Свежий воздух, лес, люди! Было ощущение, что я не видел всё это как минимум месяц. Выйдя из землянки, я втянул в себя лесной воздух и понял, что ничем вкуснее не дышал. Ко мне подошли Володя и Сергей, ребята из разведки, поздравили с выздоровлением и просили не опаздывать на построение. "Вот-вот строиться будем", - сказали они. Я уверенным шагом направился к землянке медсестёр. Очень хотелось проведать Зою, извиниться перед ней, сказать много добрых слов. Не успел я и три шага сделать, как услышал за спиной голос комиссара:
- Волошин, ты далеко пошёл?
Я обернулся, комиссар стоял на склоне медицинской землянки и смотрел в мою сторону. Я развернулся, подошёл к нему, как можно чётче ставя ногу на землю, остановившись, приложил правую руку к голове, собираясь сделать доклад о выздоровлении и возвращении в строй, но понял, что моей шапки в свёртке не было и весь мой пыл неуместен. Опустив руку, я старался быстрее сообразить, что делать дальше, но комиссар меня опередил.
- Найди головной убор, через пять минут построение отряда, ты должен быть.
Тут уж было не до похода в гости. Я дошёл до своей землянки, где мои друзья-разведчики приводили себя в порядок. Все тепло меня приветствовали, жали руку, нашли мне шапку.
На улице послышалась команда на построение отряда, я узнал голос комиссара. Мы прошли к поляне, на которой полукольцом строился наш отряд. Тихо переговариваясь, партизаны разошлись по своим подразделениям. Вид у этого воинства был ещё тот! Кто-то в красноармейской форме, кто-то наполовину, а кто вообще всё перемешал, даже немецкие кителя были видны. Разнопёрая гвардия, но надо отдать должное, все были выбриты и привели свою одежду в порядок. На середину поляны вышел командир отряда. Комиссар скомандовал - «Смирно», строевым шагом подошёл к командиру, приложив руку к голове, доложил. Командир, приняв доклад, поздоровался с отрядом. Партизаны ответили на приветствие, пусть и не очень дружно. Командир рассказал о положении на фронте, особо заметив, что в этом году Красная Армия уже не та, что отступала от своих границ, что следующий год будет годом победоносных наступлений. Далее командир взял у комиссара листок бумаги и объявил, что командованием были отмечены партизаны, которые проявили себя в борьбе с немецкими захватчиками. Он стал зачитывать фамилии, названный партизан подходил к командиру и тот вручал награду. «На том самолёте награды привезли, больше им неоткуда взяться!» - подумал я, слушая знакомые фамилии. Наверное, я даже задумался, потому что, услышав свою фамилию, не сразу отреагировал. Лёгкий толчок в спину вернул меня на лесную поляну. Командир ещё раз произнёс мою фамилию и посмотрел в мою сторону. Я вышел из строя, стараясь идти как можно увереннее.
- Волошин Юрий Николаевич, за активные действия в тылу врага награждается медалью «За отвагу»!
Командир пожал мне руку, после него комиссар. Я развернулся лицом к строю, и как все до меня сюда выходившие произнёс, что служу трудовому народу, после чего встал в строй на своё место. Потом командир зачитал приказ о присвоении очередных воинских званий тем, кто на тот момент служил в Красной Армии, но находился в партизанском отряде. Мише, что лежал со мной в больничной землянке, присвоили звание сержант. Я от души поздравил его про себя и решил сразу же после построения сходить к нему и поздравить лично. Я же обещал!
После торжественной речи комиссара последовала команда разойтись. Я чуть не бегом направился к больничной землянке, к своему другу. В голове уже складывал в торжественное поздравление слова. Но, голос командира, назвавшего мою фамилию, остановил и мой пыл и мой шаг. Командир махнул мне рукой, указывая на командирскую землянку. Ослушаться приказа я не мог. Я вошёл в землянку, куда уже спустились командир, комиссар и тот самый «любитель» предателей. Они втроём устроились за командирским столом, в дальнем углу сидел не знакомый мне мужчина. Командир жестом указал мне на табурет, я сел.
- Ты, наверное, думаешь, за что тебе такие почести? Заслужил! Носи награду с гордостью! А теперь слушай. Мы хотели предложить тебе твоё первое, по-настоящему, боевое задание. Ты как? Справишься после ранения, готов морально?
Я вскочил с табурета и вытянулся по стойке смирно.
- Так точно, справлюсь, товарищ командир. Приказывайте, что надо сделать!
- Садись, напрыгаешься ещё. Теперь просто слушай.
Командир рассказал мне, за что я получил награду. Когда началась война, было принято решение делать схроны с оружием, боеприпасами и прочими вещами нужными для ведения партизанской войны в тылу врага. Один из таких схронов должен был организовать участковый милиции из посёлка. Когда машина, на которой везли припасы, по дороге сломалась, участковый решил сделать схрон прямо на месте поломки, мол, недалеко от посёлка искать никто не будет, а именно, практически на месте моей лёжки. Тут командир не упустил возможность сделать мне замечание по поводу нарушенного мною приказа о расстоянии до дороги при обустройстве наблюдательного поста. Так получилось, что я всё это время, как бы охранял тот схрон. Пока я был в больничной землянке, группа из отряда сходила на то место и, откопав припасы, доставила в отряд. Особенно ценными были медикаменты и продукты питания длительного хранения – консервы, но и оружие с боеприпасами было кстати. А ещё я спас от смерти хорошего человека, а это тем более должно награждаться.
- Наш хороший друг из посёлка, - командир кивнул на сидевшего в углу мужчину, - рассказал нам, что туда приехала команда немцев. Эта команда должна найти этот схрон и уничтожить. А также уничтожить всех тех, кто помогает партизанам, да и вообще сочувствует Советской власти. На завтра у нас намечена боевая операция на окраине посёлка, но эта операция затевается только ради тебя. Мы будем отвлекать немцев от другой стороны посёлка, где ты должен будешь в него войти.
- Ещё не страшно? – спросил комиссар, - нет, тогда слушай дальше.
- Пойдёшь один, разведчики проводят тебя только до дороги, - продолжил командир, - в посёлке встретишься с Валентином, - командир опять кивнул в сторону мужчины, - только при встрече ничему не удивляйся, хорошо? Там в посёлке он найдёт тебе, какую-нибудь нору. Познакомишься с местными, может, даже сдружишься с парочкой сочувствующих немцам. А потом, как бы случайно, расскажешь им, что знаешь, где находится схрон с оружием, который оставили для партизан в начале войны и что с удовольствием бы променял его на еду. Понятно?
Я кивнул в знак согласия.
- Когда тебя схватят немцы, а они тебя обязательно схватят, ты сразу ничего им не рассказывай. Сопротивляйся, торгуйся, а потом, когда поймёшь, что пора - расскажи, но сделай так, чтобы они тебя с собой взяли на тот схрон. Валентин сообщит нам, когда и чего, а мы будем ждать, уничтожим их и отобьём тебя. Эта команда много крови "выпила" у людей, хватит, надо с ней кончать – подвёл итог командир.
Я, сидел молча, думал. Сложного ничего вроде нет, но я боялся выдать сам себя. Не мог я представить, что нужно будет ходить рядом с фашистами, а убивать их нельзя. Я хотел мстить за всех, кто пострадал в этой войне!
- Я всё понял, товарищ командир, - сказал я с уверенностью в голосе, - всё понял! Когда идти?
- Ну, раз понял, иди обратно в больничную землянку, для всех ты ещё болен. Доктора мы предупредим.
Командир подошёл ко мне, приобнял и пожал руку. После него подошёл комиссар, улыбнулся и так же пожал руку. Третий присутствующий партизан не подошёл, да и не хотелось мне держаться за его руку, обойдусь, вообще у меня сложилось впечатление, что его с нами нет. Он как бы вот, сидит, смотрит, но он не здесь.
Я вышел из командирской землянки и сразу же пошёл к доктору. Следом за мной пошёл комиссар. Спустившись в землянку, я сел на свои нары и послушно стал ждать. Вошедший следом за мной комиссар, жестом попросил доктора выйти из землянки. Я слышал их приглушённые голоса на улице. Доктор возражал, комиссар настаивал, наконец, доктор вернулся и приказал мне спать. Спать столько, сколько я смогу, из землянки не выходить, если только по нужде. Обед, по его словам, мне принесут сюда. Я то спал, то разговаривал с Мишей, коротал день. Уже ночью меня разбудил доктор, мы вдвоём прошли в командирскую землянку. Там доктор сказал, что я должен раздеться, совсем раздеться, я послушался. Доктор снял с моей груди повязку, покачал головой и укоризненно посмотрел на командира. Командир не обратил внимания на этот взгляд.
- Теперь в баню, специально для тебя топили, доктор проводит, - приказал он.
- Хорошо что ты не стрелял много, это очень хорошо.
- А в баню зачем? – надо же, для меня одного топили!
- Чтобы дымом от тебя не пахло, так немцы партизан определяют, - он повернулся к разведчику, находившемуся тут же в землянке:
- А ты чего стоишь, забыл, что сделать надо?
Я повернулся к разведчику, не ожидая подвоха.
- Юра, ты прости, я в пол силы.
Последовал удар мне в губы и тут же удар под левый глаз! Я почти упал! Выпрямившись, уже хотел ответить обидчику, но комиссар остановил меня, крепко схватив за руки.
- Так надо, Юра, так надо!
Я смотрел на своего боевого товарища, был готов вцепиться ему в горло, боли не было, была обида. Но то, что произошло дальше, меня вообще чуть не убило. Разведчик схватил мою одежду и бросив её на пол, стал топтать, послышался звук рвущейся ткани. Мне же только её постирали, только зашили все дырочки! Я снова дёрнулся, но комиссар держал меня крепко.
- Так надо, Юра, так надо, - опять повторил он.
Разведчик поднял мои штаны с пола, внимательно осмотрев их, сделал ещё пару надрывов на штанинах, та же участь постигла и мою кофту.
- Потом ещё это наденешь, - командир протянул мне женское чёрное пальто без воротника, размера на два больше моего.
Комиссар отпустил мои руки, разведчик, почувствовав для себя опасность, пулей выскочил из землянки. Как бы жалея меня, комиссар протянул мне немецкую плащ-палатку.
- Всё, на выход, это накинь, - скомандовал он.
Шапку решили оставить мою, только предварительно уже сам комиссар потоптался на ней и надорвал одно ухо. Вот так мы и вышли в ночь, впереди трое разведчиков, за ними комиссар, а следом чучело, которое не так давно было бойцом партизанского отряда. По дороге, провожая меня, комиссар рассказал, что Зоя дочь того участкового, который сделал схрон, а её мама доктор посёлка и что она до сих пор там.
Продолжение следует.
