитан спрыгнул с койки и начал быстро одеваться, бурча запоздалые оправдания себе под нос.
Лётчики начали ржать над такой побудкой личного состава и сочувствовать Семён Семёнычу.
Утро для лётчиков на запасном аэродроме началось зарядом бодрости.
Полк благополучно вернулся на родной аэродром.
Больше мне ни разу за свою службу не пришлось участвовать в таком мероприятии.
Лидерный полк есть — лидерный полк!
