(книга «Больше, чем тире»)
Ну так я продолжу. В предыдущей части я упомянул, что на флоте есть ещё одна форма. Седьмая – неофициальная. И называется она «форма номер восемь – что оденем, то и носим!»
Ну так вот рассказываю одну курсантскую бородатую байку, связанную с этой формой. Борода у этой байки, которая зародилась в именно в нашей роте, по первому снежку 1989 года, уже тянется не одно десятилетие. А на самом деле было вот как.
Однажды одному из наших курсантов скажу немного дипломатично, который ещё не совсем хорошо понимал русский, потому как его направили учиться в наше училище по комсомольской разнарядке из одной южной республики, вдруг приспичило срочно сбегать в учебный корпус. Да он был немного нерусским, но к моменту описываемых событий он уже очень хорошо усвоил не только изысканный русский мат, но и некоторые прилагательные с существительными и даже глаголы. И когда, например, ему объявляли пару нарядов на службу, то он в ответ старшине роты повторял одно и тоже шаманское заклинание:
- Я наряд не понимай. Я увольнение понимай!
Так вот. Задумал как-то этот товарищ курсант по-быстрому сгонять по одному важному делу в учебный корпус. А на дворе стояла прохладная калининградская зима, а курсант наш, как я описал ранее, был южанином, который и снег-то видел только на картинках, да в художественных фильмах. А тут случилась такая редкая оказия – в Калининграде внезапно выпало немного снега. Причём сразу! И совсем немного. И наш герой так испугался за своё здоровье, то сразу же надел на себя поверх теплого тельника ещё и второй – такой мягкий и пушистый, зимний – с начёсом, а на свои густо-волосатые ноги вдобавок натянул небесно-голубые кальсоны фасона «аля-пикадор».
Кстати, в те времена каждый раз с наступлением календарной зимы мы любили рассказывать друг другу один и тот же политический "мохнатый" анекдот (и сами каждый раз все вместе гоготали над ним):
- Товарищ Бонч-Бруевич, у Вас ноги, извиняюсь, волосатые?
- Так точно, Владимир Ильич!
- Вот и славно! Записывайте, Феликс Эдмундович: «Валенки на зиму товарищу Бонч-Бруевичу не выдавать»…
Так я продолжаю. И вот в таком полосато-голубом сомнительном виде наш теплолюбивый герой с трепещущим гульфиком метался по роте в тревожном мучении – идти ли ему в учебный корпус или всё-таки переждать до весны? И тут ему кто-то из циничных собратьев возьми, да и ляпни с самым серьёзным и сосредоточенным видом, что, мол, есть на флоте такая форма № 8. Поверх тельника надеваешь только бушлат, шапку обязательно с опущенными ушами, обуваешь хромовые ботинки и можешь идти в таком виде куда тебе заблагорассудится.
Вот если бы этот «добрый советчик» в тот момент сказал про шинель, заправленную в кальсоны или в трусы, то наш герой тут же послал бы его на три весёлых буквы (в душ, например). А так всё-таки была доля вероятности, что это - действительно правда, а не очередная курсантская байка. Короче, идти надо было практически через всю парадную часть училища...
Трудно себе представить, какие чувства переполняли всех тех, кому в тот памятный день попался на глаза бравый курсант в форме номер восемь: в завязанной шапке-ушанке, в бушлате, в небесно-голубых кальсонах и парадных хромачах, бодро шагающего в сторону учебного корпуса, пока его случайно не остановил кто-то из обалдевших офицеров. Наверняка бдительного офицера смутили белые перчатки на руках пришельца. Офицер сначала сильно удивился, немного помедлив чуть испугался, затем что-то строго спросил, ну а потом негромко отругал, и тут же посоветовал этому инопланетянину возвращаться короткими перебежками задними дворами, через спортивный городок в ротное помещение, ну и обязательно доложить командиру роты о нарушении формы одежды.
Нет… всё-таки это – наша ротная курсантская байка, но весьма сочная, хотя и бородатая. Так что лучше не верьте ей. Хотя, когда её у нас в курилке под общий хохот рассказывал тот самый "советчик", то наш южанин-герой, присутствовавший при этом ничего не отрицал, ничего не подтверждал, а только смотрел на нас такими спокойными и мудрыми глазами с мудрой улыбкой Ходжи Насреддина на задумчивых устах. А знаете, что с ним далее стало? Вот вовек не догадаетесь! Он полностью отслужил на флоте положенные года морскому офицеру и у него столько боевых походов в морях, что сложно подсчитать, где он находился более - на берегу или в морях! Вот так-то!
Да! Кстати, после публикации первой части про форму среди читателей поднялась такая волна воспоминаний про различные оттенки флотской формы. Ну просто цунами! Среди них были воспоминания про тропичку, про фуражки, про форму на утреннюю физзарядку и даже про особую стильную мохнатую фланельку, которую мы называли «чебурашкой».
Вот про одну показательную физзарядку с демонстрацией исподнего я рассказывал ранее в истории «Показушная УФЗ». И даже есть душераздирающее повествование про наши мохнатые фланельки, и про неофициальный обряд, через который проходил каждый носитель этой «чебурашки». Про это описано в рассказе «Крещение огнём». Почитайте.
Ну, а я расскажу вам другую байку-анекдот.
Каждым утром с понедельника по субботу в каждом ротном помещении курсанты принимают участие в утреннем осмотре формы одежды, который длится минут десять – пятнадцать. Проверяется внешний вид, который у курсанта должен быть всегда безупречным и запоминающимся. Проверяется абсолютно всё: прическа, форма одежды, наличие носовых платков, расчесок и аварийный набор из двух иголок, с намотанными на них черной и белой нитками. Эти иголочки прячутся за внутренней подкладкой пилотки или бескозырки, или за козырьком шапки-ушанки. Также проверяются чистота и глажка гюйсов, брюк и фланок, ну и непременно начищенность до блеска бляхи (не мухи) и «надраенность» гуталином обуви и, конечно же, носки. Носки у военнослужащего должны быть или синими, или чёрными. Так вот про это и байка. Когда перед строем юных курсантов некий старшина объяснял особенности цветовой гаммы форменных носков, он так и продемонстрировал свои носки, громко поясняя суть происходящего:
- Курсант должен носить носки или синие, - с этими словами он отставляет левую ногу вперед, слегка задирая рукой кверху брючину и демонстрируя тёмно-синий уставной носок, - или чёрные. И с этими словами он с ловкостью опереточного танцора-фокусника быстро меняет ноги, демонстрируя на своей правой ноге носок уже радикально-чёрного цвета.
Ну вот и вся байка…
Но это всё присказки, а вот сейчас будут настоящие и правдивые истории про наш утренний осмотр.
Как нетрудно догадаться, процесс утреннего осмотра ежедневно предваряется диким и даже истерическим ажиотажем не только в умывальном помещении, где после утреннего омовения курсанты стирают свои носовые платки и гюйсы, но и в комнате бытового обслуживания, где на сотню душ имеется всего пять утюгов, призванные отгладить, отпарить не только форму, но и высушить постиранные вещи.
И, конечно же, за столь ограниченный период времени целой сотне встревоженных курсантов сделать это практически невозможно. Поэтому курсанту приходится идти на некоторые ухищрения, проявляя при этом неординарность мышления, что-то наподобие смекалки, ну, и, конечно же опыт прежних поколений. Ну, например, чтобы стрелочки на суконных брюках хорошо и долго сохранялись такими чётенькими и остренькими, то предварительно с изнаночной стороны их следовало натереть парафином или на худой конец простой стеариновой свечкой.
Мой дед рассказывал, что на гвардейском крейсере «Красный Кавказ» матросики на ночь аккуратно укладывали свои брюки между матрацем и подматрасником, и вовнутрь брючин вставляли подогнанные под их размер листы фанеры. И за ночь такой пассивной глажки телом спящего хозяина брюки выглядели не хуже, чем после встречи их с утюгом.
Но вот мы с моим другом Андреем Каниным в борьбе за острые стрелки пошли чуть дальше и намного "авантюрнее", и однажды намазали свои брюки с обратной стороны токсичным, но очень практичным клеем «Момент», который после усиленного отпаривания так намертво склеил брючное сукно, что они стали похожи на простроченные стрелки у спортивных мужских трико советских времён. Причём такие же экстремальные стрелки мы сделали не только на брюках и рукавах фланок, но даже и на гюйсах. И вот как-то раз одним суматошным утром получилось так, что Андрей не успел перед утренним осмотром обласкать свой гюйс горячим утюгом и поэтому он (я имею ввиду гюйс) своим видом напоминал в тот момент несвежую салфетку побывавшую уже в сильном употреблении … но зато стрелки!!! Стрелки на гюйсе, намертво зафиксированные клеем были - хоть обрежься. Ну и вот, на утреннем осмотре наш командир отделения – зловредненький такой старшина с третьего курса Славинский – долго ходил вокруг Андрея с видом обескураженной собаки, которая никак не может улечься и всё время вертится с выпученными глазами на одном месте. Вроде бы гюйс и мятый, но стрелки на нём явно указывали на то, что утюг его сегодня всё-таки облизывал, но только каким-то странным и непостижимым образом. В общем, утренний осмотр нашего отделения был окончательно сорван и превращён в водевиль, а курсанту Канину было настоятельно рекомендовано перед убытием на завтрак поискать и надеть всё-таки другой гюйс.
Да, кстати о брюках. После клея «Момент» стрелки на брюках тоже держались острыми и чёткими довольно-таки долго, но вот спустя какое-то время весь клей после нескольких отпариваний почему-то подло пролезал сквозь материю наружу, предательски выбеливая те самые стрелочки, о которые было страшно обрезаться. Ну и такие брюки, которые превратились даже не во флотские рабочие штаны, а в засиженные олимпийские кальсоны, конечно же, не оставались без внимания командира, который тут же лишал их владельцев увольнения в город вплоть до устранения замечаний.
А в выходные дни факультетская баталерка, где священнодействовала наша любимая баталерша Надежда Николаевна – приятная и добрая женщина пенсионного возраста - была закрыта и неудачникам невозможно было поменять свои проклеенные брюки на потребно-носимый аналог. И таким образом, воскресное увольнение автоматически откладывалось на следующие выходные.
Да кстати, про подмену брюк. Как-то залетев по такому клеевому фиаско Ваш покорный слуга всё-таки умудрился утром в субботу поменять свои испорченные брюки на другие (благо Надежда Николаевна хранила у себя в закромах несколько десятков разноразмерных и разнофасонных конечно же БУ-шных брюк на всякий аварийный случай). И в тот день она неизменно пришла на помощь страждущему. Из всего аварийного набора нашлась только одна пара брюк подходящего размера, но особо шкодливого фасона.
О! Боги! Какие же это были брюки! Мечта и песня, через букву «Зю»… именно пеЗня!!! Это были брюки, по словам баталерши, одного из пятикурсников, сшитые по индивидуальному заказу. Во-первых, у них была жутко занижена талия, и поэтому они носились только на бёдрах. А во-вторых по всей длине бёдер до самых колен они были до неприличия заужены, словно джинсы, а вот от колен они расходились широченными клешами. Ну, помните, как в мультфильме «Ну, погоди!» в седьмой серии, где волк носил вот точно такие же брюки.
Клёши были настолько широкими, что они практически закрывали форменные парадные ботинки 44-го размера. И вот когда я этот монпансье надел и посмотрел на себя в зеркало, то сперва, даже оторопел – ну и стиляга. Не иначе! До первого патруля. Но делать нечего. Пришлось в этом наряде по-быстрому сходить в увольнение, благо на дворе уже смеркалось, и в сочетании с героическим бушлатом эта экстравагантность выглядела не так уж и вызывающе.
Но как оказалось немного позднее, чтобы передвигаться в этих брюках, нужны были особые навыки и сноровка. Ибо клёши теперь исполняли роль не только форменных брюк, но и стилизованных веников, которыми приходилось подметать тротуар. Ну а о том, что в них абсолютно неудобно бежать, скажем, к подошедшему к остановке трамваю, не могло быть и речи. Клёши путались в ногах, грозя хозяину неминуемым падением, да ещё и от бега сами брюки, слегка придерживаемые ремнём, всегда норовили свалиться с бёдер. Поэтому в этих брюках можно было только степенно и не спеша фланировать от КПП училища до трамвайной остановки, ну и по городу перемещаться только в подобной манере. Тем более бегущий и постоянно путающийся в своих клешах курсант, который на ходу постоянно подтягивает вечно спадающие штаны, выглядел бы весьма импозантно. Так что это были понтово-выгребные брюки, которые промеж себя курсанты нашего класса называли «набедренной повязкой».
Мой же дед – флотский офицер, завидев меня в таком виде только болезненно поморщился, почесал указательным пальцем свой острый орлиный нос и мрачно бросил безапелляционное:
- Пижон! Отдай лучше мне для дачи – на огородное пугало, или выкинь их на помойку!
И немного подумав, сухо добавил: «А вот у нас на гвардейском крейсере некоторые щёголи для пущего эффекта на самый кончик острых стрелочек своих клёш с внутренней стороны вшивали свинцовые грузила»...
Ну а спустя неделю, командир подозвал меня к себе и спокойно так сказал:
- Ещё раз увижу тебя в этом "аборте", ты у меня месяц без увольнения будешь куковать, а пока тебе пару нарядов за порчу уставного обмундирования.
Так что в тот же день счастливый обладатель двух внеочередных нарядов навсегда избавился от расклешённой набедренной повязки, обменяв её у сердобольной баталерши на другие брюки – поскромнее и уже не с таким вызывающим фасоном.
Есть и ещё одна история про другого флотского пижона, но об этом я Вам обязательно расскажу в заключительной части.
Конец второй части.
© Алексей Сафронкин 2021
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.
