Это была фантастическая должность с функциями, до самого конца так и оставшимися неопределенными
20 мая 1903 г. (все даты по новому стилю) Николай II созвал своих министров на совещание, где они впервые встретились с новым фаворитом царя Александром Безобразовым уже не в качестве «внештатного советника», а в качестве «статс-секретаря вне ведомств» (каковым он был пожалован 15 мая). Это была фантастическая должность с функциями, до самого конца так и оставшимися неопределенными. В тот день в присутствии императора Николая II были окончательно оформлены черты новой российской политики по отношению к Японии, Китаю и Корее:
- Недопустимость уступок. Неважно, о какой из держав идет речь, – Россия на уступки не идет и не торгуется, а только диктует свою волю.
- Опора на военную силу и ставка на решительные действия.
- Игнорирование угроз со стороны региональных держав. России они не страшны.
- Россия сама определяет, какие пункты ранее заключенных договоров подлежат исполнению, а какие – нет. Если ранее принятые решения противоречат новой концепции, они могут быть пересмотрены.
- Любые экономические действия в регионе должны рассматриваться в военно-политической перспективе.
Китайская кампания 1900-1901 годов внушила царю практически беспредельную уверенность в превосходстве над "желтой расой". Наиболее трезвомыслящие лица из царского окружения, такие, как министр иностранных дел Ламздорф и министр финансов Витте, вынуждены были считаться с этим, а также и с тем, что кресла под обоими уже очевидно шатались. В общем, царю перечить они уже не осмеливались, а беспринципные и безответственные деятели "безобразовской клики" спешили этим воспользоваться.
Расчет последних строился на том, что Япония – единственный реальный соперник России в регионе – страна бедная, и открытый вызов крупнейшей державе бросить не решится. Новоявленный статс-секретарь Безобразов заявлял о недопустимости уступок японцам, называя их (уступки) "путем к войне", ратовал за твёрдость и усиление русской группировки. При этом сам Безобразов и его соратники продули все уши царю, утверждая, что максимум, на что способна Япония – пустые демонстрации силы. Так, по словам контр-адмирал Абазы, от Токио «можно ожидать легкого шума и бряцания оружием, но не серьёзного действия, если мы будем настойчивы и твёрды». Для ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ войны с Японией Безобразов, Абаза и генерал Вогак советовали императору посильнее НАДАВИТЬ на островную империю. Все трое утверждали, «что мы можем не опасаться столкновения с Японией относительно маньчжурских дел» и «что за Маньчжурию Япония воевать не будет».
На этом совещании были официально дезавуированы решения Совещания от 8 апреля. Окончательно возобладал курс на конфронтацию с Японией. Впрочем Николай II не был бы собой, если бы в этот момент не попытался разделить ответственность за дальнейшее развитие событий со своим окружением.
Дело в том, что в чисто военном плане Россия на дальневосточном театре существенно уступала противнику.
На всю огромную территорию от Байкала до Порт-Артура русские располагали 100-тысячной армией против быстро мобилизуемой 300-тысячной японской; общее водоизмещение военных судов составляло 114 тыс. тонн против 200 тыс. тонн более современных японских кораблей. Наконец, на завершение строительства железной дороги требовался еще минимум год, а бухта Люйшунь на Ляодунском полуострове была мелка, крайне неудобна и лишена важнейших элементов инфраструктуры. По мнению Безобразова, Абазы, и прочих деятелей клики, все это с лихвой компенсировалось несравнимо более высоким качеством русского флота и войск; лучше информированный царь в этом сомневался.
В этой связи он приказал провести еще одно совещание – на сей раз в самом Порт-Артуре, с участием ключевых министров, а также статс-секретаря Безобразова и генерала Алексеева (о только что сделанном назначении которого на должность наместника Николай уже начал сожалеть).
Совещание продолжалось целых 11 дней – с 1 по 11 июля 1903 г. За отсутствием среди участников совещания Витте, основная перепалка шла между Куропаткиным, Алексеевым и Безобразовым.
- Куропаткин уже привычно настаивал на аннексии Северной Маньчжурии
- Безобразов требовал наращивания военной группировки
- Алексеев призывал не накалять ситуацию, при этом "копая" под Куропаткина
В итоге гора родила мышь. Мало того, что участники вдрызг переругались между собой, но даже с огромным трудом рожденный итоговый документ не сыграл в дальнейшем никакой роли (царь его просто проигнорировал).
Наместник сразу взял быка за рога, и начал доказывать, что концессия на р. Ялу воспринимается японцами как попытка отторгнуть часть корейской территории (так оно и было), что чревато войной. Алексеева поддержал Куропаткин и другие участники совещания. Оставшийся в меньшинстве Безобразов начал мямлить что-то типа "если наше предприятие действительно выглядит столь опасным, то его надо ликвидировать…" Ха! Ликвидировать предприятие, главным акционером которого был сам царь?!
Хотя Алексеев с Куропаткиным постоянно ругались, но, когда речь заходила о чем-то действительно важном, неизменно солидаризировались против Безобразова. Тому быстро надоело, он начал всячески чудить, а потом и вовсе перестал приходить на заседания. По этому поводу Куропаткин несколько удивленно заметил:
Скоро 40 лет участвую в разных комиссиях, но такого сочлена ещё не видел. Безобразов несказанно задерживал ход наших работ, путая начало с концом и непрерывно возвращаясь к вопросам, уже рассмотренным и решённым.
Как пишет доктор исторических наук Лукоянов, "Общий дилетантизм участников совещания производил удручающее впечатление. Стремления припугнуть соседей России, поделить территорию, не исполнять уже заключённые международные договоры и т.п. выглядели дико". Единственным результатом этих совещаний стало понимание, что у Безобразова никакой программы действий вообще нет.
Полная неподготовка к неожиданно выпавшей на его долю роли, недостаток знаний, отсутствие опыта, отсутствие практики в ведении государственного дела, крайнее легкомыслие в предложениях, отсутствие сознания ответственности, погоня за эффектами в словах и фразах – всё это создаёт особый тип, достойный кисти Щедрина. Начав говорить, он не знает, чем кончить…
Репутация участников многочисленных заседаний, так и не выработавших реальную программу действий на Дальнем Востоке, сильно пострадала во мнении императора. Больше всех, конечно, пал авторитет Витте, правда, сам он этого еще не осознал; карьера министра финансов висела на волоске. Ламздорф и Куропаткин должны были разделить его участь. Но и новоявленный статс-секретарь уже не выглядел в глазах Николая фаворитом, недаром именно в это время он заявил о Безобразове: "Знаю, надо выкинуть его," – но, конечно же, не выкинул.
Безобразову все еще сходили с рук самые дикие выходки, вроде самовольной отмены военных манёвров в Варшавском округе и отправки на ассигнованные для проведения учений средства двух бригад к Тихому океану. Николай закрывал на это глаза. Но самодержец уже понимал, что он, отдалив от себя в критический момент "триумвират" Витте, Ламздорфа и Куропаткина, не имея особых иллюзий относительно Алексеева, в своей дальневосточной политике вынужден опираться на заносчивого и некомпетентного выскочку.
И это в самое ближайшее время обернется для России катастрофой...
Делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам понравилась.
Не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала.
