Загадки можно найти везде, если хорошо поискать. Миграции древнего человека — тоже материал богатый. В стрелочках на карте можно рассмотреть следы затонувших континентов (если что, шутка это — материковые плиты утонуть не могут). Можно нарисовать стрелочки по-своему, если, например, идея африканского происхождения человека чем-то не нравится. А это уж загадка, так загадка. Что плохого в африканском происхождении? Наконец, если уж на мелочи не размениваться, можно озадачиться наличием следов человека в отложениях мезозоя. Это, правда, не человеческие следы, но всё равно интересно.
А можно задать и вопросы правильные. Они возникают, если рассматривать стрелочки с высоты определённых познаний. Например, заселение Америки. Около 20 тысяч лет назад, группа выходцев из Центральной Азии оказывается отрезанной ледниками на территории Берингии — современной Аляски. Между 15 и 14 тысячами лет назад, примерно тысяче осаждённых удаётся найти лазейку и, через местность почти не проходимую, всё-таки, сбежать из ловушки на юг — в центральную часть Северной Америки. Далее, за 2000 лет, оба материка заселяются полностью. Двигаясь вдоль побережья Тихого океана, люди форсируют Анды в районе аргентино-чилийской границы, и с юга выходят к джунглям Амазонии. Численность населения обеих Америк 12 тысяч лет назад уже изменяется десятками тысяч человек.
Что не так в этой, подтверждённой археологическими находками, и, следовательно, несомненной картине? С одной стороны, всё так и было. Это факт. Но с другой, — а что же повлекло человеческие массы с такой скоростью по чрезвычайно сложному маршруту? Группы мезолитических охотников и собирателей без альпинистского снаряжения ломились через обледенелые горы, прорывались через пробку из заболоченных джунглей на панамском перешейке. Потом, снова горы, самые безводные на планете пустыни, ещё горы — очень высокие! — и вот она, Патагония. Пески, ветры, холод. Жрать вообще нечего. Слава Маниту, дошли!
Очевидной мотивацией для миграция является перенаселение. Сначала заселяются наиболее благоприятные для жизни регионы, затем, когда их ресурсы исчерпаны, сопредельные, менее благоприятные, по мере возрастания их неблагоприятности. Это логично. Но у первобытного человека, явно, была своя логика. Перенаселения не было. Даже в Берингии, — а уходить из тундры нужно было через горные ледники. Не было его и в Африке, с территории которой два миллиона лет волна за волной в Европу и Азию выходили мигранты, удивительно быстро добегающие до Англии, Алтая и Явы. Причём, во всех случаях это был бег с лютейшими препятствиями. Собственно, с проблемой перенаселения человечество вообще не сталкивалось до неолита. Что никак не влияло на тягу к поиску приключений на свой тыл и удивительной настойчивости попыток заселения малопригодных для жизни территорий.
...Разгадка, как это часто бывает, кроется в формулировках. В эпоху палеолита и мезолита какая-либо часть планеты не могла перенаселиться, так как регионов, имеющих постоянное население, на Земле вообще не имелось. Группы охотников и собирателей кочевали. И обнаружение палеолитической стоянки в неком пункте не означает, что люди там жили. Тем более, что они выбрали это место для поселения сознательно. Их просто туда занесло. Причём, длительное пребывание группы на одной стоянке отнюдь не свидетельствует, что племени это место нравилось. Скорее, это означает, что группа застряла там и не видела способа выбраться.
Образ жизни охотников и собирателей изучен антропологами на материале бушменов и аборигенов Австралии. Место стоянки сменяется не каждый день, но часто, как только вокруг всё будет собрано, а дичь распугана. Средний темп перемещения лагеря — 1 километр в сутки. Направление выбирается в результате ленивой, совмещённой с охотой, разведки ближайших окрестностей. Лагерь переносится в случайном направлении — на лучшее место, из числа найденных. Если же применить этот сценарий хаотического движения к заселению Америки, то легко рассчитать, — скорость расширения ареала составляла всего 10 километров в год.
Таким образом, люди палеолита не стремились к освоению территорий с суровым климатом. Скорость миграции была слишком низкой, чтобы изменения климата могли быть замечены и осознаны. Даже после 30 лет усреднённого движения строго на север, лишь старики могли припомнить, что во времена их детства ночами, пожалуй, было немного теплее… Но старики всегда что-то такое говорят, и уж тем более древний человек не мог соотнести отмеченные изменения с собственными действиями. О том, что по мере продвижения на север становится холоднее, он не знал. Да и высчитать перемещение не имел возможности. Племя шло то в одну сторону, то в другую.
...Остаются, таким образом, вышеупомянутые 10 километров. Почему между группами, в отсутствие перенаселения, всё-таки, возникала «сила отталкивания», и племя на краю ареала кочевало преимущественно в сторону не посещавшихся ранее земель? Но тут всё совсем просто. Именно там, где ещё не ступала нога человека, первобытный охотник получал очень весомый и вкусный бонус. В таких местах он встречал дичь, ещё не видевшую и потому не боящуюся людей.
