Сентябрь 1942 года. Сталинградская битва. Шестая армия Паулюса усиленная четвёртой танковой армией Гота рвётся к Волге. В Сталинграде идут упорные уличные бои. Бойцы и командиры двух наших армий под командованием генералов Шумилова и Чуйкова ожесточённо отбивают атаки превосходящего по силе врага. Красноармейцы яростно дерутся за каждый квартал города, каждый дом, каждый этаж, но враг силён и его продвижение неумолимо.
17 сентября вражеские танки прорвались на улицы Саратовскую и Коммунистическую и разрезали группировку советских войск. Положение было критическим, и защитники города стали нести большие потери. И вдруг в небе появилась девятка наших Илов. Они на мгновение зависли над местом боя – видно было, что ведущий оценивает обстановку, и уже через несколько секунд штурмовики ринулись на противника. Ведущий скинул первую бомбу, обозначая место цели, и далее, из боевого порядка «круг», самолёты один за другим стали кидаться на врага. Первый круг бомбы, второй реактивные снаряды, третий пушки, потом пулемёты. Немецкие танки начали гореть один за другим, враг дрогнул и стал отступать, а штурмовики продолжали почти в упор обстреливать отходящих фашистов.
Возглавлял штурмовую группу командир эскадрильи 504-го штурмового полка 226 авиадивизии старший лейтенант Пстыго Иван Иванович. На тот момент это был опытный лётчик, но что такое опыт на войне? Ещё три года назад молодой 22-х летний Иван Пстыго выпускник Энгельсского военного авиационного училища лётчиков, был назначен в 211-й бомбардировочный авиаполк Одесского военного округа. Служить ему предстояло на двухместном бомбардировщике СУ-2. Эти самолёты были новыми и только что стали поступать в войска.
Су-2 или ББ-1 — советский ближний бомбардировщик времён Великой Отечественной войны. Разработан в конструкторском бюро Павла Сухого. От других советских самолётов данного класса отличался передовой технологией изготовления и хорошим обзором из кабины. Первоначально предполагалось выпускать самолёт целиком из металла, однако дефицит алюминия в СССР не позволил осуществить это прогрессивное решение. СУ-2 имел поршневой мотор мощностью 1100 л.с., что позволяло ему развивать максимальную скорость до 465 км. в час. Дальность полёта была 1190 км., а бомбовая нагрузка 600 кг. Вооружение машины составляли 5 пулемётов калибром 7,62 мм. Экипаж машины состоял из двух человек. Производство Су-2 было прекращено в начале 1942 года, когда закончились машинокомплекты, эвакуированные из Харькова. Всего было построено 893 данных самолёта.
В апреле 1941 года 211-й бомбардировочный вышел на полевой аэродром у реки Днестр и тут в полку участились тревоги. Редкие дни обходились без них. Молодые пилоты, штурманы и техники бежали к самолетам, подвешивали бомбы, заряжали пулеметы. Иногда звено, реже эскадрилью поднимали в воздух: то летали строем, то на полигонное бомбометание. Затем у командиров проверяли содержимое чемоданов, с которыми они являлись по сигналу тревоги, и следовал отбой. В полку непременно проводили потом полный разбор действий личного состава.
Ни у кого в то время не было сомнений, что скоро начнётся война. Скрыть накопление гитлеровских войск возле границ Советского Союза было невозможно, и вторжения ждали и к нему готовились, как могли. В полку разговоры были только о сроках, когда может начаться война. Через месяц, неделю, день…
Последняя учебная тревога в полку была поднята 22 июня, как выяснилось позже, за двадцать минут до начала войны. Сначала всё шло обычным порядком, но потом начались странности. Вроде всё сделали, но команды отбой нет. Через полчаса поступила команда: "Разрулить самолеты!" Рассредоточили самолеты по периметру аэродрома. Новая команда: "Замаскировать самолеты!" Сигнал нехороший. Но деревья для маскировки тоже были присмотрены. Срубили. Замаскировали. И тут штурман Ивана Пстыго Александр Демешкин весёлый по характеру парень, вдруг помрачнел и прямо бухнул:
— Это война, командир!
— Не каркай, — ответил ему Пстыго. Но штурман был прав.
Мерно гудят моторы. Курс на запад... СУ-2 вышли на скопление войск противника на шоссе. С небольшими интервалами между колоннами к границе двигалась немецкая военная техника и автомашины с людьми. На появление советских бомбардировщиков враг даже не отреагировал. Видно, гитлеровская пропаганда явно перестаралась, полагая, что летать могут только немецкие самолеты, а все советские сгорели на аэродромах. Заход на бомбометание. Боевой курс. Прицеливание. Сброс!
Пстыго не видел, как легли бомбы - лётчику плохо видно, а штурман Демешкин радостно крикнул: — Цель накрыта!
Но тут же заработали зенитки. Стреляли немцы впопыхах и неточно.
— Иван! Глянь, какие фиалки цветут! — весело крикнул Демешкин, показывая на разрывы зенитных снарядов, но Пстыго был весь на нервах и сердито ответил:
— Ты попроси, может, поближе поднесут.
Из-под зенитного огня самолеты вышли благополучно — без единой царапины. Весь полет длился часа полтора, и уже скоро они были на своем аэродроме.
Первый вылет эскадрильи прошёл удачно и без потерь, но вот в следующем уже был сбит один бомбардировщик, причём своими же истребителями. Пролетая над одним из наших аэродромов, Пстыго заметил, как в небо взмыли несколько МИГ-3. Вот и хорошо, под прикрытием лететь спокойнее, - подумал он, но Миги вели себя агрессивно. Один из них атаковал самолёт ведущего командира эскадрильи капитана Гудзенко. СУ-2 задымился и пошел на снижение. Пстыго в недоумении начал раскачивать свой самолёт из стороны в сторону, показывая звёзды на крыльях.
Только спустя много лет, уже после войны, Пстыго узнает имя пилота истребителя, а пока тот, увидев свою ошибку, начал энергично делать своей машиной различные эволюции, сбивая с боевого курса своих товарищей и обозначая, что летят свои бомбардировщики. Пилот сбитого СУ-2 капитан Гудзенко выжил, а вот штурман эскадрильи Семенов был убит.
Целый месяц совершали налёты бомбардировщики 211-го авиаполка на вражеские позиции: разрушали железнодорожные станции, переправы через реку Прут, бомбили вражеские колонны на марше. Потеря в самолетах в полку была не очень значительная, а вот штурманов за это время потеряли много. Дело в том, что летчика в бою спасала бронеспинка кресла. Штурман же сидел сзади, спиной к пилоту, и практически был не защищен от пулеметного огня "мессершмиттов".
Но 21 июля 1941 года стал трагическим для полка. Две девятки, 18 самолётов СУ-2 вышли на боевой курс. Целью была очередная переправа. В этот раз советских пилотов встретил ураганный зенитный огонь, и половина самолётов была сбита над переправой, а потом прилетели мессеры. Они яростно набросились на наши тихоходные тяжелые машины. Группа распалась, и каждый отбивался сам как мог. Пстыго потерял из вида своих товарищей, и, удирая от преследования, нырнул в попавшиеся редкие облака. Это его спасло – мессершмитты его потеряли. Вдруг голос штурмана Демешкина.
— Командир! Справа "пегий"! Так пилоты называли Су-2 за раскраску фюзеляжа и камуфляж.
По номеру определили, что это машина Алексея Мальцева, но пилот летел не туда, куда надо. Пстыго обогнал его, покачал крыльями. "Пегий" пристроился за самолётом Ивана, но пилот вёл себя странно: то отставал, то сбивался с курса. После приземления оказалось, что Мальцев был тяжело ранен и как только он заглушил мотор, то сразу потерял сознание, а его штурман был убит. Так из этого задания из 18 самолётов вернулось всего 2, а из 36 членов экипажа, трое.
Но день ещё не закончился. Снова вылет. Старшим назначили Пстыго, и он повёл группу из 6-ти оставшихся в полку бомбардировщиков на ту же переправу. Немцы уже восстановили понтоны, и по наведенному мосту снова движутся войска и военная техника. Первое звено бомбит и переправу, и то, что возле неё: скопления танков, автомашин и мотоциклов. Второе звено закрепляет работу. И снова зенитки, и снова мессершмитты.
Вражеские истребители повторяли свои атаки одну за другой. В самолёт Пстыго попали - язык пламени колыхнулся на правом крыле. Демешкин пожара еще не заметил и вёл перестрелку с "мессершмитами".
— Падает! Падает! — закричал он радостно — Смотри, я "мессера" срубил!
И действительно, за одним из вражеских самолетов потянулся дымный след. И вдруг очередная пулемётная очередь прошила СУ-2 и угасла за бронеспинкой пилота. Пстыго, как мог, маневрировал, а пламя передвигалось по крылу все ближе к кабине. Дышать стало тяжело. Крупные капли пота поползли по его лицу. Бомбардировщик терял управление, но Пстыго принял решение лететь до тех пор, пока тянет мотор. Прыгать сейчас, значит бросить своего штурмана.
Но вражеские истребители все преследуют. Одна очередь снарядов попала в винт — срезала лопасть. Началась дикая тряска, и самолёт, потеряв остатки управления, пошел к земле и рухнул брюхом на овсяное поле, подняв тучи пыли. Мессершмиты, видимо считая, что покончили с советским экипажем, улетели, а Пстыго вытащил своего умирающего друга из самолёта. Разорвав гимнастёрку и шерстяной свитер, он обнаружил на его теле 12 пулевых ранений.
Угнетённый беспомощностью, что-либо сделать для своего друга, Пстыго крикнул:
— Не умирай, Сашка… потерпи...,- но Дементьев скончался.
Иван Иванович поджёг остатки самолёта, а своего друга похоронил уже на следующее утро. Отыскал сухое место для могилы, чтобы и в проливные дожди ее не заливало. Возле одинокого дерева на краю овсяного поля руками выбрал землю, обмыл лицо Сашки, поцеловал его в холодный лоб, закутал в гимнастерку и засыпал землёй. В бессильной злобе к врагу, и терзаемый мыслями о произошедшем, Пстыго отправился на восток, где занимались зарева пожарищ.
