А.С. Шишков – известный среди знатоков истории русской словесности деятель. Среди прочего, он известен тем, что выступал против заимствования иноязычий в русский и придумывал им на замену новые слова с исконно-русских языковых средств. Проявил в этом деле и организаторские способности, собрав общество единомышленников.
Вот только Шишков и шишковисты практически ничего не добились. Они запомнились словами типа «топталище», а особенно «мокроступы». Предложенные ими слова-замены воспринимались в основном обществе не более как предмет иронии. Точнее, одной иронии, которую задолдонивают уже третий век: "Хорошилище грядет из ристалища на позорище по гульбищу в мокроступах и с растопыркой".
В общем, из предложенных Шишковым слов ничего не приняли. А почему не приняли? – Ну вот, не понравились. А чего не понравились? - Ну вот, не понравились и всё, не по вкусу пришлись.
То, что предлагал Шишков мне тоже не нравится. Точнее, не понравились с первого взгляда и вслуха. Но когда стал заниматься темой - эти мокроступы попадались много раз – и их восприятие изменилось. Слово, как слово. Есть много затащенных в русский язык иноязычий, которые звучат покорявей, чем «мокроступы». И ничего - тащат же, произносят, кривясь и запинаясь.
Со времён Шишкова сторонники вычищения иноязычий сталкиваются с критикой своего дела. Критика, в основном, сводится к тому, что противники иноязычий субъективны. Субъективность – это проявление личных предпочтений отдельного субъекта; то, как этот субъект представляет себе действительность. Представление это зависит от его личных предвзятостей, и вытекают из него лишь его личные хотелки/нехотелки.
Субъективности противопоставляется объективность. Это отражение самой действительности - такая, как она есть; её закономерности и вытекающие из них насущные требования самой действительности.
Ну да, есть это в речищении – субъективное личновкусие, из которого нам не нравятся иноязычия. Это «не нравятся» - результат нашего личного внутреннего развития. Но только мы считаем, что наше развитие пришло к этому не с какой-то бухты-барахты. Стремление к вычищению иноязычий в нас возникло как проявление именно объективных требований действительности.
Да и противник иноязычий их стороннику вполне может ответить: «Сам ты субъективный». Заимствователей также можно критиковать на том основании, что они субъективны. Почему у них иноязычиям – пусть заходят, а вот исконным заменам - нет? – А вот такие у них субъективно-личные предпочтения. Они лично предпочитают иноязычия, а вот к заменам у них неприятие. Те ещё субчики.
Что имеет объективность на самом деле? – Необходимость развития языка в соответствии с изменяющейся действительностью и её пониманием. Необходимо именовать явления – это, да, требование самой действительности. А вот каким словом поименовать: заимствованным иноязычием или новосозданным русским? – Это уже решается из личных предпочтений отдельных субъектов.
Речечисты, чтобы не допустить именования явлений иноязычными словами, придумывают для этих явлений ново-исконные слова. Да, придуманные слова бывают такими, что хорошо звучат только для самого придумавшего. Остальным эти придумки могут восприниматься не так заходчиво, особенно по первой.
Антипурист не принимает придуманные на замену иноязычиям слова. Эти слова-придумки для него коряво звучат. Но ведь и заимствуемые иноязычия тоже повышенной уклюжестью не отличаются, а для речечиста звучат вообще по уродски. Восприятие слов, их выбор - это область субъективного. Тут субъективность против субъективности. И почему это субъективность противников вычищения должна иметь превосходство над сторонниками?
В других славянских языках было придумано много слов на замену иноязычиям. И нет такого, что наши речисты только криво-корявые слова создавали, а вот у иных славян прям все ладно-совершенные выходили. В их языковых сообществах тоже было противление придуманным словам, смарказмы всякие по их поводу. Но таки эти слова вводили. Ну, если уж были особенные несуразы - их передумывали, другие исконные варианты подбирали. А не так, чтобы из-за нескольких неудачных случаев всё дело херить.
Не значат ли примеры других славянских языковых сообществ, что предложения Шишкова и шишковистов так уж непринятны? Да, не все предложения Шишкова удачны. Но, может и что не так не только с шишковизмами, но и с русским языковым сообществом, что огулом их отвергло?
Синдром Шишкова - так можно назвать манию принимать в русский язык иноязычия (и отвергать предлагаемые речистами исконные замены). Враждебники могут вернуть, что, наоборот, таким синдромом можно обозначать как раз непринятие иноязычий и манию придумывать им замены. Но нет, вычищение иноязычий - это как раз здоровое, такое синдромом не назовут. А синдром Шишкова – проявление некоего нездорового состояния русскоязычного общества. Раз не может свои слова создавать-принимать, а тащится всякая иноязычнина.
Не нравятся предложения от речистов - так предложи слово лучше (исконно корневое, разумеется), подумай. Или повтори несколько раз предложенное слово - оно покажется уже не такой странью. Вообще, это путь всех новых слов: сперва принятелей у них мало, большинство дичатся ново-непривычного звучания. Но мало-помалу слово опривычивается, а следующее поколение, застав его в ходу, усваивает как вполне обычное слово.
