Говорят, нужна целая деревня для того, чтобы вырастить ребенка. Но что делать, если деревня вас избегает? Текст Лиллит Квиллан для The Atlantic.
Растить ребенка с расстройством поведения — ужасно одинокое занятие. Этот диагноз ставят детям с антисоциальным поведением. Определение диагноза очень сложное, но простыми словами оно означает, что такой ребенок может вырасти в психопата.
Когда моему сыну поставили этот диагноз, я не удивилась. Он начал делать мне больно, когда его возраст измерялся еще месяцами. Наказания его никак не останавливали. Годами я говорила своим родителям, друзьям, учителям, докторам, что с моим ребенком что-то не так, но меня никто не слушал. Родители на детских площадках начали нас избегать. Моего сына никогда не приглашали на детские праздники. Я не могу их винить — он постоянно делал другим детям больно. Но американская культура редко обвиняет детей, она чаще обвиняет родителей. Обычно люди говорили мне, что если бы их ребенок так себя вел, они никогда бы не оставили это безнаказанным. В конце концов я перестала пытаться сблизиться с другими родителями.
В 2014 году, когда я открыла на фейсбуке группу для родителей детей с расстройствами поведения, таких групп еще не существовало. Я пыталась найти их, спрашивая у медиков и у ученых, исследующих это расстройство, но никто не смог дать мне ответа. Сначала это меня шокировало, потому что в соцсетях есть группы поддержки вообще любой категории людей. Но потом я поняла в чем причина. Чтобы создать такую группу, нужно открыто заявить: я родитель психопата. И никто не хотел этого делать.
Но тогда я только что переехала в другой город, где меня никто не знал, и у меня не было работы, а значит, и коллег. Я и так была в изоляции, так что терять мне было нечего.
За 4 года я наблюдала, как моя группа выросла из числа участников, которых можно было пересчитать по пальцам одной руки, до масштаба, при котором нужно несколько администраторов. Я прочитала десятки тысяч постов, выслушивала новых участников и подсказывала, где искать информацию о диагнозе, мы делились исследованиями и жаловались друг другу — как любая другая группа поддержки. Но кроме этого, участники рассказывали, что они делают, когда к ним приходит опека. Или как им удалось положить ребенка на стационарное лечение (особенно сложная задача). Наши дети жестоки к нам и к своим братьям и сестрами, они пытаются нами манипулировать, у них отсутствует эмпатия, и никакой из методов воспитания на них не действует. Часто единственное, что мы можем сделать, это предложить виртуальное объятье. Но и это большое дело, потому что главное, что нас объединяет, — это то, как мы были одиноки до появления этой группы.
Жизнь родителей с такими детьми полна лжи. И я не имею в виду патологическую ложь, которую рассказывают нам наши дети. Я имею в виду «белую ложь», которую мы рассказываем, когда нас спрашивают, как у нас дела. Участница группы Марси Пелайо написала: «Легче просто улыбнуться и сказать, что все хорошо, чем объяснять, через какую боль я прохожу каждый день». Ей вторит еще один участник, Келли Конли: «Ну нельзя прийти на работу и ответить коллегам: "Ну, слушайте, мой сын ударил меня по лицу" или "Он погнался за своим отцом с молотком". Ужасно одинокое чувство».
Я и еще двое участников — Дон Дэвис и Сарабет Гроссман, были приглашены на передачу NBC Megyn Kelly Today. Пока Сарабет со слезами на глазах рассказывала стране свою историю, я инстинктивно взяла ее руку в свою. Во время рекламной паузы меня осенило, что скорее всего это был беспрецедентный момент за всю историю — один родитель ребенка с расстройством поведения держит за руку другого такого родителя, чтобы разделить с ним его боль.
Уже после шоу, в коридоре студии, Сарабет обняла меня и призналась, что не хочет расставаться со мной и снова оставаться в одиночестве. Я взяла ее за руки и ответила, что наша группа помогла мне понять, что мы больше никогда не будем одиноки.
