Влюбился он в 9 классе в одноклассницу, очень милую и тихую Олю. Год прошёл в полном чаду: вставал рано, чтобы зайти за ней, приходил поздно – провожал, делали вместе уроки (так это называлось, но над засосами на шее шутить никто не решался – он вспыхивал и уходил на кухню к маме, которая тут же начинала его кормить). Экзамены они сдавали под причитания классной руководительницы: «Ну, что же, жалко вам четвёрку поставить, ведь сами видите, что с ними делается!»
Времена были советские, поэтому четвёрки ставили от души – учительницы смущались, видя, как они ходят по школе, постоянно держась за руки, и только физкультурник, человек простой и жизнь знающий во всех её проявлениях, однажды брякнул: «Многие мужчины, влюбившись в очаровательные ямочки на щёчках, женятся на всей девушке!» Ему простили. Восьмиклассник Вован Петров, державший шишку в школе, на вечере 8 Марта пообещал однажды вслух, ни к кому не обращаясь: «Если кто Славку зацепит, лично уделаю».
Он поступал в институт дважды – оба раза не хватало баллов. После первой неудачи (Оля легко поступила в какой-то техникум, ей было совершенно всё равно, в какой) он устроился ремонтником на телефонную станцию и начал готовиться к новому поступлению. Готовиться ему помогала Оля, так что родители на «фазенду» ездили по одному, чтобы греха не вышло. Они дотянули без греха до армии, провожали родители и все одноклассники – его любили за весёлый характер и готовность помочь.
На воинской площадке перед отправкой Оля замерла в объятиях, потом мама оторвала её, и поезд ушёл.
Служил он в Германии, раз в месяц писал родителям и чуть не ежедневно – Оле. Когда вернулся, забежал домой, чмокнул маму, съел пяток котлет и умчался к Оле. Родители – и его, и её – махнули рукой, свадьбу сумели сыграть через две недели, её родители сразу уехали в санаторий, чтобы не смущать молодых.
Через полгода он зашёл домой, поел маминых оладушков и вдруг сказал:
– До свадьбы я и не знал, что можно поставить молоко в холодильник неправильно!
Папа посмотрел на него поверх очков и сказал:
– Крепость брака, как и коньяка, зависит от выдержки.
Вскоре Оля родила очаровательную дочку, он был в восторге, бегал по магазинам, доставал коляску, кроватку, потом ходунки, потом особый комбинезончик, потом попросил папу найти ему дополнительную работу – денег не хватало, девочка росла, у Оли тоже росли потребности, потому что соседи купили «Москвич», подруга съездила в Болгарию, ещё одной подруге муж достал итальянскую дублёнку…
Ещё года через полтора он, стесняясь, пришёл переночевать к родителям, объяснил, что очень виноват, разбил хрустальную вазу. Старший брат произнёс:
– Влюбились с первого взгляда… а может, нужно было посмотреть во второй раз?
Он промолчал, а мама сделала страшное лицо: не встревай! Ночевал он ещё пару раз, а потом однажды сказал:
– Всё бы складывалось очень хорошо, если бы в любом разговоре моими последними были слова: хорошо, завтра купим!
Развод был громкий, с криками и проклятьями, с традиционным выводом: «Лучшие мои годы отдала!» – с выкидыванием с балкона не только его джинсов и ботинок, но и тех деревянных забавных фигурок, которые он начал вырезать, долгими вечерами сидя в одиночестве на кухне. К дочке его не пускали, нищеброда бестолкового.
Через полгода он ушёл от родителей, сообщив, что позовёт на новоселье. Мама хваталась за сердце, папа – за кошелёк. Встреча прошла спокойно: женщина была старше его, жила в однушке, оставшейся от мужа после развода, поставила на стол запечённую буженину, несколько салатиков, блеснула фирменным пирогом, потом сказала:
– Если вы против не будете, я Славика увезу на месяц в санаторий, я главврачу (это одноклассник моего отца) показала его резные фигурки, он был в восторге, даёт нам комнату – пока на месяц, чтобы Славик оформил детскую игровую площадку, мы уже эскизы сделали, он назвал, сколько заплатит. А если понравится, главврач хочет, чтобы Славик перешёл к нему, у него же руки золотые, будет отвечать за хозяйство, в санатории много работы, а ещё лес, речка.
Потом он провожал родителей на автобус и вдруг сказал:
– Настолько она другая! К нам собрались приехать её подруги, понятно, пригласила меня показать, я нёс поднос с посудой, знаешь, мамуля, такая есть «Мадонна», споткнулся от смущения и разбил всё в мелкие дребезги… Ольга меня бы убила… а Катя сказала: «Да ладно тебе, это к счастью, ещё наживём!»
Сейчас они живут в посёлке при санатории, он режет деревянную мебель окрестным буржуинам – место хорошее, коттеджи растут, а его передают из рук в руки, научился делать бани с резными сенями, беседки, детские домики.
Иногда выдаёт афоризмы:
– Мы с женой были счастливы 30 лет. Потом встретились.
Она с улыбкой смотрит на него: «Повезло нам, что встретились».
