Здравствуйте уважаемые читатели. Сегодня хочу обмолвиться парой слов о двух малоизвестных местоимениях. Это возвратные местоимения themself и ourself. Алогизм их построения очевиден. Первая часть каждого из этих местоимений предполагает множественность, тогда как вторая содержит указание на единственное число. Если кто-то не встречал их, не удивляйтесь, они существуют, хотя мой компьютер автоматически изменяет themself на themselves, оставляя, правда, ourself без изменений. С него и начнем.
Ourself
Как утверждают авторы Лонгмановской грамматики употребление ourself варьирует в диапазоне от 1 до 25 случаев на один миллион слов в произведениях художественной литературы, новостных текстах, академической прозе и устном общении. Это, конечно, немного, но тем не менее, это есть языковой факт. Редкость употребления ourself объясняется малочисленностью лиц, наделенных официальным правом его использовать. Ourself является возвратным местоимением королевского WE. Соответственно, и использовать его могут лишь монаршие особы. Произошло оно, вероятно, также как и другие возвратные местоимения, т.е. из свободного словосочетания, которое в устах монарха звучало как our royal self. Позднее традиция использования WE распространилась и в ряде других сфер человеческой деятельности, в частности, в сфере научного обихода или, например, в написании очерков. Поэтому авторы, предпочитающие использовать WE вместо I, прибегают иногда также и к ourself.
In the present study, we will limit ourself to the simplest of cases…
From the anxiety we express for the proper behaviour of the fortunate lady after marriage, it may possibly be inferred that the young gentleman to whom we have so delicately alluded, is no other than ourself (Ch. Dickens, Sketches by Boz).
Впрочем, есть и другая функция рассматриваемого местоимения.
Ourself можно наблюдать, например, в речи политиков, общественных деятелей или прочих официальных лиц, когда они прибегают к обобщенному WE, т.е. к WE, обозначающему не отдельную группу, а целую нацию или человечество. Ourself в этих контекстах приобретает значение «мы все и каждый из нас». Ниже приводятся несколько выдержек из высказываний политиков, общественных деятелей и писателей прошлого и настоящего.
We meet no stranger, but Ourself (Emily Dickenson).
The soul is so far from being a monad that we have not only to interpret other souls to ourself but to interpret ourself to ourself (Thomas Eliot).
Just be real with yourself right now. We beat ourself (Jameis Winston).
Love is the image of ourself until ourself destroys us (Jean Garrigue).
We are always saying to ourself, we have to innovate. (Bill Gates).
People say, 'Oh, you don't like China,' no, I love them. But their leaders are much smarter than our leaders, and we can't sustain ourself with that (Donald Trump).
We are at war between consciousness and nature, between the desire for permanence and the fact of flux. It is ourself against ourselves (Alan Watts).
We improve ourselves by victories over ourself. There must be contests, and you must win (Edward Gibbon).
Обращают на себя внимание две последние цитаты, где ourself и ourselves противопоставлены друг другу как индивидуальное и общее.
Впрочем, как констатируют словари и справочники, ourself употребляется все реже и реже, а его функции принимает на себя местоимение ourselves.
Themself
Теперь перейдем к местоимению themself. В отличие от ourself, которое постепенно уходит из языка, местоимение themself делает в нем лишь первые шаги, и предсказать его судьбу сложно. Появилось оно сравнительно недавно, а своим построением оно обязано модным сегодня движениям феминистов. Обращая внимание на андроцентричность языка (так называется его ориентация на мужскую норму), феминисты усмотрели в ней вопиющую несправедливость; женский гендер представлен в языке в десятки, а может быть и в сотни раз (никто, правда, не считал) слабее, чем гендер мужской!
Впрочем, не буду касаться всех нововведений и всех предложений по освобождению языка от гендерной «дискриминации». Подойду ближе к теме и вернусь к местоимениям. Надо сказать, что в отличие от многих абсурдных предложений изменения в употреблении местоимений укоренились в английском языке. Так, например, существительные общего рода, такие как: user, cousin, author, diplomat, а также неопределенные местоимения somebody, anybody, nobody лишились своего референта he. Сначала вместо he стал использоваться оборот she or he. Однако его посчитали излишне громоздким, поэтому он стал уступать свои функции местоимению they. Да, сегодня they (как местоимение, лишенное гендерного признака) используется и для обозначения персонажа в единственном числе. Правда, только в тех случаях, когда пол этого лица неизвестен.
I don’t know the person who has damaged my car, but the police will find them.
Новая функция they, т.е. обозначение одного человека неизвестного пола и повлекла за собой образование themself.
You won’t be the first or last person who gets themself involved in a holiday romance (Longman grammar).
I know you’ll be okay because I like you and you can’t like someone who doesn’t like themself (Sarah Kane).
So, in other words, man, if people don't know me, I think they do themself an injustice. Because, as a whole, I think I'm a good person (Ike Turner).
The Democrats and the Republicans are the same guy admiring themself in the mirror (Kinky Friedman).
Ну и еще одно замечание. Свою лепту в распространение themself вносят не только приверженцы феминизма. Местоимение they и, соответственно, его производные полюбилось многим представителям небинарных сообществ, которые выбирают they для обозначения собственной персоны, пусть и в единственном числе.
А что Вы думаете по поводу этих местоимений? Делитесь в комментариях. И, если Вам понравилась статья ставьте like и подписывайтесь на канал.
