Обожаю автопортреты Альбрехта Дюрера в образе Христа. Он был первым в Северной Европе художником, которому пришла в голову светлая мысль посвятить целую картину самому себе, и он же был первым в Европе художником, которому хватило наглости изображать самого себя в образе сына божия.
Интерпретируют это по-разному, и я думаю, что каждая версия отчасти верна. Дюрер христианин, и для него высшая добродетель — идти по стопам Христа, уподобиться ему. Дюрер художник нового типа, не ремесленник, но мастер, творец, подобный в своей деятельности богу. Наконец, Дюрер новатор, и выводя искусство на новый уровень, он попутно разрушает старые нормы.
Фронтальное изображение — только для Христа и святых, а простым смертным — профиль и 3/4? Как бы не так, я ещё кудри себе по плечам разбросаю и подпись поставлю там, где вы ожидаете увидеть имя святого. И руку сложу таким образом, что она, вроде, шубу придерживает, но подозрительно напоминает благословляющий жест.
Второй автопортрет вызывает споры: автопортрет ли? Но скорее всё-таки да. Во-первых, похож. Во-вторых, Дюреру 32, он тяжело переболел и чудом не переехал на тот свет. Как тут не сравнить свои страдания с мучениями Христа, которому после них суждено воскреснуть?
В третьем я вообще вижу откровенную насмешку — то ли над собой, то ли над христологической иконографией. Над рисунком написано: «Там, где жёлтое пятно и куда указывает мой палец, там у меня болит». Это письмо доктору от 50-летнего художника. Но так и просится в этот рисунок Фома неверующий, сующий пальцы в «жёлтое пятно».
Наконец, четвёртый автопортрет — это иллюстрация одновременно к словам Дюрера: «Я сам нашёл у себя седой волос, он вырос у меня от бедности и оттого, что я столько страдаю. Мне кажется, я рождён для того, чтобы иметь неприятности» — и к тексту ветхозаветной Книги Исайи: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице своё ... наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились».
Вот он, муж скорбей, напророченный христианам. Тот, кто принял на себя их грехи, тот, кто приведёт их ко спасению и обновлению... Ну ладно, не всех, а только художников. Но и это немало. Как тут не вспомнить Сальвадора Дали, который четыреста лет спустя, подобно Дюреру, объявит себя спасителем искусства? Но о нём я расскажу в другой раз.