Вернувшись в лагерь, партизаны были хмурые как осеннее небо. Не было радости от боя, в котором наш отряд уничтожил больше ста фашистов и одиннадцать полицаев. Группе Захарова удалось взять в плен троих полицаев, теперь они стояли со связанными руками возле упавшей сосны, опустив головы, ждали решения своей судьбы. Я слышал, как один из партизан рассказывал, что во время пути три женщины хотели штыками заколоть полицаев, успели их оттащить и забрать у них оружие, партизаны были озлоблены. Отправив раненых в госпиталь, а тела погибших уложив аккуратно возле большой ели, партизаны закурили свои самокрутки, смотрели в огонь костров, молчали, многие из них сегодня потеряли своих друзей. Скорбь летала над партизанским лагерем. Командир приказал всем старшим групп и подразделений собраться у него в землянке, пригласили и меня.
В землянке стояла тишина, все ждали слов командира и комиссара. Чурочек для всех не хватило, многие стояли, прислонившись к стенам.
- Товарищи, - комиссар начал первым, - сегодня был большой бой. Мы не просто нанесли урон врагу, а уничтожили целое подразделение вместе с техникой и командованием. Уже идут разговоры по селу, а скоро и до других населённых пунктов дойдёт весть о том, что партизаны - это грозная сила. Так и надо делать, собираться в кулак и бить фашистскую гадину. Если каждый отряд уничтожит по такому подразделению, нашим войскам на фронте будет легче бить врага. Радость победы омрачает и горечь утраты. Потеряли мы двадцать одного нашего боевого товарища, больше сорока человек ранено. Мы отомстим за каждого – троекратно! Ни одна жизнь партизана не останется без отмщения. Несмотря на скорбь, мы не должны терять силу духа. Идёт война, будет ещё много смертей.
Было видно, что говорить ему трудно, сказывалось ранение. Он отказался сразу ехать в госпиталь, сказал, что потом сам придёт.
- Сегодня в бою погиб командир взвода разведки Николай Захаров, все его знали как геройского партизана. Он добивался успеха во многих партизанских походах и акциях. Теперь его с нами нет! У меня есть предложение, назначить командиром разведчиков Юрия Волошина, - командир посмотрел на собравшихся, те в свою очередь посмотрели на меня, по землянке прошёлся ропот сомнения.
- Для тех, кто не знает, скажу. Весь план по ликвидации гарнизона села, придумал он. Для его осуществления лично ходил в разведку и добыл все сведения для его реализации.
После этих слов командира, а многие действительно не знали, что план мой, все подняли руки, голосуя за моё назначение. Я был шокирован таким поворотом событий! Был не готов командовать опытными разведчиками, да и возраст мой был чуть ли ни в два раза меньше чем у большинства бойцов. Я попытался возразить, но командир перебил меня:
- Тяжело это, Юра, командовать людьми на войне, но ты доказал, что справишься с любым заданием. Считай это назначение боевым заданием, ты обязан с ним справиться! Комиссар доведёт до личного состава отряда твоё назначение.
Говорить, что-либо командиру, было бессмысленно, решение принято.
- И так, товарищи, что можете сказать о тех бывших полицаях, которые сами пришли к нам в отряд?
Выяснилось, что во время боя, трое из них пытались сбежать, но были убиты партизанами, остальные воевали хорошо. Васильев, старший их, двумя гранатами, уничтожил группу фашистов, которые заняли выгодное положение за одной из машин. Было решено оставить их в отряде, но продолжать за ними наблюдать.
- Что будем делать с пленными полицаями? – командир уже знал ответ, но должен был спросить.
Как и предполагалось все высказались за расстрел. Раздался стук в командирскую землянку.
- Товарищ командир, - заглянул партизан стоящий на посту, - тут этот, Васильев, к вам просится.
- Впусти. Пригнувшись, в землянку вошёл Васильев.
- Не знаю с чего начать и как к вам обращаться?!
- Товарищ командир! Мы Красная Армия.
- Товарищ командир, там, - он указал на улицу, - среди тех троих, тот старший полицай из села. Я так думаю, вы расстреливать их будете, разрешите нам его повесить.
- Вы, наверное, думаете, что раз мы в лесу, то и порядки у нас лесные?! Этого повесим, этого расстреляем?! А может четвертовать, кого посоветуете?!
Васильев стоял, опустив голову.
- Командир, - комиссар смотрел на Васильева, - а пусть они сами их расстреляют!
- Согласен. Когда время до них дойдёт, мы вам скажем, а теперь идите. Васильев вышел из землянки.
- У кого есть, что сказать? – командир обвёл взглядом присутствующих, в ответ молчание.
Видя усталость партизан, командир приказал всем отдыхать.
Из землянки мы вышли вместе с комиссаром.
- Пойдём, представлю тебя взводу.
- Меня и так все знают, - удивился я, забыв про назначение.
- Представлю как командира взвода разведчиков. Ты имей в виду, разведка идёт всегда впереди, от вас зависит безопасность всего отряда. Командир будет представлять тебя к награде, заслужил! Готовим списки отличившихся в штаб партизанского движения, в Москве о тебе узнают!
Меня не особо впечатляло, что в далёкой Москве будут знать о партизане по имени Юра. Сколько, таких как я, воевало в лесах на оккупированной территории. Так за разговорами пришли к землянке разведчиков. Вошли, разведчики встали со своих мест, приветствуя комиссара.
- Спасибо, ребята, за хорошую службу! Дали врагу по первое число, целое подразделение выбыло!
Не совсем дружно, но партизаны ответили, что и дальше готовы бить врага, и полны решимости, выкинуть его с территории Родины.
- Ну, раз готовы, то позвольте вам представить нового командира разведки партизанского отряда – Волошин Юрий Николаевич!
Кто-то из партизан даже присвистнул. Комиссар, ещё раз поблагодарив разведчиков от лица командования отряда, вышел из землянки. Настала тишина. Наконец Дмитрий Фролов, который воевал в своё время на финской войне, подошёл ко мне и протянул руку:
- Здравия желаю, командир, рядовой Фролов! – представился он, и отошёл в сторону, как бы давая другим поприветствовать нового командира.
После некоторой паузы все разведчики подошли и представились мне по примеру Фролова.
Во время ужина ко мне подошёл лейтенант Ерохин.
- Приветствую, я слышал, тебя командиром разведки назначили? Возьми меня с моими бойцами к себе. У нас и пулемёт есть! – он грустно улыбнулся.
- Этот вопрос к командиру отряда.
- Был я у него, он сказал, что ты будешь решать с кем в разведку ходить, вот, я и пришёл.
Подумав о том, что во взводе троих не хватает, один разведчик погиб, двое серьёзно ранены, я кивнул головой в знак согласия.
- Только пулемёт с собой не тащите, в разведке он ни к чему.
Ерохин, конечно, расстроился из-за пулемёта, но перспектива служить в разведке взяла верх.
- Так точно, товарищ командир!
Он убежал собирать свой не хитрый скарб для переезда в нашу землянку. Через десять минут они уже обживались у нас.
Поздним вечером я спросил у командира разрешения сходить в деревушку.
- Юра, я тебя понимаю, но и ты пойми. Сейчас там много работы, а ты отвлекать Марию будешь, ей и так трудно, потерпи до завтра. Утром похороним погибших партизан, потом сходишь, проведаешь Зою. Комиссар в деревушке, в отряд приедет, спросишь новости. Иди, отдыхай. По дороге к своей землянке услышал за оврагом ружейный залп. «Полицаев расстреляли» – догадался я! Когда проходил мимо хозяйства Матвеича, тот предложил кружку самогонки, я отказался. В голове и так не понятно что, а ещё алкоголь пить! Да и не пил я ни разу, как-то не довелось. Ночью, когда я уже было дело задремал, в землянку вошёл комиссар, кивком головы указал мне на улицу, в секунду одевшись, я выскочил наружу.
- С Зоей всё хорошо, один раз приходила в сознание, тебя спрашивала. Доктор говорит хорошо, что пуля в неё автоматная попала, была бы из карабина - не выжила. Там два врача, они её с того света вытащат! Ты куда с дедом ходил? Сказали, гуляли вы с ним до операции.
- Я и забыл совсем, товарищ комиссар. Тропку тайную он мне показал, на всякий случай, туда отряд уйти может, если прижмут нас немцы. Проверить надо ту тропку, кто знает, когда пригодится?
- Вот давай завтра после похорон и проверь. Возьми с собой кого и проверь, раз тайная тропа значит таковой остаться должна. Заодно Зою проведаешь!
Перебив сон приходом комиссара, я уже не смог уснуть, в голове вихрем крутились разные мысли. Последние сутки были настолько насыщены событиями, что они просто не помещались в моей голове, наслаивались друг на друга, не давая обдумать. Как же так вышло с Зоей?! Почему я не уберёг ей, ведь Мария дала понять, что я должен её охранять, а я не справился, мне было стыдно перед Марией и Олей. Как завтра в глаза им смотреть?! Главное, чтобы она выжила и поправилась. Слова доктора обнадёживали, так и уснул в тяжёлых думах.
Утром были похороны погибших партизан. Из деревни приехал дед, со всем своим монастырём, одна из монахинь держала в руках икону. Когда всех уложили в одну могилу, крестила ею каждого погибшего, проходя по краю ямы, командир не препятствовал. Комиссар выступил с прощальной речью, женщины, что пришли из деревни, плакали. На душе было муторно, но жизнь продолжалась. Позавтракав, я, взяв с собой Ерохина и Фролова, отправился в деревню, о цели пока не говорил. В деревне, оставив их возле госпиталя, вошёл в дом. Мария увидев меня, бросилась мне на шею. Глаза красные, опухшие, видимо всю ночь не спала.
- Юра, как так получилось?!
- Не знаю, не удержишь её на месте. Бросилась к первым раненым!
- Да, она такая есть! Когда маленькая была, то её больше отец воспитывал. Я, то на учёбе, то на работе, а она с отцом по деревням на подводе ездила, на работе у него пропадала. Все в посёлке говорили, что она у него заместителем работает. Вот, выросла в отца! Мария заплакала.
- А Оля где?
- Под утро только уснула. С женщинами оставила в соседней хате, пусть спит, полночи ныла! Как тут про сестру скроешь, раньше меня узнала.
- Вы с доктором грамотные в медицине, вы её вылечите, а я приходить буду. Когда очнётся, привет от меня передайте и скажите, что я её люблю! Мне с трудом далось последнее слово, я никогда не говорил его девушке и не знал, как правильно это делать. Мария посмотрела мне в глаза:
- Я передам, Юра, всё передам. Вот возьми, она просила тебе отдать. Мария протянула аккуратно сложенный лоскут материи. Это был тот самый лоскут от подола её платья, которым она меня перевязала в первую нашу встречу. Я убрал его в дальний карман.
- Пойду я, ещё дел много.
- Иди, ты теперь командир, - Мария грустно улыбнулась и поцеловала меня в лоб.
Когда я выходил, мне показалось, что она меня перекрестила.
Выйдя на окраину деревушки, на то место, на котором мы стояли с дедом, я объяснил партизанам цель нашего прихода.
- Это дело хорошее, запасной вариант всегда нужен, - Ерохин внимательно посмотрел на ориентиры, которые я указал, и пошёл к началу тропы.
- Подожди, я сам первый пойду, - остановил я его на полдороги.
- Нет, командир, тебе теперь первым ходить нельзя. Ты голова, а голову берегут.
С этими словами он примерился и, прощупывая почву под ногами, пошёл вперёд, я шёл точно за ним, замыкал Фролов. Отмерив ровно сорок шагов, Ерохин повернул на сосну. Так мы и шли, как по минному полю. Вошли в лес, деревья были толстыми не то, что на болоте. Решили растянуться цепью, идти в пределах видимости друг друга. Два раза я натыкался на следы зверей. Я плохо их понимал, не мог сказать, кто и когда тут прошёл, может та самая лосиха с приплодом гуляла. Прошло минут тридцать, Ерохин, свистнув, привлёк наше внимание, мы пошли в его сторону. Уже издалека, я увидел две низенькие избушки, пустые окна, двери приоткрыты. Соблюдая осторожность, приведя оружие в готовность, стали подкрадываться с трёх сторон. Следов человека на снегу не было, но осторожность не помешает. Подошли, осмотрелись, никого. Я открыл дверь в один из домиков, всё просто: нары, печь из железной бочки, старый хлам. То же было и во второй избе. Осмотрели крышу, вроде целая, в дождь не потечёт. Решили проверить обстановку вокруг, я предупредил товарищей о болоте, обещали соблюдать осторожность. Идя в свою сторону, через несколько минут услышал хруст веток. Приготовившись к неожиданностям, прокрался на звук. Вот же красота! Под большой осиной стояли два лося, так и есть, в прошлом году принесла потомство, знать будет нам и мясо, случись здесь прятаться. Хорошее место, только другую тропу надо отыскать, как ходить по болоту я не знал, надо с дедом посоветоваться. Обойдя свой участок, я ничего подозрительного не увидел, вернувшись к избушкам, условным свистом собрал остальных, они тоже ничего интересного не нашли. Я решил возвращаться в лагерь и доложить командиру о пригодном месте для экстренного случая. Возвращаясь, зашёл в гости к деду. Он с монахинями поминал усопших партизан, пригласили и меня за стол, отказался, вышли с дедом на крыльцо.
- Скажите, дедушка, а как болото разведать, что бы другую тропу отыскать?
- Туда ходили? Нашёл избушки?
- Нашли, всё там тихо и красиво. Лосиху видел с детёнышем, живы и здоровы.
- Вот ты людей больше возьми и осмотрись там. Зверь дорогу знает, по его следам и отыщется другая тропинка.
- А что они там всё время не живут?
- Нет, конечно, - дед улыбнулся моему невежеству, - они бы там давно всё съели. Значит, кормиться ходят в другое место, вот тебе и урок будет, как по болоту ходить.
- Спасибо большое, всего вам доброго.
- И вам, солдаты, всего доброго. Похорон поменьше бы, - кряхтя, добавил дед и ушёл в дом.
Вернувшись в отряд, я доложил командиру, тот выслушал и одобрил мои действия.
- Вечером совет будет, не забудь прийти, сейчас отдыхай.
Вернувшись в землянку, улёгся спать. Организм просто кричал, требуя отдыха, нужно было набираться сил. Будет, думаю, у нас скоро дело!
Вечером в командирской землянке был совет. Командир строго-настрого запрещал курить на таких мероприятиях, оно и, правда, было бы просто нечем дышать. Когда все кто должен собрались, командир начал:
- Поступил приказ из штаба. В районе нашего отряда, по имеющейся в штабе информации, есть ещё партизанский отряд, связи с ним нет. Нам приказано найти этот отряд. По мнению штаба, если тот отряд боеспособен, то совместно проводить операции, если же нет, то объединиться на базе нашего отряда. Второй вопрос нашего совета: к нам собираются отправить самолёт с боеприпасами, специалистом по минированию и взрывчаткой. По моим мыслям на фронте готовиться, что-то большое, мы должны активизировать деятельность нашего отряда для предотвращения поступлений на фронт немецкого пополнения и припасов, как железной дорогой, так и автомобильным транспортом. Обратно на большую землю самолёт вывезет раненых, которым в наших условиях трудно помочь. И наконец, третий вопрос: по имеющейся информации фронтовой разведки, в наших краях есть склад, на него немцы свозят горючее и боеприпасы. Наша задача установить его местонахождение, при невозможности его уничтожить или существенно повредить, скорректировать нашу авиацию. Завьялов, - командир посмотрел на доктора, которого специально привезли на совет из деревушки, - подготовьте список раненых для отправки. Поверьте, я не сомневаюсь в способностях вашего госпиталя, но на большой земле помощь будет более, что ли профессиональная, условия там лучше. Теперь можете возвращаться в госпиталь, вас увезут, - доктор был одним из немногих в отряде к кому командир обращался на «вы», - спасайте людей.
- Следующее, - командир дождался, когда доктор выйдет и продолжил, - требуется сформировать три группы для выполнения поставленных задач. Для этого командиры подразделений должны выделить по пять человек в распоряжение командира разведки, - теперь внимание командира было на мне, - Волошин, дели разведчиков на три группы, назначь старших, объедини их с людьми, которых тебе дадут, сам возглавишь одну из них. Требую, чтобы при определении людей в указанные группы, командиры руководствовались важностью поставленной задачи и, не отсылали из подразделений ненужных людей. В группы назначать стойких характером и наиболее боеспособных. Учитывайте так же выносливость человека. Никто не знает, сколько придётся пройти и, что вытерпеть. Волошин, после формирования групп с докладом ко мне, жду утром. Выход групп завтра днём. У кого есть вопросы?
Вопросов не было, все прониклись важностью поставленной задачи. Тихо переговариваясь, партизаны разошлись по своим подразделениям. Вернувшись в свою землянку, застал партизан за ужином, на моих нарах стояла чашка с горячей кашей.
- Я бы мог и сам сходить на кухню!
- Мог, но мы должны о тебе заботиться, ты о нас, мы о тебе, всё взаимосвязано! – Ерохин улыбался, была у него такая черта характера.
Если идти в бой или на задании – молчит, если отдыхает, то поток слов из него так и льётся.
- Ладно, уговорил. Ужинаем, перекуриваем, и все здесь собираемся, разговор есть.
Лица разведчиков стали серьёзными. Они знали, что я пришёл от командира после совета и ожидали новостей. Доев кашу, все вышли на улицу. Я же сидел и размышлял, кого из людей куда определить. С назначением старших у меня вопросов не было. Одну группу возглавит Ерохин, вторую Фролов, он мне нравился. Взрослый мужчина, который никогда, ни кичился своими знаниями, а знал он действительно много, опыт войны, на Финской воевал, был ранен. Рассудительный и не торопливый. Решено, так и сделаю. После того как разведчики собрались в землянке, я довёл до них приказ командира. Разобрал всех по группам, оставив двоих в отряде, всякое могло случиться пока нас не будет, а без разведки нельзя. Назначил старших, к моему удивлению их кандидатуры не вызвали споров, лишь один из разведчиков выразил желание идти с Фроловым вместо Ерохина, я поменял местами бойцов не спрашивая причины. Вроде всё, можно и список составлять. Сняв со стены командирскую сумку, эта была та самая планшетка, что нашли в старой мельнице с минами, командир отдал её мне, достал лист бумаги и карандаш. Ещё раз, обдумав все фамилии, составил список людей по группам. Осталось дописать сюда тех, кто придёт из других подразделений, они должны прийти уже сегодня, чтобы было время если что, кого-то заменить, так и вышло. Уже затемно стали подходить партизаны. Спрашивая фамилию у тех, кого я не знал или не помнил, я раскидывал их по группам, знакомил со старшими. Пришёл и Мухин, когда он понял, что идёт распределение, то указал пальцем на меня. Я его понял, он хочет идти со мной, что ж, я совсем не против. Списки были готовы, уложив всё в планшетку, вышел на улицу подышать свежим воздухом. Меня радовало, что у отряда появилась работа, а главное появилась возможность нанести врагу урон, отомстить за погибших товарищей, сделать, что-то полезное для своей Родины. Думал и о Зое, мне бы не хотелось, чтобы она улетела на самолёте, если доктор решит её отправить, но с другой стороны, я почти молился, чтобы она выжила и поправилась. Командир был прав, на большой земле возможности помочь ей и другим больше. Вернувшись в землянку после прогулки, я уснул молодецким сном. Организм восстанавливался и меня это радовало.
Продолжение следует.
