Степан Разин и персидская княжна... Сколько статей написано по этому поводу! История эта прочно вошла в события разинского движения. А была ли эта история на самом деле?
Анализ исторической и мемуарной литературы со времен Степана Разина позволяет утверждать, что первоначально об этой истории писали современники Разина и его явные недруги – иностранцы Ян Стрейс и Людвиг Фабрициус.
Ян Стрейс, голландский корабельный мастер на русской службе, прибыл в Россию в сентябре 1668 года, а в июне 1670 года покинул переделы Российского государства. Приход казаков Разина в Астрахань в конце лета 1669 года застал там и Стрейса, который дважды, как мы упоминали, виделся с Разиным на его струге “Орел”. Второе посещение особенно запомнилось Стрейсу. Когда он пришел на разинский струг, “Разин пребывал на судне, - пишет Стрейс, - с тем, чтобы повеселиться, пил, бражничал и неистовствовал со своими старшинами. При нем была персидская княжна, которую он похитил вместе с ее братом. Он подарил юношу господину Прозоровскому, а княжну принудил стать своей любовницей. Придя в неистовство и запьянев, он совершил следующую необдуманную жестокость и, обратившись к Волге, сказал: “Ты прекрасна, река, от тебя получил я так много серебра и драгоценностей, ты отец и мать моей славы, чести и тьфу на меня за то, что я до сих пор не принес ничего в жертву тебе. Ну хорошо, я не хочу быть больше неблагодарным!” Вслед за тем, схватил он несчастную княжну одной рукой за шею, другой за ноги и бросил в реку. На ней были одежды, затканные золотом и серебром, и она была убрана жемчугом и другими драгоценными камнями, как королева. Она была весьма красивой и приветливой девушкой, нравилась ему и во всем пришлась ему по нраву. Она тоже полюбила его из страха перед его жестокостью и чтобы забыть свое горе, а все таки должна была погибнуть таким ужасным и неслыханным образом от этого бешеного зверя”.1
Автор второй версии об утоплении Степаном Разиным своей любовницы – Людвиг Фабрициус – прожил долгую жизнь. Он родился в 1648 году, а умер в 1729, пережив нескольких русских царей и цариц. Во времена Степана Разина он служил наемником в русских войсках. В 1668 году Фабрициус попал в Астрахань, а через два года, когда отряд князя Семена Львова перейдет на сторону разинцев, он окажется в плену, откуда сбежит с риском для жизни. Естественно, что к Разину и его казакам Фабрициус, кроме ненависти, ничего не питал, и это ярко видно в его записках. Версию о красавице, якобы утопленной Степаном Разиным, Фабрициус передает в пересказе, ибо сам прямым свидетелем этого события не был.
“Стенька, - пишет Фабрициус, - весьма необычным способом принес в жертву красивую и знатную татарскую деву. Год назад он полонил ее и до сего для делил с ней ложе. И вот перед своим отступлением (из Яицкого городка – М.А.) он поднялся рано утром, нарядил бедняжку в ее лучшие платья и сказал, что прошлой ночью ему было грозное явление водяного бога Ивана Гориновича, которому подвластна река Яик, тот укорял его за то, что он, Стенька, уже три года так удачлив, а обещаний своих не сдержал. Ведь когда он впервые пришел на своих челнах на реку Яик, он обещал богу Ивану Гориновичу: “Буду я с твоей помощью удачлив, то и ты можешь ждать лучшего из того, что я добуду”. Тут схватил он несчастную женщину и бросил ее в полном наряде в реку с такими словами: “Прими это, покровитель мой Горинович, у меня нет ничего лучшего, что я мог принести тебе в дар или жертву, чем эта красавица”.2
Вот перед нами те два свидетельства-первоисточника, из которых потом родилась и пошла гулять по страницам книг, журналов и газет история об утоплении Степаном Разиным своей любовницы. Характерно, что ни в одном русском источнике того времени нет и упоминания о персидской княжне или татарской деве, утопленной казачьим атаманом, а ведь документы эти сейчас собраны и систематизированы в нескольких томах, изданных в период с 1954 по 1976 годы, и в них представлены все известные документы по истории разинского движения. В чем только ни обвиняли Степана Тимофеевича его недруги: в жестокости (будто его противники не были жестоки!), в клятвопреступлениях, отречении от “святыя и соборныя церкви”, в связях с нечистой силой, вот здесь бы и пригодилась врагам атамана история с персидской княжной, чтобы еще раз обвинить его в кровожадности, если бы она, эта история, имела место в реальной действительности.
Теперь обратимся к сопоставлению данных Фабрициуса и Стрейса. Здесь многое не совпадает и даже противоречит друг другу (противоречие, как известно, толкуется в пользу этого утверждения).
Людвиг Фабрициус пишет, что Степан Разин утопил свою любовницу до Персидского похода, Ян Стрейс утверждает, что трагедия произошла после возвращения казачьего атамана из Персии. Он же указывает, что княжна была утоплена на Волге, в районе Астрахани, тогда как Фабрициус пишет, что было это на Яике-реке. По Стрейсу получается, что возлюбленная Разина – персидская красавица – происходила из княжеского рода, у Фабрициуса же это просто знатная татарская дева без всякого титула.
Кому же выгодно было представить вождя казачьей и крестьянской голытьбы кровожадным зверем, для которого и девичья красота ничего не значила и младенец бессловесный был врагом? Кто такие Стрейс и Фабрициус, неужели беспристрастные хронисты, честно фиксировавшие мгновения жизни, свидетелями которых были, или ловки подтасовщики фактов? В данном конкретном случае, налицо явная фальсификация астраханских событий, своеобразная месть Степану Тимофеевичу со стороны иноземцев за страхи, принятые ими от разинцев. А если правда то, что Степан утопил бедняжку-княжну, почему в русских документах, особенно вышедших из недр царских Приказов, о княжне ни звука, ни упоминания?! А ведь брат княжны Шабын-Дебей (“Шаболда”), как его именуют русские документы) – лицо историческое, существовавшее в действительности. Это о нем содержится упоминание в Памяти из приказа Казанского дворца в Посольский приказ о присылке сведений с отписок городских воевод, повествующих о действиях отряда Степана Разина на Волге и Каспийском море. “Память” эта датирована февралем 1670 года, и в ней говорится, что “бил челом великому государю … Мамед ханов сын Шабын-Дебей, чтоб великий государь пожаловал, велел … отпустить… Мамед ханов сын Шабын-Дебей, чтоб великий государь пожаловал, велел … отпустить… Мамед ханова сына с товарыщи в шахову область”.1 О сестре Шабына, персидской княжне, в челобитной – ни слова!
Сам Шабын-Дебей, как ни старался, не сумел выбраться к себе на родину и принял смерть в Астрахани. Об этом рассказал подьячий Наум Колесников, давая двадцать шестого сентября 1670 года показания в Москве чиновникам Посольского приказа. От отметил, что Степан Разин, захватив 24 июня 1670 года Астрахань, “повесил за ребра ханова сына, которого он же… взял в полон в Персиде”.2 О печальной участи сестры Шабына, знаменитой персиянке, опять ни слова…
Весьма показательно, что ни в одной из исторических песен семнадцатого века нет и намека на эту историю. А ведь народ откликнулся в своем могучем творчестве на многие моменты из жизни Степана Тимофеевича и недаром о знаменитом вожде голытьбы и доныне существует огромное количество высокохудожественных песен.
История с персидской княжной, вполне вероятно, является выдумкой иноземцев – недругов Степана Разина. Но она прочно вошла в историю разинского движения так, что о ней не забыли и поныне, и в России и заграницей помнят и поют песни о Степане и персидской княжне. И в песнях этих Степан Тимофеевич показан романтическим героем, для которого казачье братство, уважение казаков, дороже женской ласки и любви…
* Вспомним хотя бы известное стихотворение Дмитрия Садовникова, ставшее популярной песней:
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выбегают расписные
Острогрудые челны
На переднем Стенька Разин,
Обнявшись с своей книжной,
Свадьбу новую справляет
И веселый и хмельной.
А княжна, склонивши очи,
Ни жива и ни мертва,
Робко слушает хмельные Ю
Неразумные слова.
"Ничего не пожалею!
Буйну голову отдам.
Раздается по окрестным
Берегам и островам.
"Ишь ты, братцы, атаман-то
Нас на бабу променял.
Только ночь с ней провозился
Сам наутро бабой стал!"
"Ошалел... Насмешки, шепот слышит грозный атаман
И он мощною рукою обнял персиянки стан.
«Эх, кормилица родная,
Волга-матушка река
Не видала ты подарка
От донского казака
Мощным взмахом поднимает
Полоненную княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну
И, не глядя, прочь кидает
В набежавшую волну…
Что затихли, удалые?..
Эй, ты, Фролко, черт, пляши
Грянь, ребята, хоровую
За помин ее души. (Садовников Д. Песни Волги. С.135-136.
1 Стрейс Я. Три путешествия. С. 201.
2 Записки иностранцев о восстании Степана Разина. С.47.
1 Крестьянская война… Т.1. С.134.
2 Там же. С.252.н Разин и персидская княжна.
