На наш с Александрой Борисенко переводческий семинар несколько лет назад приходил издатель Илья Бернштейн — человек, который делает какое-то гигантское подвижническое дело: находит, собирает, редактирует, отдает иллюстрировать и издает забытую (в основном детскую) советскую литературу.
В интервью Наталье Кочетковой весь этот корпус текстов не без основания назван «Атлантидой» — как ни поразительно нам сейчас это представлять, в детской литературе 1960-х — 1970-х годов авторы рутинно поднимали такие темы, как детская сексуальность, педофилия (или то, что сейчас называют этим словом), сексуальная (в том числе внебрачная) жизнь родителей, смерть в семье, рак, национальные проблемы, самоубийства; вот насчет гомосексуальности не поручусь, но думаю, что и это найдется, если поискать.
И в интервью, и у нас в гостях Илья Бернштейн упоминал повесть Евгения Дубровина «В ожидании козы» — и хотя его характеристика этой книги как самой страшной на свете (ну примерно) мне кажется преувеличением, она, безусловно, весьма впечатляет — именно тем, что такого густого замеса проблем и совершенно честного, лобового разделывания с ними как-то не ждешь от советской детской повести.
Но я о нашем, о римском. Главный герой и рассказчик, подросток Виктор, любит цитировать жизнеописания римских императоров, что вызывает у окружающих то благоговение, то бешенство. Особенно люб ему хладнокровный, циничный и самоироничный Веспасиан. Но, как у одного из персонажей, незадачливого ухажера матери бухгалтера Семена Абрамовича, дебет не сходится с кредитом, так кое-что не сходится и у автора. Виктор утверждает:
«Об императоре Веспасиане я узнал из разодранной книжки, которую нашел на свалке. Книга была с буквой «ять» и так понравилась мне, что я выучил ее наизусть».
Цитирует же он, например, вот какой пассаж:
«Вольности друзей, колкости стряпчих, строптивость философов нимало его не беспокоили. Ссыльный киник Деметрий, повстречав его в дороге, не пожелал ни встать перед ним, ни поздороваться и даже стал на него лаяться, но император только обозвал его псом».
Это, конечно, из классического перевода М. Л. Гаспарова, который впервые вышел в издательстве «Наука» в 1964 году (мамадорогая, Гаспарову в этот момент 29 лет), разумеется, без ятей. «В ожидании козы» — книга 1968 года, но действие-то в ней происходит сразу после войны. Виктор явно прыгнул вперед во времени почти на двадцать лет вперед и нашел там книгу (почему-то в дореформенной орфографии), которой в 1945 году быть не могло.
Вот перевод Д. П. Кончаловского под редакцией А. М. Малецкого, вышедший в издательстве Academia в 1933 году:
«Он чрезвычайно снисходительно относился к откровенности друзей, намекам адвокатов и строптивости философов. <…> Циник Димитрий при встрече с Веспасианом в пути после своего осуждения, не почел нужным ни встать перед ним, ни поклониться ему, — напротив, даже проворчал какое-то ругательство; Веспасиан ограничился тем, что назвал его «собакой».
А вот то, что на самом деле мог бы цитировать Виктор из книжки с ятями — перевод В. А. Алексеева из книги 1904 года издания:
«К откровенности друзей, замаскированным колкостям юристов и дерзостям философов он относился чрезвычайно снисходительно. <…> Киник Деметрий, встретившийся с ним в дороге уже после своего осуждения, не только не удостоил его вставанья или приветствия, но даже послал ему в след какое-то ругательство. Император ограничился тем, что назвал его собакой».
Но это мелочь, конечно, а книжка очень неплохая.
Если было интересно — подписывайтесь на мой канал, чтобы следить за новыми публикациями!
