Что ждет путников в дороге, много чего, и как это не странно, но каждый водитель по крайней мере процентов 80 соблюдают приметы, особенно те, кто едут по самой опасной трассе Оренбург – Орск именуемую в народе, как трасса М5.
Не весь путь вызывает страх у водителей, а определенный отрезок «Саринское плато», да и рядом расположенный поселок Сара является необычным. Честно скажу, что я всегда был не из тех людей, кто верит в такие байки на дорогах, скорее в пьяных лихачей, или тех, кто решил не останавливаться на отдых, много водителей засыпало на ходу от усталости и попадало в аварии, и они очень часто забирали с собой и чужие жизни.
Меня зовут…, а в прочем это не так важно, обойдемся без имен, могу сказать только то, что я обычный водитель, работаю на доставках по городу и области, у меня хорошая и большая машина, и крутой напарник, с которым не скучно и всегда может подменить в пути.
Но вот однажды случилось так, что мы оказались именно теми, которые ехали в ту самую деревню с доставкой. Мы везли мебель, заказ был очень срочный, и не смотря на плохую погоду и не самый близкий путь, все же пришлось выезжать, начальство на то и начальство, чтобы думать только о клиентах, а не о рабочих.
Мой напарник не очень хотел ехать, но наше начальство обещало хорошую оплату за эту доставку, вот и поехали. Все было спокойно, мы смеялись, шутили, останавливались на перекур и перекус, ну знаете, как обычно это бывает. О плохом, как – то и не думалось, мы не первый раз так ехали, и вот мы остановились перекусить, достали термос с кофеёчком и бутярики и принялись обсуждать все странности, что заметили на дороге. Множество крестов и памятников погибшим на дороге, к слову ехать нам было еще часа четыре, но голод за рулем – это профессиональное, да и в ночи кофе самое – то, для бодрячка.
- «Знаешь, вот сколько смотрю и не понимаю, дорога ровная, когда едешь в путь машину проверяешь, но находятся лихачи, и столько людей гибнет», - мой напарник жевал свой бутер и возмущался:
– «А ведь и другие из – за них страдают».
– «Да, жалко тех, кто просто ехал, вот бывает как, едешь себе, не трогаешь ни кого, а какой-нибудь долбоящер пойдет на обгон, не успеет, так и других за собой ведь потащит, там по тормозам, тут уйти и вот пожалуйста, вылетел, врезался, или попал под фуру типо нашей, а что эти машины легковые, как банки консервные, я поэтому всегда стараюсь предугадать, только всего не углядишь, а сколько раз из – за таких сам чуть в аварию не попадал».
– «Я помнил все аварии, хоть и не по моей вине, но все же, благо летальных случаев не было, я бы наверное за руль больше не сел».
– «Во-во, обезьяны с гранатами, по накупают прав, а другие страдают», - он хотел, что – то еще сказать, как резко замолчал.
– «Ты чего?» – мне даже, как-то не по себе стало, что ли.
– «Да вон смотри, кто-то едет, фары дальники включил», - он кивнул на боковое зеркало, там действительно кто-то ехал.
На трассе мы встречали машины, но в основном фуры, а это была легковушка. Машина приближалась к нам, и вскоре около нас стоял старенький Москвич – 412 ярко красного цвета. Мы с напарником удивились, на такой старенькой машине в дальний путь ехать опасно, встанешь на дороге, а погода близилась к зиме.
Машина остановилась около нас, из нее вышел мужчина лет сорок, может чуть больше.
– «Привет дальнобою», - он улыбнулся, и закурил.
– «Приветствуем», - в голос ответили мы.
– «Мужики, а вы чего в такую погоду – то колесите?» – мужик медленно затянулся и посмотрел на нас и на небо.
– «Дак это, заказ у нас, мы люди подневольные, а начальству не особо важно какая погода» - напарник усмехнулся.
– «Да и ты дружище, смотрю, тоже не дома сидишь».
– «Да, пришлось и мне выехать. Погода портиться, скоро будет шторм, нужно быть очень аккуратными», - мужчина говорил так спокойно, словно это мы на стареньком Москвиче, а не он.
– «Друг, так у нас хоть фура, а тебя в буран может и с трассы снести», - я был очень удивлен просто.
– «Может, не спорю, да вот за вас боюсь, с вами поеду, далеко путь держите?»– спокойным и ровным тоном сказал мужик, словно он из МЧС, и придется нас сопровождать.
– «Да нет, в поселок Сары. А ты сам куда путь держишь?» - я как-то начал нервничать, не знаю почему, и знаете, как в страшных фильмах магнитола стала барахлить, ладно сеть и радио не ловит - у нас стояла флешка.
– «Я тоже туда еду, если успею конечно. Сколько времени, не подскажите, часы встали давно?» - он взглянул на свои часы, и я заметил, что вообще-то странно, что они, во-первых, действительно встали, а во-вторых, что я разглядел это ночью.
– «Почти полночь», - как-то насторожено сказал я, мужчина стал меня немного пугать, правда тогда мне казалось, что это от его подозрительного поведения, хотя внутри меня все просто голосило стоять на месте до рассвета.
Обычно я всегда слушал свою интуицию, и она меня не подводила, но этот мужик был странным.
– «Эх, жаль не успели», - он почесал голову, а потом сам резко предложил то, о чем думал я.
– «А может это, тут побудете, до рассвета, а потом и поедете?» – со стороны казалось, что он уговаривает так намеком, – «Дорога и правда сегодня будет не самой удачной для поездок, и вы можете не доехать», - уже очень серьезно сказал он.
– «Почему это?» – мой напарник покосился на него, – «И вообще мы тебя, извини, конечно, первый раз видим, так что странно это все выглядит».
– «Так будет лучше для вас, вы не подумайте, я вам зла не желаю, дорога просто такая, сами понимаете, да и вам думаю не захочется многое увидеть», - вот это нас насторожило, только наш страх сделал не правильное решение, о чем мы теперь жалеем и очень, потому что я бы все отдал, чтобы некоторые вещи так и остались для меня несуществующими.
– «Мужик, спасибо конечно, но мы поедем», - напарник показал мне глазами на руль, что пора сваливать от этого чудика, – «Ну и спасибо за совет, нам пора».
– «Спасибо за предупреждение, мы поедем, опаздываем уже», - я отсалютовал ему, и мы тронулись.
Мужик усмехнулся, и покачал головой, со стороны это выглядело, как «Ой дебилы», и сел в свою машину.
На протяжении часа он, обогнав нас, ехал впереди, мы не торопились его обгонять, но это напрягало, а у меня в голове только и крутились мысли о том, что я увидел на часах. Просто на сколько я знал, то часы останавливаются на покойниках, и он сказал, что они у него давно встали, почему он их не заводит?
Нет, я не думал, что он покойник, я же видел, разговаривал, слышал, он курил, ехал за рулем, машина не появилась из неоткуда, мы видели, как он мигал фарами еще далеко от нас, я слышал всякие истории и прочую ересь, но я в это не верил.
Задумавшись, я не заметил, как полил сильный ливень, а потом решил посмотреть на этот Москвич, как резко ударил по тормозам. Прям на дороге играли дети, машину стало заносить, мой напарник схватился за ручки в машине и стал просто молиться, и просто из неоткуда выскочил Москвич– 412, тот самый, и мы услышали голос.
– «Газ, жми на газ» - не знаю, как, но мои руки перестали меня слушаться и ноги тоже, словно кто-то управляет мною, я выровнял машину, и набрал скорость, дети не уходили с дороги, но и я каким-то образом все не мог до них доехать, а потом снова голос:
– «Не останавливайся», - я вцепился в руль, а мой напарник стал креститься.
– «Ты слышал голос?» - мне было важно понять, что я не сошел с ума.
– «Д-да, я это тоже слышал, и М-Москвич пропал, а те дети какие-то не такие, они п-п-прыгают на д-д-дорогу», - он закричал, я закричал с ним в голос, странные огни врезались в лобовое стекло, а потом растворялись и там были лица, истерзанные, и ужасные.
Я не видел дороги, а потом он, этот мужик из красного Москвича, просто прыгнул на наш капот, и стал отрывать это, это, я не знаю даже, что это, но эти лица словно пытались прогрызть лобовое стекло. Он отрывал, а они пытались скинуть его, маленькие, но такие быстрые, это было слишком ужасно, а потом скрежет, кто- то, или что-то царапало ногтями по боковым стеклам, я вжался в сиденье, а мой напарник просто вопил и схватил биту.
– «Что это такое?» - он кричал.
– «Я не знаю, это были дети, я видел, а тут, а он…», - мое сердце стучало так, что я даже не слышал своего голоса.
– «Что бы не случилось, только не тормозите», - мужчина был изранен.
А потом снова вспышка и они растворились, словно ничего этого и не было, но и красного Москвича не было больше перед нами, я хотел остановиться, но не стал рисковать, это было похоже на безумие, а может нам показалось, правда двоим, но, я не знал, просто не знал, как это объяснить.
Около минут десяти мы молчали.
– «Я, что с ума схожу, или мне кошмар сниться», - стуча зубами, сказал мой напарник.
– «Я не уверен, что мы спим, я сам не все понимаю, не знаю, кто этот мужик, что это за дети, может это чья-то тупая шутка, что угодно. Главное продержаться и доехать» .
– «Мы будем просто ехать, и не останавливаться. Не знаю почему, но мне кажется, что если мы остановимся, то не доедем».
– «Согласен», - лицо моего напарника было бледным.
Только мы выдохнули, как красный Москвич снова ехал перед нами, а на его заднем стекле была надпись кровью: «ДЕРЖИТЕСЬ КРЕПКО».
Мы переглянулись, ком в горле помешал закричать, я почему-то был уверен, что сейчас будет, что-то еще хуже, чем страшные дети.
Он несся с такой скоростью, которая просто не могла быть на этой машине, у меня показывало почти двести, машину шатало из стороны в сторону, ветер и ливень усиливались, а потом появилась она, женщина, которая точно так же, как и дети стояла на трассе и ловила машину. У меня мурашки пробежали по телу, словно тысяча иголок, руки сводило судорогой, я боялся потерять управление, краем глаза я видел, как мой напарник был белее мела, он смотрел с таким ужасом на дорогу, и что-то шептал, наверное, молитву. Я в голове просто молился доехать живым, и вернуться домой к жене и детям. Ни какие деньги, премия, или что-то еще сейчас уже не имели значения.
Женщина приближалась, я отчего-то понимал, что это не хорошо совсем и это связанно с этой трассой, какие-то определенные точки, и все что я понял, что это ни в коем случае нельзя выходить из машины и главное не останавливаться.
Удар в дверь со стороны напарника сильно испугал. Вмятина была такой сильной, что он отскочил чуть- ли ни ко мне на колени, стекло стало покрываться морозом, а потом треснуло.
– «Гони, прошу тебя», - он крикнул и сильнее сжал биту перед собой, а ногой искал арматуру.
Ветер и дождь задувало в салон, я не понимал, что делать, дороги было почти не видно, любой резкий поворот и мы улетим с трассы, и тут резкий крик.
Страшная, бледная и очень разъяренная женщина пыталась залезть к нам в машину, я ехал на такой бешенной скорости, что ни один человек бы не смог просто запрыгнуть, его бы размазало, как варенье по хлебу, об машину. Она дико смеялась и тянулась к моему напарнику, он бил ее битой, но ей было плевать, ее лицо словно резина принимало обратно свою уродливую гримасу. Она стала протискивать свою руку, раня ее об осколки стекла, и когда мой напарник попытался ее выпихнуть ногой, она схватила его и стала тянуть из машины.
Я хотел остановиться и стал сбавлять скорость, но снова этот голос: «НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ», я не знал, что мне сделать, а потом эта женщина закричала, из ее рта полилась кровь, но она не отпускала моего напарника, и продолжала цепляться за него и тянуть.
– «Помоги мне, пожалуйста», - он кричал, а она уже второй рукой ухватилась за него и несмотря на то, что ей явно, что-то мешало, упорно пыталась влезть. Снова раздался ее дикий вопль, и она просто срыгнула кровью на него, а потом ее глаза наполнились ужасом, и с воплем она отпустила его, запрыгнула на капот и бросилась нам под машину.
В боковое зеркало я увидел, как она вся покорёженная и переломанная мечется по трассе, смотрит нам в след, но ее словно, что- то не пускает дальше. А перед нами вновь ехал тот самый красный Москвич.
Мой напарник бился в истерике, пытаясь хоть чем-то закрыть окно, но кроме пакетов ничего такого не было.
«Слушай, возьми пластиковую фанеру и попробуй ее вставить», - я вспомнил, что на спальном месте есть фанерка, которую мы иногда использовали, как мини столик на коленях, когда долго ждали заказ на работе, и играли в карты или обедали.
– «Х-хорошо», - он стал заикаться, его всего трясло.
Еле как установив фанеру, он поднял ногу, которую хватала эта, наверное, женщина, монстр, кто она я не знаю, задрав штанину, он просто зарыдал, там были ужасные темные фиолетовые синяки, кровоподтеки, осколки стекла были в крови, как и его штаны, на сиденье и на ковриках тоже была кровь, а это значит, что мы не сходим с ума и у нас не галлюцинации, хотя после того, как я ее переехал, а она встала, я стал сомневаться в своей адекватности.
«Что нас ждет еще?». Этот вопрос крутился в моей голове, дорогу просто заливало, а красный Москвич продолжал ехать перед нами.
– «Я не знаю, что это такое, но мы должны выжить», - я словно убежал нас.
– «Я хочу жить, я очень хочу жить», - он закрыл лицо руками, а потом резкий удар в лобовое стекло, и мы оба заорали в голос.
Мужское лицо, но не того из Москвича, совсем молодое и он так бешено смотрел на нас и улыбался, его глаза бегали по кругу, и он произнес: - «Я тоже очень хотел жить», - и рассмеялся, что я чувствовал в тот момент, мое сердце словно остановилось, руки окончательно оцепенели и машину понесло куда-то в сторону, ноги онемели, и мы стали сбавлять скорость, а я смотрел в его глаза и не мог ничего сделать, мой напарник пытался меня расшевелить, но я просто замер.
Он просто смотрел на меня и смеялся, страх окутывал меня и крик застрял в горле, все, что я мог это только видеть весь ужас. Я видел в его глазах, как он ехал в машине, как на него вылетела другая машина, как он улетел с трассы, и попал под фуру, которая его раздавила.
Как и что это было, это была очень страшная авария, я вгляделся, тела у парня почти не было, он просто смеялся и все повторял, что тоже очень сильно хотел жить. Мой напарник просто схватил руль и наступил своей ногой мне на ногу, скорость снова стала подниматься, и тут знакомый голос: «Выравнивай, я помогу, главное не останавливаться. Терпите. Молчите, не смотрите ему в глаза».
Я все слышал, но не мог ничего сделать, мой напарник пытался разглядеть дорогу, но ему мешал этот парень, он пытался заглянуть ему в глаза, как и мне.
– «Пожалуйста, прошу, я должен, я смогу», - он повторял, и старался не выпустить руль, выравнивая машину. Я хотел ему помочь, но не мог, а потом краем глаза я увидел памятник, и крест рядом, мужчина с Москвича стоял там и размахивал цепями, а потом просто накинул их на этого несчастного и утащил туда. Меня стало отпускать, я постепенно приходил в себя, а когда смог пошевелиться, то снова перенял управление.
Напарник дрожащими руками схватился за голову, у него из носа шла кровь, а я увидел, что мои руки в крови, а потом кровь ушла, словно ее и не было. Я побоялся посмотреть в боковое зеркало, не знаю, что там было именно, но кровь на лобовом стекле давала мне понять, что все-то, что происходит с нами это страшная реальность.
Ливень лил так, словно это был не ливень, а град, только теперь капли дождя омывали машину кровью, а потом исчезали, я не выдержал и закричал.
– «Чем я провинился, что меня так терзают, что мы сделали?»– я словно сходил с ума, но боялся услышать ответ. Но я запомнил, что если не хочешь знать ответа, то не спрашивай.
Трасса стала гореть, и превращаться в лужу крови. На обочине возле могильных плит стояли люди, изуродованные, в крови, и все тянули к нам руки, и только красный Москвич– 412 несся перед нами, а водитель в нем держал в руке деревянный крест. Они все пытались наброситься на нашу машину, а кто-то просто кидался под колеса, но все они были в цепях, мне казалось, что этот кошмар никогда не закончиться.
– «Что это?» – мой напарник просто не верил в то, что видит, его трясло, как при сильнейшей лихорадке, а я кажется понял…
– «Это те, кто погибли тут», - я сглотнул, мне было еще хуже от этого, я увидел полностью от и до только одну из этих смертей, но было жаль парня, а теперь я понял, что они привязаны к этому месту. Их похоронили не тут, а поминать приезжают именно сюда, там, где так страшно оборвалась их жизнь, и, а значит, что и те дети, и женщина, все погибли такой страшной смертью.
Я всегда этого боялся, когда слышал такое в новостях или читал, то старался обходить эти новости стороной, а теперь все это настигло меня.
– «Они хотят нас убить?»– я боялся задавать этот вопрос.
– «Я не знаю, может быть они просто не могут упокоиться», - я просто не мог и не хотел верить, что после смерти в автокатастрофе потом происходит вот так.
Мы молча ехали за красной машиной, сил почти не осталось, но теперь мы явно понимали, о чем он говорил нам, вопрос был только в одном, кто он сам такой, и почему знает, как с ними бороться?
Разные мысли были в голове, но я очень хотел верить в то, что он живой человек, если бы он погиб, то, наверное, был бы первым, кто попытался бы убить нас, и у него бы это получилось, но какое-то сомнение сидело внутри.
– «Как ты думаешь, кто он такой?» – мой напарник видимо тоже задумался об этом.
– «Не знаю, но думаю, что он живой, или обладает какими- то способностями. Он отличается, как от них, так и от нас, это все слишком сложно для меня сейчас», - я не мог объяснить все то, что видел связанное с ним.
– «Мне жаль этих людей, точнее их души, я не знаю, как правильно сейчас говорить о них, но я уверен, что они не хотели такого», - напарник смотрел на каждого, и ужасался, а еще я знал, что ему правда было жаль, и если бы мы могли помочь, то помогли бы.
– «Возможно, им можно помочь, только я тоже не знаю, как», - это было слишком, просто слишком для моего понимания.
Каждый смотрел нам в глаза, смотрел с такой ненавистью, и каждый раз, когда они пытались приблизиться, их цепи сдавливали их душили, они выли и кричали, отправляли нам под колеса животных, которые ударяли по машине так, что я еде удерживал управление, а потом в боковое зеркало я видел, как они вставали и переломанные скалились на нас.
Дорога показалась мне просто бесконечной, а время словно не торопилось, я помнил его слова о рассвете. Этот ужас продолжался почти на каждом метре, кресты, памятники, венки, а где-то и вовсе ничего, только место, просто кровавое место, леденящие крики, и жуткий смех. Потом я увидел, как стена ливня стала отступать, а красный Москвич показал нам на обочину.
Мне было страшно останавливаться, хоть никого и не было, кроме нас, и он словно это понял, на его заднем стекле появилась надпись: «Я не причиню вам зла».
Мы переглянулись и на свой страх и риск все же стали снижать скорость и постепенно прижались к обочине. Я не спешил выходить или глушить мотор, не знаю почему, но приближающий рассвет вроде успокаивал.
Мужчина вышел из машины и направился к нам.
– «Я просил вас не ехать, почему вы не послушали?» – он не был зол, скорее расстроен.
– «Ты показался нам странным. Мужик на дороге и просит не ехать, мы же тебя не знаем, и …», - я не договорил, снова боялся спрашивать.
– «Не знаем кто я такой? Вы многое увидели?» - он сам продолжил, я кивнул.
– «Я тоже, я тоже видел это и не один раз, вам сегодня повезло, обычно все бывает намного хуже», - он тяжело выдохнул, – «Сейчас вы в безопасности, можно вас кое, о чем попросить?»
– «Да», - в голос ответили мы, страх отпустил.
– «Вы едите в поселок Сары, там живет моя мама, можете пожалуйста передать ей, что я ее люблю, и она не должна столько плакать».
– «Так ты тоже вроде туда едешь?» – я немного растерялся.
– «Не получится», - я увидел столько боли в его глазах, он взглянул в небо ,– «Поехали, пора. Поедите за мной ровно до поворота на поселок», - он сел в машину, и мы поехали.
Разбитое стекло, трещины на других окнах, сиденье в крови, синяки на ноге напарника и кровоподтеки, все это было слишком ужасным и как это объяснить я не знал.
Мы ехали еще примерно час, а потом красный Москвич ускорился, и словно исчез, а потом мы увидели поворот на поселок, там стояли инспектора ГАИ. Мы остановились около них.
– «Здравствуйте, а вы не подскажете, а куда поехал красный Москвич- 412, потеряли его из виду», - я старался говорить спокойно.
– «Что?» – инспектор подавился кофе, который он пил, – «Что вы видели?» – он смотрел на нас с глазами полными страха и слез.
– «Простите, а что такое?» - я даже не знал теперь, как реагировать.
– «Секунду», - он отошел к машине и что-то сказал второму инспектору, тот достал, что- то из бардачка и они подошли к нам уже вдвоем, – «Вот эту машину вы видели?»– на фото был тот самый мужчина, рядом с той машиной.
– «Да, именно эта машина и водитель», - я кивнул, про себя подумал, что ну хоть этот живой.
– «Смотрите», - он достал другое фото, где была страшная авария, а рядом черный мешок.
– «Не может этого быть», - мой напарник забился в истерике, он выскочил из машины, я за ним. Он обошел всю машину, ни единой вмятины, ни капли крови, ничего, даже стекло было просто опущено полностью, и фанера тупо его заменяла.
– «Кто это?» - я просто уже не догонял.
– «Это был мой брат, он ехал в одну злополучную ночь на машине, торопился домой, но так и не доехал, страшная авария из-за погоды, но это была странная погода, на утро асфальт был сухой, а он погиб. Вы не первые, кто говорит о нем и спрашивает, кто он такой, только мне никто не верит на работе, и думают, что я и водители придумываем», - он тяжело выдохнул, видно, что сдерживает слезы.
– «Не спорю Миха, я сам не верил, пока не увидел», - второй инспектор похлопал парня по плечу.
– «Вы видели тоже», - я думал, что нас за придурков или алкашей примут, или вообще за наркоманов.
– «Да, так бывает очень часто, особенно, когда странные осадки идут на протяжении одного участка, но нам никто не верит, поэтому я думаю вам тоже не поверят», - они выглядели очень подавленными, я их понимал.
Все это было очень странным, необъяснимым и пугающим, мы доставили заказ, долго думали, как ехать обратно. Честно говоря пугало, но увидели, что многие водители и дальнобойщики выезжают, и решили узнать у них.
Они нам и рассказали, что именно на этом отрезке дороги случается больше всего необъяснимых смертей, аварий, а тем, кому повезло попадался красный Москвич-412, и теперь у всех, кто знает есть правило, не ехать до рассвета, и дорога отмечена. Мы рассказали то, что видели, они нам посочувствовали, кто- то не поверил, кто-то наоборот сказал, что нам повезло.
Просьбу мы выполнили водителя Москвича. Пожилая женщина сказала, что мы не первые, кто пришел к ней с этими словами.
Доехав до работы, мы долго думали с напарником, и сказали начальству, что увольняемся. Ни я ни он, мы не трусы, просто жизнь очень коротка и нужно ее ценить, нам повезло той ночью, но я теперь знаю, что может всякое случится, и я к этому не готов.
