В творчестве Зигмунда Фрейда и в его жизни есть много интригующих противоположных идей. Здесь был человек, олицетворявший патриархальные ценности своего времени, и все же он глубоко верил, что психоанализ приведет к личной свободе.
Для Фрейда «герой — это человек, который мужественно восстает против своего отца и в конце победоносно побеждает его». Древнегреческий миф об Эдипе соответствовал его гипотезе, а одноименный «комплекс» укрепил его репутацию в области психоанализа и не только.
Хотя отношения между отцом и сыном лежали в основе большей части его работ, мне любопытно, что он никогда не уделял особого внимания другому греческому мифу об отце и сыне, об Икаре.
Будущим поколениям психоаналитиков, философов и феноменологов останется исследовать идею отношений как мотивации человека. Но даже в психологии развития основное внимание уделяется матери как основному попечителю, в то время как отец отодвигается на второй план, а его участие сводится к эмоциональной и финансовой поддержке.
История Икара может помочь преодолеть эти разрывы, проливая свет на сложности отношений отца и сына. В некотором смысле это обратная Эдипова история. Но для начала нам нужно выделить некоторые из наиболее известных интерпретаций мифа.
В рамках фрейдистской психологии Икару приписывают свой собственный «комплекс», но, как и следовало ожидать, он используется для описания чрезмерно амбициозного персонажа.
Икар был сыном Дедала, эрудита древнего мира, который среди своих технологических достижений спроектировал лабиринт для царя Крита Миноса, чтобы заключить в тюрьму мифологического зверя, известного как Минотавр. Однако Дедал потерял благосклонность короля и в конечном итоге был заключен вместе с Икаром в башню, где гнездились птицы.
Дедал разработал план побега, который включал постройку крыльев из перьев и воска. В одной из версий истории Икар мешает работе отца, «его игра мешает отцу в его трудах». В другом случае он не проявляет интереса к усилиям своего отца, пока не будут созданы крылья, а затем ему не терпится примерить их, отмахиваясь от наставлений отца не летать слишком близко к солнцу или слишком низко к морю. Икар игнорирует своего Отца и, взлетая вверх, жар солнца плавит воск, заставляя Икара упасть с неба в море, где он был сбит.
История стала метафорой высокомерия и следствием личных амбиций. Но я считаю, что это еще не все.
Дедала всегда изображали как доброжелательного отца, и, как и следовало ожидать, смысл этой истории звучит так: «Отец знает лучше».
Но к этой истории есть эпитафия, которая не совсем подходит к этому повествованию. Вместо того, чтобы быть доброжелательным, Дедал мог контролировать, мстить и наказывать. После смерти Икара Дедалу доверили ученичество сына своей сестры, Пердикса. Но вместо того, чтобы поощрять своего протеже, Дедал стал завидовать очевидным способностям мальчика — Пердикс изобрел пилу и компас, и в ярости Дедал столкнул Пердикса с края башни и насмерть. На этот раз крыльев не было.
В Дедале есть что-то от «злого нарцисса», особенно когда мы рассматриваем историю Пердикса. Дедал сердито отвечает, когда его точка зрения подвергается сомнению, а противоположное мнение рассматривается как прямая атака. Он воспринимает своего сына и племянника как продолжение самого себя, и когда они бросают ему вызов своими собственными идеями, они бросают вызов его хрупкому самоощущению. Злого нарцисса терзает неуверенность в себе. Уничтожая Пердикса и заставляя Икара выпрыгнуть из башни с восковыми крыльями, он разрушает ту часть себя, которую не может терпеть.
Жестокость Дедала — самая темная тень доброго патриарха. В самом крайнем случае мы видим это у тоталитарных лидеров, которые культивируют образ отцовской щедрости, в то же время ревнив и мстительно по отношению ко всем, кто отвергает их поддержку или контроль.
Даже с отцами из лучших побуждений им может быть трудно признать, что их ребенок прокладывает свой собственный путь, и, поступая так, он может превзойти их и «взлететь выше».
Сам Фрейд не был застрахован от этой динамики. Его протеже Карл Юнг был известен как «наследный принц», однако их отношения закончились разрывом, как только Юнг нашел свои собственные крылья, отношения так и не были восстановлены.
Дедал был сложным гением, Стив Джобс из древнего мира. Он был целеустремленным и целеустремленным. Это заставляет меня задуматься, действительно ли Дедал был поражен горем, когда его единственный сын погиб? Или он был просто разочарован неудачей собственного дизайна?
Икар изображается неблагодарным сыном, которого не особо интересуют инженерные разработки своего отца. Но, возможно, все не так просто. Как выразился писатель Давид Седарис: «О чем говорят отцы и сыновья? Я никогда не спрашивал, он никогда не предлагал ».
Все сыновья хотят произвести впечатление на своих отцов, так гласит знакомый образ, но, может быть, Икар скептически относился к этому плану побега? В конце концов, даже Леонардо да Винчи не смог создать набор человеческих крыльев, которые действительно могли бы летать. Что, если Дедал почувствовал, что сомнения сына бросают ему вызов и угрожают?
Если сомнения Икара интерпретировались как незаинтересованность или двойственность, привело ли это к тому, что ему сказали, что он мешает, или бесполезен, или недостаточно хорош? А что, если его слезы и страх тогда высмеют и отвергнут?
Если мы будем следовать мифу, гнев и стыд, которые испытывал Икар, могут объяснить, почему он не прислушался к этим важным инструкциям. Полет к солнцу не был тщеславием или потребностью в подтверждении, скорее он пытался сбежать от своего контролирующего отца.
Этот акт идет вразрез с «патриархальным пактом», еще одной из теорий Фрейда, о том, как работает и поддерживается патриархат. Когда пакту угрожает опасность, под угрозой оказывается вся структура патриархата. Как мы видели за последние 100 лет, марксизм, феминизм, права геев и гражданские права, и это лишь некоторые из них, бросили вызов патриархату как доминирующей структуре. Икар олицетворяет все эти битвы, и, хотя он не добился успеха, битва продолжается, мы хотим другого опыта для «отцов», более важного для развития ребенка.
История Икара также напоминает нам о том, насколько сложными могут быть родственные связи; эти крылья отбрасывают длинные тени, и немногие отношения имеют непрерывную восходящую проекцию.
Одно из самых известных изображений Икара принадлежит фламандскому художнику 14 века Брейгелю. Это любопытная картина, поскольку основное внимание уделяется фермерам на переднем плане, которые продолжают заниматься своей повседневной работой, вспахивая и ухаживая за своими овцами, в то время как Икар исчезает под волнами в углу картины.
Есть фламандская поговорка, с которой Брейгель был бы знаком, «а фермер продолжает пахать» (en de boer ... hij ploegde voort), которая подчеркивает невежество людей, которые слепы к чужим страданиям. Икар был отвергнут как тщеславный и одержимый собой, но его история говорит нам больше, чем это.
