Полунин поднял глаза, страшно смутился... Лиля молча смотрела, как он держит малыша в своих больших, красивых и сильных руках – словно больше ничего в мире не существовало в эту минуту для него... для них обоих: Денис посмотрел на маму, потом деловито повернулся к отцу и стал своими маленькими ладошками гладить лицо Полунина, старательно вытирал с него капли воды...
Лиля чуть заметно улыбнулась: модная рубашка Андрея промокла... брюки тоже.
Полунин скрывал растерянность, не знал, что сейчас делать: то ли идти на кухню, подогревать молоко, то ли просто отдать малыша Лиле... Так, с сыном на руках, и пошёл на кухню... Когда Лиля вошла, они оба сидели за столом – малыш у отца на коленях. Денис пил молоко, обеими руками держал чашку. Полунин прикоснулся губами к макушке сына, поднял глаза на Лилю. В них ещё оставалось смущение, но смотрел он как-то спокойно и просто...
- Как Василий? – спросил о раненом шахтёре.
- Кости целы. Сильно повреждены мягкие ткани,– Лилина профессиональная краткость и суховатость заставили Полунина взглянуть на неё внимательнее. Он усмехнулся: интересно!.. Жена разговаривает с ним как с директором шахтоуправления...
Лиля продолжила – так же негромко, суховато:
- Вы бы, Андрей Александрович, работу отдела по технике безопасности проверили. Инженер отдела, Дубинин, больше занят вопросами безопасности их с Леночкой летнего отдыха. Пока меня не было, говорят, уже не первый случай подобного травмирования.
Полунин нахмурился: есть такое... Но на жену вскинул заносчивый и взгляд:
- А у нас теперь что – фельдшер планирует, чем заниматься директору шахтоуправления?
- В том числе, – Лиля смотрела серьёзно, хотя едва сдерживалась, чтобы не улыбнуться: Полунину скоро двадцать семь, а мальчишеское самолюбие так и хлещет...
В редкие свободные вечера Полунин теперь старался сам забрать сына из детского сада. Недоверчиво радовался этому счастью, когда сын бросал игрушки и бежал ему навстречу. И сердце сжималось: в тёмно-синих глазах малыша тоже оставалось недоверие – к их с папой счастью…
Лиля удивлялась: до сих пор Денис не очень хорошо говорил. Её даже тревожило, что сын почти всё время молчит. А тут разговорился! Они с Полуниным выходили из машины, малыш что-то ему рассказывал – про какую-то ласточку... про разлитый суп и зарядку, про всё сразу... Не очень чётко и понятно, а Полунин, Лиля видела, всё понимал. Андрей – теперь он сам укладывал малыша, если был дома, – под Денискин серьёзный и ласковый лепет, случалось, даже засыпал рядом с сыном.
... После того ошеломительного полудня Лиля в простой своей женской тайной надежде ждала... что нежность такая у них с Андреем повторится... Глотала слёзы от обиды: так случилось, что она с каждым днём всё больше чувствовала, понимала... что похорошела... понимала, что теперь совсем по-другому будет откликаться на его ласки. Хотелось быть счастливой его счастьем – от их нежности... Он, как упрямый, одновременно – застенчивый и бесстыдный мальчишка, требовал безудержной нежности... и Лиля знала, что сумеет дать ему такую нежность. Но… если и случалось в редкие ночи, потом Лиле ещё больше хотелось плакать… Что сбудется такое желанное – Андрей, казалось, уже не ждал… А ещё … тоже – как обиженный мальчишка, не мог забыть растоптанный им букет лилий…
… В посёлок приехала съёмочная группа местного телевидения – готовили документальный фильм о молодом, перспективном директоре шахтоуправления Андрее Полунине. Полунин сначала оторопел… потом в ярости успел вскочить в шахтную клеть – в забой отправлялась вторая смена… А Полунин за это время привык спасаться там, под землёй… Матерился про себя: столько проблем – с новым оборудованием, с ремонтом некоторых участков ВШТ (прим. автора – участок внутришахтного транспорта)… система отведения воды тоже нуждается в проверке и испытании… вентиляция, дегазация… и… честно говоря, Лиля права – срочно надо проверить работу инженера отдела по технике безопасности… А они – со своими съёмками!.. Полунин тихо гнул трёхэтажным.
Снежана Ильина, журналист и оператор телестудии «Над родными копрами» (прим. автора: копёр – конструкция на поверхности над шахтой, предназначенная для размещения подъёмной установки. Очень высокая и красивая…), улыбнулась: ничего удивительного, что директор сбежал от них в забой… Их, журналюг, вообще никто особо не приветствует… никто особо не радуется их появлению… Ну, а с шахтёрами Снежана не раз имела дело, и уже знала, что они вообще не считают нужным как-то объяснять свои действия – просто действуют… обычно – единственно правильно. Но профессия и в ней, Снежане, развила упрямство.
- Дождёмся, – улыбнулась она членам своей съёмочной группы. – Он же не живёт там, в забое… Просто – работает.
На рассвете диспетчер Настенька Бережная захлёбывалась от восторга:
- Андрей Александрович! У нас здесь!.. Журналисты, операторы… режиссёры!.. Техника! Всё по-настоящему! – Спохватилась: – Андрей Александрович, они Вас ждут! Фильм будут снимать! Про Вас… про нашу шахту… про посёлок!
-Не уехали, значит, – угрюмо догадался Полунин. – Ждут!..
Евгению Алексеевну охватила паника – когда она увидела эту назойливую Снежану с телевидения. Разве же можно допускать таких вот… к Полунину! Женя уже видела внимательный взгляд Полунина… видела, как он – такое сочетание совершенно несовместимого присуще лишь ему одному! – застенчиво и одновременно бесстыдно медленно оглядывает эту журналистку…
Уже второй месяц Женю мучила немыслимая тошнота… Девчонки из планового отдела… да и из диспетчерского тоже… из отдела кадров… быстро и безошибочно поняли причину её бледности и синих кругов под глазами – всё это предательски проступало даже через усиленные слои Жениной косметики… На работе Женя пыталась спасаться кислыми яблоками. А дома отводила душу: обильно поливала уксусом нарезанный лук, макала в него чёрный хлеб – неземное наслаждение… Правда, приступы тошноты скоро возвращались.
А тут ещё Лилька… так непонятно… возмутительно похорошевшая!.. И балбес этот, Полунин… вот-вот заметит, как похорошела Лилька… Не случайно он в свободные вечера теперь летит в ясли за малым… На Женину иронию о проснувшихся отцовских чувствах хмуро промолчал… а в глазах метнулась какая-то беззащитность перед её, Жениной, злостью…
Тогда, в Провалье, всё же случилась такая желанная для Жени близость… Правда, они с Полуниным словно поменялись местами: не она милостиво снисходила до мгновения сладости… а он – просто не сумел отказать ей в откровенном ожидании… Молчал потом… и хмурился. Курил одну за другой… А следующей ночью, – всё равно!.. – уже перед отъездом, он накинул ей на плечи свою ветровку, и они ушли в степь – подальше от машин и костра…
Что беременна – это Женя поняла быстро. Чувство радости сменилось растерянностью и тревогой: ну, кто сказал, что Полунин уйдёт от Лильки, пацана своего синеглазого бросит… Нет, Андрей по-прежнему иногда проводил у неё ночи… И на Донец они ездили недавно… Ему нравилось… в воде… Потом он лежал в зарослях речной мяты… Женя – так неожиданно робко! – спросила… скорее – напомнила его слова:
- Ты… правда дочку хотел?
Полунин прикрыл глаза, улыбнулся:
- Хотел… и хочу.
Непонятно от чего, Женя растерялась… прошептала:
- У тебя была бы… красивая дочка…
Так и не решилась сказать ему про беременность. Отчаянно надеялась, что он сам что-то заметит… И боялась, что заметит… поэтому при нём справлялась с тошнотой… ну, а бледность… – ну, устала: только закончилась проверка планового отдела… Да он и не вникал в причину её бледности… И Женя оставляла пути для отступления: ещё не поздно… всё изменить… отказаться от своей опрометчивой затеи… Сердце стыло от его признания:
- Хотел… и хочу.
Но он же не сказал – роди мне дочку…
…Всё так и получилось: Полунин в совершенном ошеломлении медленно рассматривал Снежану… Уже забыл – кобель!.. – как позавчера запрыгнул в шахтную клеть за секунду до спуска в забой чтобы не встретиться со съёмочной группой … как две смены не поднимался на поверхность – Данилыч воду минеральную для него покупал… От съёмок, правда, и сейчас отказался: посоветовал – журналист хренов!.. – снять шахтёров. Проходчиков, крепильщиков, машинистов, электриков… Посёлок – за последние два года здесь есть что показать.
Снежана внимательно слушала рекомендации директора шахтоуправления… Задумчиво опускала и снова поднимала красиво загнутые ресницы. Потом с обворожительной улыбкой объяснила Полунину, что факультет журналистики окончила с отличием… И – спасибо за подсказки… но я как-нибудь сама… Позвольте?..
Озадаченный директор послушно давал интервью… Невидаль совершенная – разрешил Снежане вместе с ним спуститься в забой… по посёлку её возил… Кто б сомневался - на шахтёрскую базу отдыха на Северском Донце предложил съездить… А она повторяла… делала вид, что работает… а сама улыбалась, твердила:
- Вас так хорошо снимать! У вас внешность – ни добавить, ни убавить! Редко такое встретишь… обычно приходится что-то корректировать!
Бегала вокруг него, показывала, какая она… журналистка и оператор:
- Так! Хорошо!.. Отлично, замечательно! У Вас очень выразительные глаза! Вообще – потрясающий образ директора шахтоуправления! Зрительницы с ума сойдут! Готовьтесь к славе!
А потом они уехали на Северский Донец…
У шахтоуправления Женя столкнулась с Лилией Михайловной – она торопливо вышла из медпункта: время позднее… Андрей позвонил, что сегодня не успеет в ясли…
Женя уже собралась рассмеяться Лиле в лицо… Только вдруг осеклась – совсем непонятная и непрошеная жалость больно сжала сердце… Женя пыталась воспротивиться своей жалости – к Лильке?.. И поняла, что неожиданная её жалость как-то объединила их с Лилькой… Женя не только Лильку пожалела – себя тоже… Снова сильно тошнило… а он на базе отдыха, с этой журналисткой…
А потом… – что ж мир так несправедливо устроен! – Женя почувствовала на себе внимательный взгляд: в эти дни у них работали представители Управления по надзору в угольной промышленности… Девчонки что-то там трещали про одного из работников Управления… Женя с трудом скрывала раздражение: кто б знал, как ей… ни до чего! Ни до кого!... – она уже почти не сомневалась, что поедет за направлением на аборт… А вечером Анатолий Сергеевич принёс букет белых орхидей… При всех вручил их Евгении Алексеевне… и пригласил на ужин… в Луганске.
К Жене вернулась уверенная снисходительность – уже почти утраченная… Вот только никто не знал, чего это ей стоило: на один вечер забыть о своей… оказавшейся такой ненужной… нелепой, досадной… беременности… Но – ведь всё поправимо?..
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
