Месяцем ранее я узнал, что у знакомого на работе скоро появится вакансия. Из описания было понятно, что работенка так себе. График сутки через двое, частые переработки, на машине до работы ехать около 40 мин. На тот момент других вариантов не было, накопленные сбережения заканчивались и я договорился об однодневной стажировке, как только человек уволится.
В ожидании начала рабочей смены
Я вышел из машины подышать свежим воздухом. Еще темно, слишком тихо. Вся ферма окружена бетонным советским забором и дополнительно обнесена колючей проволокой в несколько витков. За забором виднеются крыши корпусов, между которыми ярко светят прожекторы. По столбам тянется огромное количество кабеля. Мне немного не по себе, это место больше напоминает немецкий концлагерь времен ВОВ. Не хватает только пулеметчиков на вышках и злых немецких овчарок.
Вскоре подъехал легковой автомобиль и остановился на небольшой асфальтированной площадке. Из него вышли четверо. Они неспешно побрели к зданию напротив, похожему на административное. Каждый нес с собой пакет, возможно с едой или формой.
Приехали еще две машины. Снова вышли люди по три, четыре человека с каждой, все - мужчины, среднего возраста, может чуть старше, с пакетами в руках. Они направились в то же здание, что и первая группа. Некоторые подозрительно поглядывали в мою сторону. Думаю, местные хорошо знают друг друга и во мне распознали незнакомца. Объединившись в шумную компанию, носители пакетов стали по очереди заходить в дверь проходной, предварительно надевая медицинские маски.
Наконец, подъехал Бригадир. Он припарковался дальше, на крытой стоянке для управленческого персонала. Я направился к нему.
- Доброе утро.
- Привет. Ты маску взял?
- Да. Я и форму взял на всякий случай.
- Форму тебе выдадут, а маску надень. У нас охрана только в них пускает.
На территории
Мы вошли на проходную, Бригадир предупредил дежурного, что я новичок, пришедший на стажировку. Меня попросили заполнить в журнале ФИО, время прихода и расписаться.
-Будешь выходить, напишешь в следующей колонке время ухода, -крикнул охранник.
-Хорошо, - ответил я.
Двинулись по коридору, свернули налево и попали в мужскую раздевалку. Мне выделили незанятый шкафчик для одежды "N14". На шкафу не было замка, но и его наличие не помогло бы, еще отсутствовали петли. При открытии, дверь упала на меня, подняв настроение всем находившимся в раздевалке.
Мой сопровождающий указал через окно на небольшой металлический вагончик-бытовку зеленого цвета с висящим на ней кондиционером: "Я буду там. Семёновна принесет форму. Переоденешься, подойдешь." На этом бригадир удалился из помещения. Краем уха я слышал, что ему нужно встречать комиссию проверяющих.
В ожидании некой Семеновны я пытался приделать обратно дверь шкафчика. Абсолютно всё в этом помещении было либо ржавым, либо сломанным. Шкафы без ручек и дверей, стулья без спинок или сидений, перекошенные вешалки. Это легко можно починить, вкрутив пару саморезов, но никто этого не делал.
- Где новичок?, - вошла пожилая женщина.
- Я новичок.
- Посмотри, это тебе подойдет? - женщина протянула комплект одежды: выцветшую футболку, рваные зеленые штаны, ветровку и зимнюю куртку.
На штанах отсутствовали пуговицы, все три штуки. Я попросил заменить их, сославшись на маленький размер одежды. Скоро получил другие, намного шире, но зато их можно было застегнуть. Мой ремень, к сожалению, не влез в маленькие проушины, поэтому при ходьбе каждые несколько минут приходилось подтягивать штаны наверх. Футболка и ветровка подошли по размеру. Куртка темно-синего цвета напоминала бушлат ВМФ, тоже без пуговиц, с рукавами стертыми до торчавшей белой набивки.
Прогулка по внутреннему двору.
Одевшись, я проследовал за другими мужчинами, прошел душевую, вторую раздевалку, прачечную и оказался во внутреннем дворе. К этому времени рассвело и местность уже не казалась столь мрачной. Рядом с прачечной, плавно покачиваясь на бельевых веревках, сушилась одежда. Выглядело это как-то по-домашнему, совсем не сочетаясь с этим местом. Как оказалось, мне досталась не самая плохая униформа. Некоторые шмотки были изношены настолько, что напомнили флаг, который я видел над одним из правительственных зданий. Возведенный на высокий шпиль и забытый на многие годы, трехцветный сражался с атмосферными ветрами и осадками, пока растерзанный по краям не начал рассыпаться на волокна и нити.
Отделившись от других облаченных в бушлаты, я направился по асфальтированной тропинке к маленькой зеленой бытовке. Она располагалась в центральной части, примерно в трехстах метрах от прачечной. Слева и справа раскинулись длинные корпуса производственных ферм. Всего я насчитал четырнадцать штук. На каждом красовалась большая красная цифра, но номера шли не по порядку. Часть корпусов были построены по быстровозводимой технологии, они выглядели совсем свежими. Местные называют их "немцами", из-за нового немецкого оборудования, применяемого для автоматизации некоторых процессов. Внутри "немца" мне, увы, побывать не удалось, так как бригадир приставил меня к сотруднику, закрепленному за шестым старым корпусом.
Итак, я попал к бригадиру и стал ждать пока он заполнит отчеты и отпустит работяг со смены. Спустя десять минут зашел парень моего возраста.
- Павел, будет твоим наставником. Поработаете до обеда вместе.
Мы с Павлом пожали друг другу руки, я последовал за ним к самым дальним строениям. По пути к нам присоединились еще двое. Я обратил внимание, что все парни обули легкие галоши и двое носков. Под верхний заправили штанины, а нижний носок был шерстяной по типу, который вяжет бабушка. Такая, пускай и неприглядная схема идеально подходила для комфортной работы. Шерстяной носок хорошо согревал ногу и позволял ей дышать, верхний фиксировал штанину и не давал растягиваться нижнему, а облегченные галоши не чувствовались на ноге.
Я же предполагал наличие грязи на ферме и специально одел зимние берцы с высоким голеностопом для спокойной ходьбы по нечистотам. Это была фатальная ошибка новичка, усталость почувствовалась через пару часов работы.
Шестой корпус. Рабочий процесс, незабываемая внутренняя атмосфера.
Сначала мы вошли в тамбур. Небольшая комната, размерами пять на пять метров использовалась для хозяйственных нужд и отдыха оператора. Павел снял верхнюю одежду, оставшись в футболке. Я последовал его примеру.
- Маску тоже можешь снять. Присаживайся пока, мне нужно проверить журнал.
- Я постою, спасибо.
Металлический стул, на который указал Павел, был давно без спинки, с несколько раз переваренными ножками и усиленный дополнительными раскосами, все равно выглядел хлипко и не внушал доверия. А вот медицинскую маску я снял, без нее дышалось легче.
В тамбуре стояли: письменный стол, пара офисных стульев и лавочка. У входной двери находилась раковина с краном, из которого текла вода с характерным сероводородным запахом. На противоположной от входа стене гроздью нависали различные шкафы управления с огромным количеством рубильников, автоматов и датчиков. От этой аппаратуры в соседнее помещение тянулись толстые, собранные в увесистый пучок, кабели.
- Ладно, давай начнем. - мой наставник взял журнал, ручку и подошел к вышеописанным шкафам. - Вот с этой панели нужно каждые четыре часа фиксировать влажность и температуру. Автоматика контролирует показатели и издает звуковой сигнал при отклонениях. Но лучше самому сравнивать данные с таблицами. Сейчас 28,5 градуса на тринадцатый день, все нормально. К концу тура температура опустится до 16.
- Что такое тур? - поинтересовался я.
- Это время от посадки цыплят в клетки до сдачи живым весом. Тур длится 37 дней. Теперь пойдем внутрь.
Павел положил журнал обратно на стол и открыл толстую металлическую дверь со скрипучей пружиной, почувствовался резкий аммиачный запах. Было шумно, промышленные тепловые пушки гудели около стен, нагнетая поток горячего воздуха. Из клеток доносилось верещание тысяч птиц.
- Начнем с уборки, - Павел взял две метлы, одну из которых отдал мне. - Пойдем в конец батареи.
Батареями он называл трехэтажные ряды с птичьими клетками. Под каждым этажом находилась конвейерная лента, на которую гадили птицы. Несколько раз в день эти ленты приводились в движение, унося продукты жизнедеятельности в специальные ямы. Естественно, к концу батареи на валах налипало много отходов, часть из которых осыпалась на пол.
Отсчитав десять клеток с конца, мы начали подметать ряд с обоих сторон. На второй батарее я одел медицинскую маску, но она практически не помогала. Еще на входе я заметил, что в воздухе постоянно висит мелкая взвесь из пыли, пуха, кормов и чего-то еще. Во время уборки, раздуваемая вентиляторами, взвесь превратилась в туман. У меня заслезились глаза и началось першение в горле.
Затем пришло время чистить валы от налипшей на них субстанции. Для данной процедуры использовалась обыкновенная тяпка.
- Знаешь, Павел, я тут точно работать не буду.
- Грязная работенка, не для городских?
- Грязь меня не пугает. Кажется, у меня аллергия на пух.
- А-ха-ха. Тогда тебе точно не стоит тут работать. Ты самого веселого еще не видел. Когда мы проветриваем помещение, тут как в аэродинамической трубе, а шкаф управления вентиляторами стоит на выходе, летит все через него.
- В любом случае я тут до обеда, а сейчас только 9.30.
Понимая, что данная работа мне не подходит и к концу дня самочувствие ухудшится. Дальше я стал относился к стажировке, как к экскурсии. Не знаю, правильное ли это слово "экскурсия", можно ли его применять к данному месту. Ведь это настоящий концлагерь, единственной целью которого было получение максимальной прибыли.
После уборки начался осмотр на наличие больных птиц. К ним относились хромые и очень вялые птицы, которых отправляли в изолятор. Попавших в изолятор не выхаживали, просто отделяли от остальных, вероятность их выживания составляла 10%. Мертвых птиц было больше, их складывали в специальную металлическую тележку.
Своеобразная процедура, в которой мне довелось поучаствовать толкая телегу с мертвыми тушками, невольно делала из меня мясника-надсмотрщика. Длинный слабо освещенный коридор между батареями сужавший тесное пространство еще сильнее надолго останется в моей памяти.
За сутки в каждом корпусе умирало в среднем от восьмидесяти до ста пятидесяти особей. Причины были разные: травмы, инфекции, передозировка лекарств. Больше всего меня пугал синдром внезапной смерти, когда существо без видимых причин просто отказывалось жить. С другой стороны, обстановка вокруг способствовала развитию таких синдромов. Пусть куры считаются глупыми, они все равно живые существа и каким-то образом ощущают, что с ними будет.
Самыми здоровыми на ферме были беглецы. Выбравшись непонятным образом, они рыскали в поисках опавшего корма и быстро прятались в щели под нижними клетками в момент опасности. На поимке беглецов и закончилась моя стажировка. Сотрудники пошли на обед, а я направился по обратному пути через бригадира, раздевалку и проходную.
На ферме быстро приходит понимание, что людям повезло с местом в пищевой цепочке. А ведь история могла развернуться по другому сценарию. Что, если мы так же смотрели через клетку, но с другой стороны?
