Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
Мария Сергеевна даже не зашла в магазин в Новоникольской. А обещала своей помощнице, доченьке, купить заколки для косичек – Аришка вчера целый вечер подробно и серьёзно объясняла маме, какие заколки ей нужны: ромашечками… а ещё – вот такие ракушечки… Тревога за тоненькую одиннадцатиклассницу, Иру Селиванову, торопила Марию Сергеевну поскорее вернуться в хутор, убедиться, что девчонка дома…
Сначала зашла в школу – расспросить Евгению Павловну о своих четвероклассниках: как они сегодня без неё… Так и есть: сорванцы принесли на урок скворца – вовремя успели, отняли скворушку у Люськи, рыжей и наглой разбойницы, кошки деда Василия. Скворец к третьему уроку отошёл от пережитого страха… и счастливо запел в кармашке ранца Ванюшки Иванихина – мальчишка беспокойно приоткрывал кармашек, чтобы скворцу там не было темно и страшно… Скворец пел громко… Евгения Павловна с недоумением прислушивалась, старалась понять – где это так близко поёт скворец… а Ванюшка отчаянно поглаживал ранец, пытался урезонить счастливо распевшегося скворушку, поглядывал в окно: бессовестная Люська сидела неподалёку, нетерпеливо дёргала пушистым хвостом – давала понять, что дождётся, пока Иван отпустит скворца…
Мария Сергеевна выслушала взволнованные рассказы ребят, как скворец бесстрашно вылетел в открытое окно, насмешливо помахал крылом обалдевшей Люське. Потом зашла в кабинет директора. Они с мужем давно научились чувствовать настроение друг друга… Часто они даже начинали говорить одновременно – одни и те же слова. Сейчас Владимир Петрович лишь взглянул на жену:
- Что, Маша?.. – без слов понял её тревогу.
Мария Сергеевна рассказала о встрече с Иришкой у кабинета врача… О записи в Иришкиной медицинской карточке. Владимир Петрович поднял глаза к потолку, чуть не застонал:
- Этого ещё не хватало!.. До экзаменов – считанные дни!.. Беда с этими девчонками!!! Завтра в отделе образования узнают… Александр Григорьевич непременно порекомендует открыть в Малореченской школе родильное отделение – всех-то и дел… А учеников перевести в Новоникольскую школу – пора!.. Беееда!
Мария Сергеевна встала. Строго поинтересовалась:
- Ну, и какая беда у тебя? Чего распричитался… кличешь тут!..
Владимир Петрович с надеждой смотрел на свою Машеньку: только она умела вот так… взять и развести руками любую беду, справиться с тем, что казалось совершенно безвыходной ситуацией.
- Домой будем возвращаться – зайдём к Селивановым. Сейчас главное – чтобы девчонка дома была. – Маша вздохнула: – Из кабинета доктора вышла – сама не своя… Да смотри – не ляпни до времени Алексею… про дочку. С матерью я сначала поговорю, с Татьяной. – Решительно кивнула на стол, заваленный бумагами: – Завтра остальное доделаешь. Домой пойдём.
Недалеко от двора Селивановых увидели Саню Свешникова. В глазах мальчишки светилась тревога. Владимир Петрович и Мария Сергеевна переглянулись: ну, какие ж, Саня, тайны в хуторе… Кто ж не знает, что ты на своём крутом мопеде возишь Иришку в степь…
Маша придержала мужа за руку: может, не стоит пугать Селивановых… понимающе улыбнулась мальчишке:
- Так мы к годовым контрольным… и к экзаменам готовимся! И Ирину отвлекаем?..
Саня растерянно сказал:
- Её… Ирки… дома нет. И в школе её не было сегодня…
У Марии Сергеевны в глазах потемнело: а вот она… и беда!..
Саня торопливо, сбивчиво говорил:
- Я в степь сейчас… Ирка – она всегда: чуть что – в степь…
Владимир Петрович задержал мальчишку:
- А Иринины мать с отцом? Ты говорил с ними?
Саня вспыхнул:
- Мать сказала… чтобы я ушёл… чтоб к Ирке не подходил даже… А батя Иркин… его ещё в обед на Светлое озеро вызвали – браконьеры там.
- Может, и к лучшему, – переглянулись Плугины.
Как строг Алексей Селиванов к единственной дочери, в хуторе известно всем…
… Луганцову не хотелось говорить с Лерой об Андрюшке… Но она сама заговорила – торжествующе, с полным сознанием своей правоты:
- А я говорила тебе, Денис!.. Тебе нужны были проблемы с чужим ребёнком? Да ещё – с таким непослушным… Неуправляемым! Захотел вот – и ушёл на ночь глядя! Ищи теперь его!
Денис поднял руку. Лера умолкла на полуслове.
- Ты когда его видела? Не помнишь?
Лера подумала. Запинаясь, стала объяснять:
- Да… когда!.. С утра тут… с девчонкой этой… бегали тут. Она сумку какую-то вытащила из дома… Андрей туда джинсы свои сунул… и свитер… кроссовки ещё – новые, что ты ему купил в воскресенье…
Луганцов хотел что-то сказать, но лишь рукой махнул. Лера обиженно взмахивала ресницами…
Денис постучал в комнату завуча. Ефросиния Ярославовна была совершенно растеряна:
-Нет большой сумки… И Сашенькиных новых брючек… полотенца нового тоже нет… И… – показала на пустую глиняную миску: – Была полная пирожков, мы с ней вчера пекли…
Ефросиния Ярославовна заплакала. Луганцов обнял её… говорил какие-то слова – простые, ласковые, и она прижалась к его плечу – словно хотела, чтобы он защитил её от какой-то неизвестной беды… Потом подняла голову, осторожно взяла в свои ладони его лицо, посмотрела ему в глаза:
- Беедный ты мой!.. Мы их найдём… обязательно! Сашенька знает все окрестности… она в степи – как дома…
Луганцов прикоснулся губами к её мокрым ресницам:
- Ефросиния… Ярославовна, я тоже… хорошо помню нашу степь… Вы оставайтесь дома…
Ефросиния Ярославовна хотела возразить, но подумала – а вдруг Сашенька с Андреем вернутся…
Денис бежал к дальнему озеру. Они с Андрюшкой один раз ходили туда, и мальчишка всё мечтал снова там побывать: тогда они видели на берегу большую красивую черепаху, и Андрюшка хотел узнать, как эта черепаха поживает…
… Иришке так жалко было, что вода в озере уже не светилась ласковым и тёплым розовым светом… Она медленно вошла в потемневшую воду – даже не заметила, что вода холодная: всё её худенькое тельце болело… и где-то в глубине тоже возникала, поднималась боль – от обиды, от безысходности… Иришка тихо плакала… и шла к середине озера, ждала, что холодная вода вот-вот успокоит боль…
Денис на секунду застыл… Ещё издалека заметил тоненький силуэт… Сразу узнал… или почувствовал, что к середине озера медленно идёт эта девочка, Ириша Селиванова из одиннадцатого класса… Луганцов вспыхнул: вспомнил её… как она пришла к нему в кабинет… вот такой же беспомощной и растерянной, как сейчас… Что же происходит с тобой, девочка?.. Ну, куда ты идёшь… в такую холодную, тёмную глубину… Луганцов мчался к озеру, не замечал, что громко кричит её имя:
- Ира!.. Ириша!..
А она не оглядывалась, только ускорила шаги… ей уже по пояс… по грудь… какая маленькая, жалкая грудь… он же видел её тогда… эти бутоны-соски… Денис споткнулся, упал… Потом ещё раз упал – в темноте не замечал больших камней… Влетел в озеро… Видел, как длинные Иришкины волосы покачивает холодная вода… Схватил девчонку, изо всех сил прижал её к себе…
А она послушно обняла его шею… и только теперь ей стало холодно. Губы её дрожали, и всё тельце Иришкино вздрагивало. Луганцов быстро нёс её к берегу, склонялся к её лицу… тихо целовал Иришкин лоб и прикрытые глаза – просто!!! – целовал девочку, школьницу, с которой случилась какая-то беда, и с бедой этой она не смогла справиться… раз шла в эту чёрную глубину. Луганцову хотелось успокоить и согреть девчонку, а как это можно было сделать в холодной воде ночного озера… И прикосновения его губ удерживали Иришку, не давали ей провалиться в беспамятство, из которого, могло случиться, ей не захотелось бы возвращаться…
На берегу Луганцов укутал девчонку в свою ветровку. Рубашкой своей сушил, вытирал её длинные волосы. Потом держал её, притихшую, в своих объятиях. Так и стояли они, почти не дыша… Иришка вздохнула, подняла на Дениса Алексеевича глаза… и Луганцов – в плеске озёрной воды, в шелесте травы – расслышал:
- Я… беременная…
Как же просто было догадаться!.. Ну, какая ещё беда могла случиться у этой девочки!
Луганцов слегка отстранил от себя Иришку. Негромкий голос его чуть охрип от волнения:
- Ребёночек у тебя будет!.. И никакой беды в этом нет. Такой молодой, красивой мамой будешь… да все же любоваться станут! – Снова обнял девчонку: – Ты сильная, я же знаю… как на физкультуре ты выполняешь то, что не каждому мальчишке под силу! Ты же справишься!
А Иришка заплакала:
- Вы… не думайте!.. Я не хотела, чтобы маленький… мне его так жалко!.. Просто больно было… сердце сдавило – даже дышать не могла…
Луганцов тихонько убаюкивал девчонку, касался губами её влажных волос:
- Всё прошло… Уже всё прошло…
Так и домой, в хутор, они шли в этой ночи: Луганцов – в одних брюках, не отпускал от себя Иришку, а она, укутанная в его ветровку, изредка всхлипывала и вздыхала…
… Саня Свешников объехал всю степь. Уже и рассвет скоро… Ещё не развидняется, но темнота потихоньку становится не такой беспросветно густой… Саня резко затормозил: в стороне, в ложбинке, виднелось какое-то сооружение… отдалённо напоминающее шалаш. Мальчишка свернул к ложбинке: ему показалось, что неумелое это сооружение обитаемо… Так и есть: под ветками, на траве, сидели, тесно прижавшись друг к другу, двое малых… Свешников опешил: вооо дела!.. Только хотел спросить: вы откуда здесь?.. – как узнал девчонку Ефросинии Ярославовны, озорную черноглазую Сашеньку… а пацан… да это же Луганцова парень! Малые смотрели на него с каким-то отчаянием…и с радостью: видно было – им так хорошо стало, что в тёмной-претёмной степи вдруг появился Саня Свешников из одиннадцатого класса…Свешников наконец опомнился. Строго спросил:
- Вы как тут?.. Как оказались здесь – среди ночи?
Андрюшка стал объяснять:
- Мы в Светлоозёрскую идём… Шли – днём… и не успели… а потом стемнело… Мы заблудились немного… Вот, шалаш сделали – чтобы переночевать.
Девчонка Ефросинии Ярославовны дерзко перебила вежливые и обстоятельные Андрюхины объяснения:
- Мы в кадетскую школу идём! Учиться там будем – Андрей и я!
Саня вдруг почувствовал себя таким взрослым, умным и решительным…
- А ну… кадеты! Живо! Одна – вперёд на мопед, другой – назад! Поторопитесь… пока уши не пообрывал!
По подзатыльнику Саня всё же им надавал – пока они, прижимаясь друг к другу, послушно выбирались из ложбинки, шли к его мопеду… Саня повесил на руль Сашенькину сумку. Так и приехали они в хутор – Сашенька сидела впереди Сани, Андрюшка крепко держался за Санины плечи… Никогда ещё так осторожно Саня Свешников не ездил.
…Как проходит боль, так и эта тревожная ночь миновала… Сменилась ласковым майским рассветом.
Иришка вошла в кабинет врача. Оглянулась – Саня смотрел строго и серьёзно… и Иришке совсем не было страшно… Мальчишка-доктор осматривал её дольше, чем в первый раз, но было уже не так больно… а когда врач сказал, что слышит сердце ребёночка, Иришка даже дышать перестала… Потом доктор что-то записывал в её карту. За строгостью скрыл чуть заметную улыбку:
- Маме рассказала?
Иришка просияла:
- Рассказала… рассказали… Саня рассказал – и моей маме… и своей…
А в глазах доктора – счастливое облегчение. Он смущённо признался Иришке:
- Знаешь… если бы ты не пришла ко мне… если бы решила не рожать… Знаешь, я бы в тот же день ушёл… на стройку – разнорабочим. Я бы никогда больше не вошёл в этот кабинет.
Большеглазая девчонка внимательно и серьёзно смотрела на доктора-мальчишку…
… Мать и отец сидели рядом. Отец с заметным беспокойством и неясной надеждой посматривал на маму – словно догадывался, что Саня сейчас огорошит их… чем-то… ну – совсем невероятным! И она, Лена, единственно родная… как всегда, обязательно всё объяснит, расставит по местам, успокоит, утешит…
А сын отчаянно краснел… запинался, сбивался… но ни разу не опустил взволнованных и счастливых… смелых мальчишеских глаз:
- Я люблю Ирку… и… у нас с ней ребёнок будет. Я её… я Ирку никогда не брошу! Она беременная… и у нас… ребёнок!..
Саня перевёл дыхание, рукавом вытер взмокший лоб. Отец безмолвствовал… А мама тихонько поглаживала его руку… Поднялась, прижала к груди Санину голову:
- Ну, и что… Ну, и ничего страшного! – А слёзы всё-таки скрывала, и голос чуть вздрагивал. Но улыбнулась: – Мы тут с отцом… горевали на днях – уедет сынок учиться… одни останемся! Сань! – обратилась к мужу, тоже Сане: Саня у них – Сан Саныч… – Сань! А это же подарок нам! Ребёночек! Может, девочка, – помнишь, как после Санькиного рождения мы дочку ждали… – Затормошила мужа: – Ребёночек у нас будет!
Саня и отец переглянулись… А мать продолжала уверенно говорить:
- Девчонку, Иришку, к себе заберём. Чтобы – никаких разговоров в хуторе! Никаких сомнений! После выпускного – сразу свадьбу!
Не сказала только, как расплакалась вчера: увидела сына и Иришку… Ириша гладила ладошками Санины волосы, лицо… а сын касался губами её ресниц… Сердце сжалось счастливой болью: бедная моя девочка! Я тебя никогда… никогда не обижу…
… В одиннадцатом классе на первом уроке – годовая контрольная работа по алгебре. Луганцов незаметно улыбнулся: надо же, – и Свешников склонился над тетрадью… Выходит, всё же осчастливил тетрадку свою… первой и последней контрольной работой! Вот это – событие!
Луганцов проверял контрольные. Проверял придирчиво, по несколько раз. И сам удивлялся: пока – ни одной тройки! Положил ладони на последнюю тетрадь: тетрадь для контрольных работ по алгебре… ученика 11 класса… Свешникова Александра… Сделал глубокий вдох…
В неровном мальчишеском почерке – робость и смущение, отчаяние и смелость:
-Денис Алексеевич! Спасибо Вам за Ирку. Я бы не смог без неё жить. Простите меня – за Ирку… за тот день, когда в спортзале… За уроки простите, за контрольные. И я уже решил – в военное поступать буду.
…А контрольная – неожиданно на твёрдую четвёрку.
Ириша Селиванова постаралась – Луганцов видел, как они со Свешниковым оставались в кабинете математики и решали примеры и уравнения… И целовались, и снова решали…
Сразу после выпускного Луганцов с Андрюшкой уезжали – медкомиссия признала старшего лейтенанта годным к службе. Правда, пока – в должности преподавателя Суворовского училища. Сашенька с Андрюшкой в последние дни не расставались. Сидели на скамейке во дворе учительского дома, держались за руки. На выпускном Луганцов пригласил на школьный вальс Ефросинию Ярославовну. Она заносчиво вскинула ресницы… а на них дрожали слёзы… опустила на плечи Дениса невесомые ладошки… А слёзы не получилось сдержать, и сердце взлетало и обрывалось – словно не в танце, а в полёте, словно в его руках она не касалась земли…
Лера незаметно ушла с выпускного. Она сегодня специально приехала в Малореченский. Хорошо, что Денис так и не заметил её – они уже обо всём поговорили. Просто Лере хотелось попрощаться с первой любовью… Прислушалась: ни обиды, ни горечи не было… Лишь лёгкая грусть обещала светлые воспоминания… Лера сказала Луганцову, что ей сделал предложение Марк Игнатьев, бывший однокурсник. Марк ещё на первом курсе серьёзно предупредил Лерку, что будет ждать…
- Ты прости… – Лера прижала к глазам тонкие пальцы.
Луганцов обнял её за плечи, осторожно улыбнулся:
- Смотри, Лерка!.. Будь счастлива!
Перед отъездом Луганцов уложил мальчишку пораньше – вставать завтра с рассветом. А сам спустился к речке. И… не удивился, а просто задохнулся от счастья: Ефросиния… Ярославовна… Ярославна шагнула ему навстречу…
- А твой князь? – отрываясь от поцелуя, бестолково, с глупой мальчишеской ревностью спросил Луганцов.
- Да нет никакого князя. Я люблю тебя.
Ефросиния Ярославовна, совсем не похожая на ту, из «Слова…», всё же каким-то непостижимым образом словно унаследовала от древнерусской княгини уверенную женскую силу, что способна исцелить… спасти, удержать на краю… Она знала, что нужна Денису, что он жить без неё не сможет… А она – без него. Всё же ей иногда так надо было быть беспомощной…и любимой-любимой… а это без старшего лейтенанта… то есть – уже без капитана Луганцова невозможно.
… В конце августа в кабинет директора школы вошла девчонка… в откровенно смелой короткой юбке. Улыбнулась, протянула диплом. Плугин не верил глазам: учитель математики. Ольга Алексеевна Воронова. Девчонка выглянула в коридор, кому-то помахала рукой. В кабинет вошёл рослый парень.
- Мой муж, учитель биологии, Сергей Воронов… – тут же поправилась: – Сергей Владимирович Воронов! Мы сами попросили направление в вашу школу. – Новоявленные педагоги переглянулись: – Хотим здесь жить и работать.
Плугин счастливо вздохнул: живёт Малореченская школа!
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
