Когда мужа не стало, Леночка будто подобралась, стала еще молчаливее, но не было в ее лице ни намека на печаль или уж тем более страдание. Она не горевала. Она будто даже… сдержанно радовалась!
Соседка Вера Петровна не понимала такой реакции на потерю супруга. Пусть ленкин мужик и не был идеальным — а кто, простите, был? Особенно если вместе тридцать лет?!
Вера Петровна знала, что леночкин муж выпивал. Знала также, что был он любителем женщин. Да что там — Вера хорошо помнила увесистую ладонь этого мужчины, которая то и дело оказывалась ниже ее поясницы, стоило ей столкнуться с ним на лестничной клетке. Ох уж эта тусклая лампочка, думала она, это из-за нее ленкиного мужа будто бесы одолевают. Дело не ограничивалось мягкими округлостями Веры. Она знала, что Генка был ходок. Такой уж характер.
И все же, все же… Отчего Леночка хотя бы не демонстрирует печаль по безвременно ушедшему от цирроза печени супругу, если уж на самом деле ее не испытывает?.. Все же мужик он был хороший. Деньги в дом приносил почти все — кроме тех, что оставлял на регулярные загулы. Шутник был. Правда, шутки все больше ниже пояса, а в последние годы и вовсе стали какие-то плоские и однообразные.
Впрочем, в последние годы личность Генки будто смазалась, стерлась, выцвела. Как вывеска в придорожном кафе, которая десятилетие назад была пусть аляпистой и безвкусной, но все же яркой и понятной, а потом, с годами, цвета утратили сочность, а надпись перестала читаться.
Он стал забывчив, дурашлив не по делу, а ручищу свою прикладывал к мягким местам любой встречной женщины, не особенно считаясь с обстоятельствами и ситуацией. Однажды напугал Веру Петровну, когда та возвращалась домой: он мешком лежал на полу подъезда будто неживой. Прислушалась — дышит. Принюхалась — и поняла, что снова Генка норму свою не рассчитал.
И все же Вере не давала покоя реакция Леночки на столь трагическое событие.
Утрата мужа — не жук чихнул. Почему она не скорбит? Почему хотя бы не делает вид?
Ведь могла бы принимать соболезнования, наслаждаться сочувственным вниманием соседок. Но нет. Отчего-то ходит спокойная и даже будто улыбается.
Вера Петровна не выдержала. Взяла торт к чаю, отправилась к соседке: выяснять что к чему. Любовник у Ленки, может?
«Лен, потеря-то какая, Лен!» — заохала с порога Вера Петровна, пытаясь найти нужный тон, чтобы вызвать соседку на откровенность.
Лена только кивнула: мол, ага. Потеря, да. Всё в жизни бывает.
«Лен, ну как же ты теперь одна-то, без мужика? Ох, и сочувствую я тебе!» — продолжила гнуть свою линию Вера.
Тут Лена посмотрела на соседку пристально, серьезно. Помолчала с полминуты. А потом сказала коротко: «Лучше светлая память, чем вечный позор.»
Отдала Вере торт. И закрыла перед ее любопытным носом дверь.
Вот и вся скорбь.
А вы что думаете?
